Ливанский «национальный диалог» в катарской Дохе

16 мая участники ливанских событий последних недель (за исключением лидера «Хизбаллы» шейха Насраллы в силу серьезных соображений, связанных с личной безопасностью) покинули Бейрут и направились в столицу Катара Доху, где начался инициированный Лигой арабских государств (ЛАГ) «национальный диалог». Задача «диалога» — достижение «согласия» всех участников конфликта в отношении выдвинутой ЛАГ «арабской инициативы» по Ливану. Красноречивое обстоятельство — вдоль ведущей в международный аэропорт ливанской столицы автострады находились десятки ливанских граждан, ставших калеками в последние годы, а также во время ливанской гражданской войны. Они держали лозунги: «Не возвращайтесь, если не договоритесь!» Эти люди пели одну из известных политических песен современного Ливана, в которой есть слова: «Если бы наши лидеры навсегда покинули Ливан, какой бы была наша радость, как бы безопасно мы стали жить, каким бы наконец прекрасным стал бы наш мир!» По этому поводу можно лишь сказать: «No comment!»

Итак, в катарскую столицу отправились делегации движения АМАЛЬ во главе со спикером ливанского парламента Набихом Бери; делегация правительства, возглавляемая премьер-министром Фуадом Синьорой, а также делегации парламентских политических партий во главе с их лидерами — Ливанских фаланг (Катаиб) бывшего президента Амина Жмайеля, блока «Изменение и реформа» Мишеля Ауна, блока «Будущее (Аль-Мустакбаль)» Саада Харири, партии «Хизбалла» (представленной бывшим ее министром Мухаммедом Фнейшем, главой фракции этой партии в ливанском парламенте Мухаммедом Раадом и одним из членов этой фракции), блока «Демократический форум (Аль-Лика ад-димукратый)» Валида Джумблата и Ливанских сил (Аль-Кувват аль-любнанийя) Самира Джаджа. Вместе с тем среди участников «национального диалога» в Дохе присутствуют и некоторые региональные лидеры — ливанская политическая карта стала слишком расплывчатой и далекой от централизованного начала. Среди них — представители депутатского блока города Захле (расположенного на границе долины Бекаа и населенного преимущественно униатами – грекокатоликами), депутатского блока города Триполи (север страны с преимущественно суннитским населением), два депутата ливанского парламента от армянских «исторических» партий – Рамкавар и Дашнакцутюн и несколько «независимых» депутатов. Иными словами, в проходящем в Дохе ливанском «национальном диалоге» участвуют основные политические игроки, выражающие интересы ведущих этноконфессиональных групп страны – маронитов, суннитов, шиитов, друзов, грекокатоликов и армян. Отсутствие в этом списке православных понятно и объяснимо — они не имеют собственных политических структур, однако представлены не в качестве выразителей интересов общины, а как самостоятельные политические фигуры, в частности, в окружении премьер-министра Ф. Синьоры и среди «независимых». Вместе с тем в катарской столице отсутствуют представители «идеологических» партий Ливана, прежде всего коммунистов и «сирийских националистов».

Но важно и другое обстоятельство — все участники «национального диалога» в Дохе примыкают (при всей условности этого размежевания) к двум основным политическим группировкам – сторонников «ливанской законности» и оппозиции. Если первая из них включает делегацию правительства, маронитских Ливанских фаланг (обычно блокирующихся с Катаиб армянских партий) и (во многом относительно) маронитского же движения С. Джаджа, друзского «Демократического форума», суннитского (в своей основе) блока «Будущее», а также парламентских блоков, выражающих интересы Захле и Триполи, то оппозиция представлена шиитскими «Хизбаллой», АМАЛЬ и союзником «Хизбаллы» блоком маронита М. Ауна. Однако при этом существенно не то, что вокруг правительства Ф. Синьоры сложилась более широкая (хотя и шаткая) коалиция его сторонников, а то, сколь значительны силы и возможности представителей оппозиции, в первую очередь партии «Хизбалла». Впрочем, к моменту своего отъезда в Доху Ф. Синьора смог получить поддержку двух ведущих религиозных фигур Ливана — маронитского патриарха Насраллы Сфейра и муфтия (суннитского) Ливанской республики шейха Мухаммеда Рашида Каббани (а также министров иностранных дел Саудовской Аравии и Египта – принца Сауда Аль-Фейсала и Ахмеда Абу Аль-Гейта).

Открывшийся вечером 16 мая ливанский «национальный диалог» приветствовал эмир Катара шейх Хамад бен Халифа Аль Тани. В своей вступительной речи перед участниками встречи он, в частности, сказал: «Братья, представители сил ливанского народа, мы озабочены положением в вашей братской стране и мы все хотим защитить ее будущее, сохранив ее единство».

«Братья» же скорее всего были во многом далеки от того, чтобы искренне ответить на заинтересованность главы государства, содействовавшего организации «национального диалога» и проводящего его на своей территории и под своей эгидой. Расселенные в гостинице «Шератон» по принципу партийной принадлежности и с учетом разделения на представителей «ливанской законности» и принадлежности к оппозиции, ведущие фигуры внутриливанской политики кажутся далекими от того, чтобы стать активными участниками двусторонних и многосторонних встреч. Пример представителей «Хизбаллы» в этом отношении едва ли не наиболее показателен — «забаррикадировавшись» в своих номерах (ведь Катар – это страна, где «свободно» действуют сотрудники «империалистической» и «сионистской» разведки), они предпочитают даже не спускаться в ресторан отеля. Но такой подход в большей или меньшей степени характерен и для других участников «диалога». Действия принимающей стороны, как и генерального секретаря ЛАГ и других высших чиновников лиги, осуществляются «за кулисами», почти по «Родосской формуле».

Уже первый вынесенный на обсуждение сторон «национального диалога» вопрос — об отказе от использования оружия в Бейруте и в пределах всей территории Ливана (рассматриваемый партией «Хизбалла» как преддверие к разоружению ее вооруженных формирований) — вызвал жесткие споры и разногласия между представителями обоих лагерей. Да, заявил М. Раад, «Хизбалла» считает, что «настало время залечивать раны». Да, подчеркнул он, «залечивать раны можно только общими усилиями». Но, по его словам, вопрос об отказе от использования оружия «снижает роль сопротивления («Хизбаллы» и ее союзников. – Г.К.) в ходе последующего развития политического процесса». М. Рааду нельзя отказать в логике, тем более что, оправдывая позицию своей партии, он возложил ответственность за недавние вооруженные столкновения в ливанской столице и за ее пределами на своих политических соперников: «Оружие сопротивления не играло существенной роли, мы были вынуждены, хотя и не желали этого, частично использовать его, поскольку нам не предоставили другого выбора». Итак, в действиях «Хизбаллы» оружие не играло «существенной роли» и было использовано лишь «частично»? Любопытная постановка проблемы!

В свою очередь, по мнению значительной части представителей «ливанской законности», решение кризиса может быть связано не только с избранием главы государства и коррекцией закона о выборах, но в первую очередь с разрешением ситуации, вызванной бесконтрольным использованием оружия в политических целях. В этом также присутствует логика, поскольку сторонники «ливанской законности» разумно рассуждают о том, что ни избрание нового президента, ни изменения, которые должны быть внесены в закон о выборах не являются гарантией от возможности новой вспышки открытого противостояния. Более того, сохранение оружия вооруженными формированиями «Хизбаллы» и ее сторонников приведет к тому, что будущие ливанские парламентские выборы пройдут под жестким давлением этой партии и, как они говорят, «под дулами винтовок». Эта логика свидетельствует о слабости сил, объединяющихся под лозунгом защиты «ливанской законности», и их неспособности противостоять давлению «Хизбаллы». Во всяком случае, как об этом уже говорилось в Дохе, несмотря на ранее достигнутое при посредничестве делегации министров иностранных дел ЛАГ соглашение о ликвидации проявлений вооруженной силы в ливанской столице, в Бейруте находятся немало сторонников «Хизбаллы» и ее союзников, которые лишь формально подчинились этому требованию. Более того, эти люди и сегодня осуществляют акции насилия в отношении бюро и средств массовой информации, принадлежащих партиям, поддерживающим правительство. Кроме того, «Хизбалла» до сих пор не выступила с четким обещанием более не использовать оружие в ходе политического противостояния. Наконец, как об этом также заявляли конкуренты «Хизбаллы», подавляющее большинство расквартированных в Бейруте ее сторонников, членов «Отрядов национального сопротивления», были подготовлены в течение только 2007 г., а их рекрутирование продолжается и сегодня. При этом руководство «Хизбаллы» отказывается от четкого выполнения достигнутых под эгидой ЛАГ соглашений под предлогом, что сдача ее приверженцами оружия «ослабит общенациональное сопротивление израильским агрессорам», считая, что для «успешного» проведения этого «сопротивления» она нуждается в «районах, свободных от контроля правительства».

Не меньше разногласий между обеими группировками вызывает вопрос о внесении изменений в закон о парламентских выборах, хотя формально в связи с подготовкой новой редакции этого закона участники «национального диалога» сделали шаг вперед — под руководством катарского государственного министра по внешним связям Ахмеда бен Абдаллы Аль Махмуда была создана «комиссия шести» (в составе представителей обоих ливанских политических лагерей и представителей ЛАГ), задача которой состоит в подготовке соответствующих предложений. Однако ее деятельность, оцениваемая ЛАГ и катарскими официальными лицами как «внушающая осторожный оптимизм», все еще сталкивается с существенными трудностями в связи с решением задачи о проведении границ новых избирательных округов практически на всей территории Ливана, и в первую очередь в смешанном в этноконфессиональном отношении Бейруте.

Эти трудности понятны и объяснимы — инициированный еще межливанскими соглашениями в саудовском Таифе, завершившими эпоху ливанской гражданской войны, процесс изменений законодательства, предполагавший постепенный отказ от выборов на основе пропорционального представительства этноконфессиональных общин страны и введение принципа «общенациональных» выборов, не может не быть долгим. Но скорее всего он не может быть и полностью успешным, хотя бы в силу естественных опасений тех или иных групп ливанского населения потерять имеющиеся у них привилегии или права, а также возможность влияния на формирование системы государственного управления. Эти опасения усиливаются в силу обретенных одной из политических структур страны с помощью открытой опоры на вооруженную силу огромного веса в происходящих ныне в Ливане процессах. Как это ни парадоксально, но «Хизбалла» (впрочем, как и АМАЛЬ) выступает ныне в качестве поборника с формальной точки зрения «демократической» идеи «общенациональных» выборов более, чем те партии и движения, которые стоят на стороне «ливанской законности». В силу этого интересам этих партий и движений в нынешних условиях вовсе не отвечает мысль о сокращении, например, числа избирательных округов в Бейруте (предполагающее, в частности, что эти округа станут более поликонфессиональными), объединение округа Сайды (с ее значительным шиитским населением) и прилегающих к этому южноливанскому городу окружающих его (очень часто) христианских деревень или «укрупнение» округов в Горном Ливане с его этнической и конфессиональной чересполосицей. Впрочем, возникающие при этом между участниками «национального диалога» в Дохе противоречия вовсе не пролегают только по линии «Хизбалла» (АМАЛЬ) — сторонники «законности», эти противоречия в равной мере присутствуют и в среде «большинства» — «проправительственных» партий и движений.

Иными словами, процесс ливанского «национального диалога» абсолютно далек от своего завершения (если можно говорить о его завершении). Катарские официальные лица не испытывают существенного оптимизма в отношении возможных результатов этого процесса. Впрочем, и сам катарский эмир, приветствуя проводимый в столице его государства «диалог», не строил радужных иллюзий. Характеризуя инициативу собственной страны, он говорил о ее желании «стать полем для проявления добрых намерений, способных привести к добрососедству». Эти слова шейха Хамада бен Халифа Аль Тани выглядели вполне уместно — в конце концов, не он и не его страна, а сами ливанские лидеры (да и то, если, как говорят арабы, ин шаа Аллах — того пожелает Господь) должны добиться необходимых для граждан своего государства решений в отношении стоящих перед этим государством проблем.

62.86MB | MySQL:102 | 0,531sec