Новый эмир Кувейта шейх Наваф аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах принес 30 сентября клятву верности перед Национальным собранием (парламентом) в качестве нового правителя страны. 83-летний наследный принц был назван эмиром во вторник после смерти 91-летнего эмира Кувейта шейха Сабаха аль-Ахмеда аль-Джабера ас-Сабаха, который умер в США, где с июля проходил лечение. Уже тогда в связи с госпитализацией главы государства его сводный брат наследный принц Наваф был наделен рядом властных полномочий. Согласно конституции Кувейта, наследник престола вслед за кончиной правителя автоматически становится эмиром, но принимает всю полноту власти лишь после принесения клятвы перед парламентом. «Я сделаю все возможное, чтобы сохранить Кувейт и защитить его безопасность, — заявил шейх Наваф. — Политика шейха Сабаха останется для нас светом, к которому мы будем стремиться. Он много сделал для своего народа и является ярким символом2. Торжественная церемония в парламенте продолжалась около получаса. Шейх Наваф родился 25 июня 1937 года в Эль-Кувейте и всего на восемь лет младше своего предшественника, который являлся одним из старейших государственных деятелей мира. Титул наследника престола новый эмир получил в 2006 году с одобрения правящей семьи. В прошлом занимал ряд важных руководящих постов в правительстве, в том числе был министром обороны Кувейта в 1990 году во время вторжения и его оккупации режимом Саддама Хусейна. Возглавлял Национальную гвардию, занимал пост главы МВД, был вице-премьером по вопросам борьбы с терроризмом. Как отмечают эксперты, именно усилиями шейха Навафа была выстроена действующая сейчас в эмирате структура органов безопасности и Нацгвардии. Как полагают эксперты, кончина шейха Сабаха аль-Ахмада аль-Джабера ас-Сабаха, давнего правителя Кувейта, может изменить традиционно консервативную, взвешенную экономическую и внешнюю политику Кувейта, если будет назначен новый наследный принц, настроенный на реформы. Но степень изменений, скорее всего, будет зависеть от позиции парламента, который обладает законной властью контролировать королевскую политику. Шейх Наваф аль-Ахмад аль-Джабер ас-Сабах, сводный брат покойного шейха Сабаха и наследный принц с 2006 года, был назван преемником покойного эмира, но в свои 83 года его внимание безусловно концентрируется сейчас на реализации следующих шагов обеспечения плавной преемственности и выборе следующего, более молодого наследного принца. Как и в предыдущих решениях о престолонаследии в некоторых арабских монархиях Персидского залива, лица, принимающие решения, будут обсуждать выбор из следующего поколения после покойного эмира — традиционная процедура и наиболее вероятный курс в данном случае — в пользу выбора представителя еще более молодого поколения. При этом уникальный среди арабских монархий Персидского залива, всенародно избранный парламент Кувейта играет определенную роль в процедуре преемственности, в том числе и определения кандидатуры будущего наследного принца. Королевская семья по закону имеет один год, чтобы назначить нового наследного принца, которого парламент может отклонить. Если парламент отклонит его первый выбор, эмир может представить парламенту на выбор три кандидатуры; в качестве альтернативы. Эмир может приостановить действие конституции Кувейта и распустить парламент. Два главных претендента на пост наследного принца из старшего поколения, непосредственно следующего за покойным эмиром, включают шейха Насера Сабаха ас-Сабаха, старшего сына покойного эмира и бывшего министра обороны, и шейха Насера Мухаммеда аль-Ахмада ас-Сабаха, племянника покойного эмира и бывшего премьер-министра. Менее вероятно, что это будет кто-то из соперничающей ветви джаберской ветви семьи ас-Сабах, например из салемской ветви. Ведущий претендент на пост наследного принца шейх Насер Сабах ас-Сабах популярен, но спорен именно из-за его поддержки более новых проектов реформ, таких как мегапроект развития Шелкового города, который похож на мегапроекты в более экономически диверсифицированных Объединенных Арабских Эмиратах. Насер также борется с обвинениями в растрате, которые бросают тень на его антикоррупционные полномочия, что, несомненно, будет обсуждаться парламентом. Он мог бы также поддержать более агрессивные экономические реформы в то время, когда Кувейт борется с растущей финансовой напряженностью и неопределенностью относительно своей долгосрочной экономической стабильности.

Кувейт стоит особняком в ССАГПЗ из-за сохранения относительно традиционной, консервативной экономической и финансовой политики, которая гарантировала богатство страны, и имеет в настоящее время самое высокий доход на душу населения среди стран ССАГПЗ, благодаря значительным сбережениям и суверенным фондам благосостояния. Тем не менее сейчас особенно остро стоит вопрос о долгосрочном управлении экономикой страны в свете нестабильности мирового спроса на нефть. Таким образом, выбор нового наследного принца — это вопрос определения вектора будущего экономического развития страны. Если парламент одобрит вступление шейха Насера Сабаха ас-Сабаха, он, вероятно, примет более агрессивный подход к экономической реформе, основанный на его громкой поддержке программы диверсификации. Если будет избран шейх Насер Мухаммед аль-Ахмад, он скорее всего будет продвигать более взвешенный и медленный подход к экономической реформе.

На сегодня Кувейт изо всех сил пытается достичь целевых показателей в таких областях, как трудовая реформа в своем плане развития Vision 2035, который направлен на диверсификацию Кувейта от его зависимости от нефти и газа. В ближайшей перспективе из-за низких цен на нефть и пандемии COVID-19 Кувейт столкнется с растущим кризисом ликвидности, что уже заставило Министерство финансов страны настаивать на новом законе о долгах, который позволил бы Кувейту привлечь до 65 млрд долларов для покрытия дефицита бюджета. Незадолго о кончины прежнего эмира, в Кувейте ходили упорные разговоры о том, что связанный с пандемией финансовый кризис Кувейта вынудит его обойти законодательный процесс страны, чтобы протолкнуть важнейший закон о долгах, который остается заблокированным в парламенте. Необходимость проведения других назревших реформ может также побудить нового эмира продлить потенциальную приостановку работы парламента — политически рискованный шаг, который также потребует приостановки действия конституции Кувейта. 23 июня агентство Moody’s Investors Service впервые понизило суверенный кредитный рейтинг Кувейта, сославшись на кризис ликвидности в стране, вызванный низкими ценами на нефть из-за пандемии COVID-19. В своем заявлении Moody’s также конкретно сослалось на неспособность кувейтского правительства принять закон о долгах, который помог бы смягчить нынешние финансовые проблемы страны, позволив ее министерству финансов выпускать суверенные облигации. В конце марта агентство Fitch Ratings подсчитало, что Кувейтское инвестиционное управление (КИУ) имеет 527 млрд долларов в иностранных холдингах, но 489 млрд долларов находятся в Фонде будущих поколений, который Министерство финансов не может использовать в соответствии с действующим законодательством. В результате кувейтское правительство изымает оставшиеся 38 млрд долларов из своего меньшего Общего резервного фонда для покрытия дефицита бюджета. Когда в прошлом месяце министр финансов Кувейта лоббировал принятие закона о долгах, он сообщил парламенту, что у правительства осталось всего 6,6 млрд долларов ликвидности, и оно ежемесячно привлекало 5,55 млрд долларов из Общего резервного фонда для покрытия зарплат и других расходов. Он также заявил, что имеющейся у правительства ликвидности достаточно, чтобы покрыть заработную плату до ноября следующего года. Чтобы избежать кризиса ликвидности, правительство Кувейта просило предоставить ему возможность привлечь до 65 млрд долларов долга в соответствии с законом, в том числе от 13 до 16 млрд долларов на финансовый год, заканчивающийся в марте 2021 года. Богатый нефтью Кувейт на сегодня сталкивается с дефицитом в размере 14 млрд динаров (46 млрд долларов) в текущем финансовом году, который начался 1 апреля.

Но 16 августа парламент отклонил предложенный закон, который позволил бы правительству во второй раз вывести резервы из своего более крупного Фонда будущих поколений из-за опасений по поводу прозрачности, коррупции и долгосрочной приемлемости долга. 25 сентября парламент Кувейта одобрил закон, предусматривающий перевод государственных доходов в один из его суверенных фондов благосостояния в зависимости от профицита бюджета, что обеспечит казначейству более 12 млрд долларов столь необходимой ликвидности. При этом парламент, однако, вернул парламентскому комитету на доработку закон «О государственном долге2, который позволяет правительству занять 20 млрд динаров (65,4 млрд долларов) в течение 30 лет. Правительство и парламент уже давно спорят по поводу долговой реформы, которая позволила бы Кувейту выйти на международные рынки. Но в последние месяцы этот вопрос стал еще более актуальным, поскольку страна-экспортер нефти пострадала от низких цен на нефть и пандемии COVID-19. Кувейт автоматически перечисляет 10% доходов государства каждый год в Фонд будущих поколений, один из его суверенных фондов, но закон, принятый Национальным собранием в конце сентября, теперь позволит перечислять средства в фонд только тогда, когда бюджет года будет профицитным. Одновременно закон предоставляет правительству право получить 3,8 млрд динаров (12,5 млрд долларов) накопленных в фонде денег, которые в противном случае были бы переведены в Фонд будущих поколений. Кроме того, некоторые дополнительные средства, выделенные для фонда в текущем финансовом году, также останутся в распоряжении казначейства.

Если закон о долгах не будет принят до конца октября, новый эмир, скорее всего, распустит парламент и издаст этот закон посредством прямого декрета, который облегчит большую часть краткосрочных финансовых проблем страны. Согласно конституции Кувейта, эмир имеет возможность распускать парламент в основном по своему желанию, что стало обычной практикой с тех пор, как Кувейт стал независимым государством. Нынешний срок полномочий парламента истекает в декабре, и до этого должны состояться выборы. Будучи самой финансово стабильной аравийской монархией при нормальных обстоятельствах, Кувейт, вероятно, найдет большой интерес у международных финансовых институтов и инвесторов к своему долгу, как только правительство сможет выполнить свой долговой план. Например, облигации Саудовской Аравии, Катара и Абу-Даби были несколько раз переподписаны ранее в этом году, несмотря на вызванное пандемией падение цен на нефть, а также долгосрочные опасения по поводу проблем диверсификации в отрыве от экономики, основанной на нефти. Новый эмир может также держать парламент распущенным в течение длительного периода времени, чтобы провести более значительные экономические и социальные реформы, а также избежать проведения выборов на фоне пандемии. Но такой шаг потребовал бы приостановки действия конституции. Согласно конституции, выборы должны быть проведены в течение двух месяцев после роспуска эмиром парламента. Ранее действие конституции и парламента приостанавливалось на несколько лет, в том числе с 1976 по 1981 год и с 1986 по 1991 год. Таким образом, вполне возможно, что новый эмир приостановит работу парламента дольше, чем на несколько месяцев, чтобы быстрее перейти к реформам, которые парламент блокирует, и которые связанны с долгосрочной программой диверсификации экономики страны до 2035 года, а также непопулярными реформами вокруг социальных расходов. Однако делать это было бы рискованно по внутриполитическим причинам, поскольку это могло бы вызвать общественную реакцию против правительства. Не стоит забывать, что именно демократически избранный парламент Кувейта позволяет монархии довольно успешно направлять часть недовольства своих подданных в русло голосования и парламентских дискуссий, а не на улицы. Кувейт также допускает в законодательной власти активную оппозицию (во многом аффилированную с «Братьями-мусульманами»), которая получила примерно 20 из 50 избранных мест в парламенте в 2016 году — относительно высокое число по сравнению с другими законодательными органами Ближнего Востока. Эти оппозиционные законодатели в основном выступали против инициатив правительства по экономическим реформам, которые были направлены на реализацию бюджета жесткой экономии и ограничение программ социальных расходов.

Следующий наследный принц также должен будет выбирать дальнейший курс внешней политики: продолжать нейтральную внешнюю политику Кувейта или перейти к более активной траектории, прежде всего в формате БВУ и нормализации отношений с Израилем, о чем в последнее время было много рассуждений. В том числе и в контексте того, что Кувейт будет следующей арабской страной, который пойдет на установление дипломатических отношений с Израилем. Сейчас об этом видимо удобнее забыть, по крайней мере до проведения ноябрьских выборов в США. Шейх Сабах был известен как «государственный деятель Персидского залива» за умелое уравновешивание конкурирующего давления на крошечный Кувейт между Саудовской Аравией и Ираном, а также восстановления всего комплекса отношений с Ираком после войны в Персидском заливе и поддержания баланса отношений между враждующими Объединенными Арабскими Эмиратами и Катаром. В кувейтской системе выбор того, как сохранить или скорректировать нейтралитет Кувейта и свою роль посредника, входит в компетенцию эмира и королевской семьи и в меньшей степени-в компетенцию парламента. В этой связи американские эксперты полагают, что различные региональные проблемы, в которых кувейтский нейтралитет сыграл определенную роль, могут претерпеть изменения, если будущее правительство выберет более твердую позицию. То есть, сделать то, что хотели бы видеть Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия. В частности, Кувейт может поддержать усилия по сдерживанию иранских ополченцев в таких местах, как Ирак, и ввести санкции, если следующий наследный принц ответит на давление США и Саудовской Аравии . Внутренний спор стран ССАГПЗ с Катаром может приобрести новое измерение, если Кувейт будет более твердо стоять на стороне Объединенных Арабских Эмиратов. Кувейт мог бы играть большую роль на военных театрах, таких как Йемен, в поддержку саудовских целей, если бы следующий наследный принц рассматривал угрозу нестабильного Йемена так же, как это делает Саудовская Аравия. Кувейт мог бы принять решение о нормализации отношений с Израилем в соответствии с действиями ОАЭ и Саудовской Аравии и ради экономической выгоды, несмотря на значительное палестинское эмигрантское население в Кувейте. В этой связи отметим, что очень сомневаемся в таком радикальной смене вектора внешнеполитической деятельности нового наследного принца и эмира. Любая трансформация такой политики в принципиальной степени будет зависеть не от позиции арабских партнеров Кувейта, но от степени давления новой или старой администрации в США, а сейчас кончина эмира Сабаха аль-Ахмеда аль-Джабера ас-Сабаха дает политической элите страны обоснованный повод для паузы в принятии таких кардинальных решений.