11 июля с.г., через 53 дня после назначения Фуада Синьоры на пост премьер-министра первого в эпоху президентского правления нынешнего главы ливанского государства Мишеля Сулеймана, новое правительство этой страны – «правительство национального единства» — наконец-то сформировано. Как подчеркивали ведущие ливанские и арабские издания, «роды продолжались долго».

Какие политические силы представлены в новом ливанском правительстве? Это не праздный вопрос, хотя бы потому, что подписанное 21 мая в катарской столице Дохе противоборствующими сторонами под эгидой эмира Катара и Лиги арабских государств Соглашение Дохи предусматривало, что «16 министров будут представлять большинство, 11 – оппозицию, а три – назначены президентом». Сформированное ливанское «правительство национального единства» отвечает этому Соглашению — в его составе 30 министров, включая главу правительства Ф. Синьору. При этом договоренности, достигнутые между участниками внутриливанского политического процесса, позволили новому правительству сохранить те параметры представительства, которые предусматривались Соглашением Дохи. В нем 15 министров от «большинства» (сторонники Ф. Синьоры и Саада Аль-Харири), 11 – от «оппозиции» (политические силы, центром притяжения для которых выступают «Хизбалла» и ее лидер шейх Насралла) и, наконец, три министра – «назначенцы» президента М. Сулеймана. Кроме того, представитель «большинства» Ф. Синьора возглавляет это правительство.

Итак, кто эти люди?

Среди «назначенцев» главы ливанского государства Ильяс Аль-Мурр, занявший пост министра обороны (в прежнем правительстве имевший портфель министра внутренних дел и местного самоуправления) – известный ливанский адвокат (его бюро открыты в Бейруте, Париже и Женеве), специализирующийся на кассационных жалобах. Но, кроме того, он возглавляет более 20 действующих в Ливане и за его пределами разнообразных фондов, а также он – летчик, имеющий подготовку командира вертолета. Это и Зияд Баруд, ставший министром внутренних дел и местного самоуправления, магистр юриспруденции и член комиссии Фуада Бутруса, разработавшей ныне принятый ливанский закон о парламентских выборах, и Юсеф Такла – министр без портфеля.

Представители «большинства» выражают интересы различных политических групп, действующих в рядах всех этноконфессиональных фракций ливанского населения. Среди них – сторонники возглавляемого Саадом Аль-Харири движения «Аль-Мустакбаль – Будущее» православный Тарик Митри (министр культуры в прошлом правительстве Ф. Синьоры), получивший портфель министра информации, выпускник бейрутского Университета Св. Иосифа и обладатель степени доктора политический наук Университета Париж-Х, и Жан Огасапян – министр административного развития, доктор наук, специалист в области менеджмента, с 2000 г. представлявший движение «Аль-Мустакбаль» в ливанском парламенте от Бейрута. В состав группы приверженцев С. Аль-Харири входят также Тони Карам, занявший пост министра экологии, выпускник медицинского факультета бейрутского Университета Св. Иосифа, и Халед Каббани, министр без портфеля, доктор юриспруденции, ранее работавший в системе ливанского высшего образования и в аппарате Министерства иностранных дел. Наконец, движение «Аль-Мустакбаль» представлено в ливанском «правительстве национального единства» сестрой Рафика Аль-Харири Бахийей Аль-Харири, с 1992 г. представлявшей в ливанском парламенте г. Сайду и занявшей в правительстве пост министра просвещения и высшего образования. Б. Аль-Харири имеет степень магистра педагогики.

Вместе с тем по списку «большинства» в правительство введены Ибрагим Наджар – министр юстиции, известный в Ливане и во Франции специалист по праву, занимавший посты профессора факультета права и политологии Университета Св. Иосифа и заведующего кафедрой банковского права и финансовых рынков того же одного из ведущих бейрутских высших учебных заведений, и Эли Марони, ставший министром туризма, специалист в области права и политологии, а также практикующий адвокат. В этом же списке присутствует Насиб Лахуд – министр без портфеля, родственник прежнего ливанского президента Эмиля Лахуда, специалист в области инженерии и выпускник одного из британских университетов, исполнявший также обязанности посла Ливана в Соединенных Штатах. Кроме того, «большинство» в «правительстве национального единства» представляют министр культуры Тамам Салям, сын одного из прошлых премьер-министров Ливана Саиба Саляма, представлявшего в 1992 и 1996 гг. в ливанском парламенте г. Триполи, и Ибрагим Шамс Ад-Дин – государственный министр по вопросам административного развития, сын бывшего главы Высшего исламского шиитского совета шейха Мухаммеда Махди Шамс Ад-Дина.

Наконец, в списке министров, представляющих «большинство», министр финансов Мухаммед Шатх, бывший посол Ливана в Вашингтоне и бывший советник премьер-министра Ф. Синьоры в его предыдущем правительстве. В этом списке также министр без портфеля Ваиль Абу Фаур, представлявший с 2005 г. в ливанском парламенте округ Западный Бекаа, имеющий степень бакалавра менеджмента, а также Раймон Ауда – министр по вопросам ливанской зарубежной диаспоры, глава управляющего совета Банка Ауда, а с 1993 г. – председатель Совета Ассоциации ливанских банков. Вместе с ними в список включены Гази Аль-Арейди, получивший портфель министра общественных работ, бывший с 2000 г. депутатом ливанского парламента от друзского блока «Аль-Лика ад-димократый – Демократический форум» от Бейрута, и ставший министром экономики и торговли Мухаммед Ас-Сафади, специалист в области менеджмента и выпускник бейрутского Американского университета (занимавший пост министра общественных работ и транспорта в предыдущем правительстве Ф. Синьоры).

Список министров ливанского «правительства национального единства» от оппозиции не менее разнообразен с точки зрения этноконфессионального представительства.

Заместителем премьер-министра нынешнего ливанского правительства стал правовед и отставной бригадный генерал ливанской армии Исам Абу Хамза, ранее входивший в состав переходного правительства Мишеля Ауна. В список министров от «оппозиции» вошел и Мухаммед Фнейш, ставший министром труда, бывший с 1992 г. депутатом ливанского парламента от расположенного на юге страны округа Бинт-Джбейль и членом парламентской фракции движения «Хизбалла» (с 2005 г. М. Фнейш занимал пост министра энергетики и водных ресурсов в первом правительстве Ф. Синьоры), а также занявший пост министра иностранных дел профессиональный ливанский дипломат Фаузи Саллюх. В свою очередь, также от «оппозиции», в новое ливанское правительство введены в качестве министра здравоохранения Мухаммед Джавад Халифа, специалист в области хирургии и трансплантации органов, учившийся в ведущих медицинских центрах Великобритании, и Гази Зуэйтар, ставший министром промышленности, член действующего в округе Баальбек блока «Развитие и освобождение», который с 1996 г. он представлял в ливанском парламенте, специалист в области права и практикующий адвокат.

Список министров от «оппозиции» включает также Алена Тапуряна, ставшего министром энергетики, магистра менеджмента Гарвардского университета и магистра компьютерного дела американского Калифорнийского университета, и Джубрана Баселя, получившего пост министра коммуникаций – специалиста в области инженерии. Равным образом в этом же списке представлены глава основанной им же в 2001 г. Ливанской демократической партии Таляль Арслан, ставший министром по делам молодежи и спорта, не раз избиравшийся в ливанский парламент, а также входивший в состав многих правительств Ливана, и Ильяс Саккаф, получивший портфель министра сельского хозяйства, специалист в этой области и, начиная с 1996 г., представлявший в ливанском парламенте греко-католический округ Захле. Завершают этот список член маронитского клана М. Ауна Марио Аун, занявший пост министра социальных дел, бывший глава ливанского профсоюза врачей, а также Ассоциации работников свободных профессий, и министр без портфеля и (в прошлом) лидер Сирийской национальной социальной партии преподаватель Али Калянсо. Требование «оппозиции» о его включении в состав «правительства национального единства», в конечном итоге принятое С. Аль-Харири и его союзником главой «Демократического форума» Валидом Джумблатом, стало последним преодоленным противоборствующими ливанскими сторонами серьезным препятствием на пути создания нынешнего правительства Ф. Синьоры.

Комментируя создание ливанского «правительства национального единства», ливанские и арабские политические комментаторы отмечали, что среди его министров (прежде всего это относится к представителям «большинства») немало не только политических фигур, но и видных общественных деятелей, а также выходцев из среды академического и банковского сообщества. Во многом это «правительство технократов», в составе которого отсутствуют «знаковые» лица ливанской политики — лидеры политических партий или тех или иных этноконфессиональных общин. При этом сам процесс формирования этого правительства предполагал, что основные политические партии Ливана должны (и они это сделали) пойти на взаимные (и порой) существенные уступки своим оппонентам.

Вместе с тем та форма, в которой возникло новое ливанское правительство, является едва ли не наиболее ярким показателем того, что конфессионализм представляет собой неотъемлемое явление ливанской политической жизни. Одновременно этот же феномен меняется, приобретая новые оттенки и очертания.

Вне зависимости от того, о каком из двух противоборствующих ливанских лагерей идет речь, ни «большинство», ни «оппозиция» не может рассматриваться как однородный в этноконфессиональном отношении блок. Среди министров и того, и другого лагеря (пусть даже, например, движение «Аль-Мустакбаль» выглядит как в своей основе суннитское, а Хизбалла – как шиитское) присутствуют выходцы из всех основных религиозных и этнических фракций ливанского общества. Это обстоятельство лишь доказывает, что сами эти этноконфессиональные фракции – не застывшие и не меняющиеся конструкции, а, напротив, постоянно развивающиеся и приспосабливающиеся к новым факторам жизни феномены. И «большинство», и «оппозиция» – инструменты движения к вершине политической карьеры, к обретению нового статусного состояния для тех, кто стремится эту карьеру сделать, и в свою очередь противостояние, развивающееся между этими двумя полюсами нынешней внутриливанской политической жизни, формально, как формальны и сами эти полюсы, если смотреть на них лишь с точки зрения их этноконфессионального содержания.

Более того, ливанские этноконфессиональные общины внутренне расколоты, в них происходит серьезное политическое размежевание. Как иначе объяснить наиболее яркие показатели этого раскола, представленные, в частности, и в лагере «большинства», и в лагере «оппозиции» представителями армянской общины, или присутствием шиитского религиозно-политического деятеля в лагере «большинства», хотя, казалось бы, шиитскую общину должны структурировать «Хизбалла» и движение АМАЛЬ, или друзского (хотя основной лидер друзской общины Валид Джумблат остается в числе сторонников С. Аль-Харири и Ф. Синьоры) – в лагере «оппозиции»? Но равным образом это касается и маронитов, суннитов, православных и греко-католиков в их качестве основных (вместе с шиитами и друзами) конфессиональных общин Ливана.

Разумеется, эти расколы и размежевания могут быть объяснены более дробной (кланы, большие семьи) структурой ливанского социума. И это объяснение будет, вне сомнения, верным, но верным лишь частично, прежде всего потому, что оно игнорирует сам факт неизменного сохранения самой системы этноконфессионального представительства в сфере ливанской политики. Стоит заметить, что, во-первых, эти этноконфессиональные общины сами выдвигают вперед тех своих активистов, которые ранее находились в тени представлявшихся полностью доминирующими внутри этих общин традиционными лидерами. В свою очередь, эти активисты самим фактом своего выдвижения содействуют появлению новых форм существования этих общин, создавая новые политические коалиции и блоки, которые ранее были немыслимы для Ливана. Во-вторых, для политиков — выходцев из рядов любой из ливанских этноконфессиональных фракций сегодня невозможно (и состав блоков «большинства» и «оппозиции» в нынешнем ливанском правительстве это лишь доказывает) создать опирающуюся только на одну из этих общин (какой бы ни была ее демографическая численность или мощь ее вооруженных формирований) политическую систему, даже если путь к ней и будет проходить под лозунгами «демократии».

Это означает, что ни одна из общин не может быть единственным центром господства по отношению к остальным или единственным несущим звеном якобы «неконфессиональной» политической системы, хотя бы потому, что эта «неконфессиональность» всегда будет диктатом в отношении других. Иными словами, если Ливану суждено остаться политически единым государственным образованием, то его политики должны находить взаимопонимание, идти на компромиссы и объединять вокруг себя не только членов собственных конфессиональных фракций, но и представителей всего спектра ливанских этносов и религий. В минуты серьезнейших испытаний для Ливана конфессионализм вновь выходит вперед, когда задача представительства всех становится не орудием размежевания и его итога – деградации государственности, а ее укрепления и придания ей новых стимулов для выживания и последующей эволюции.

Однако парадокс заключается в том, что, собственно, феномен конфессионализма должен рассматриваться как важнейший фактор, благодаря которому движение ливанского общества к тому, чтобы стать действительно гражданским, и может обрести черты реальности.

Но есть, однако, и прагматика политической жизни. Она заключается в многоликости конфессионализма, который вместе с тем (все зависит от того, насколько адекватно ливанские политики понимают стоящие перед ними задачи) может стать и средством разрушения страны. В этой связи и встает естественный вопрос о том, как в Ливане и в арабском мире смотрят на перспективы нынешнего «правительства национального единства»?

Итак, «роды продолжались долго», но как оценивается появившийся на свет младенец? Его называют в том числе и «несущим в себе множество мин», используя для этого тот арабский термин, который обычно употребляется по отношению к заминированным автомобилям, благодаря которым в Ливане слишком часто в последние годы совершалось множество террористических актов.

И это – правда, ливанское «правительство национального единства» построено на слишком тонких компромиссах, на слишком серьезных уступках, осуществленных обеими противоборствующими сторонами. К его созданию нужно было идти, обращаясь к помощи внешних арабских и международных сил, так что тело младенца действительно может быть взорвано начиняющими его минами. Это не тайна, об этом говорят все. Но хотелось бы сослаться на мнение известного ливанского журналиста, сотрудника выходящей в Лондоне газеты «Аль-Хайят» Гасана Шербеля, опубликовавшего 12 июля на ее страницах статью «Трудные роды и заминированное дитя». В этой статье он пишет: «Мы живем в удивительной и смешной стране. … Мне, например, понравилось заявление, сделанное премьером Фуадом Синьорой сразу же после объявления о формировании правительства, когда он говорил о том, что будет строиться “гражданское общество”, что все разногласия будут решаться “в рамках политической системы и под сенью конституции”, а также об “умеренности, об уважении точки зрения другого, о транспарентности работы правительства”». «Я, — продолжает Г. Шербель, — восхищаюсь транспарентностью. … Но я знаю, как торговались за министерские посты, как при этом затыкали рот другому, как обладание министерским портфелем приравнивалось к защите интересов государства». Печальные, но слишком правдивые слова! Но Г. Шербель завершал свою статью словами, которые должны рассматриваться не как пессимистические, а, скорее, как «пессо-оптимистические» (если использовать однажды изобретенный арабо-израильским писателем и политиком, лауреатом высшей литературной премии Израиля Эмилем Хабиби неологизм): «У меня слишком много претензий, у меня слишком много глубоких опасений и оправданных сомнений. Но, несмотря на это, я поздравляю ливанский народ. Сформированное правительство лучше, чем быстрое сползание в бездну бандитизма и насилия. Я знаю, что многие были разочарованы результатами этих долгих родов. Я слышал, как многие сомневающиеся говорили о минах, заложенных в теле ребенка. Но в Ливане сегодня невозможно обрести лучше того, что мы сейчас обрели!»

Что ж, мудрые слова!