В сентябре 2020 г. в Сирии и России торжественно отметили 5-летие с начала участия  Вооруженных сил РФ в сирийских событиях. Сирийский президент Б.Асад публично поблагодарил Россию за оказанную  Сирии помощь в борьбе с терроризмом и политическую поддержку. За несколько месяцев до этого торжественного события в июле 2020 г. было подписано российско-сирийское соглашение о сотрудничестве в различных сферах экономики. В рамках этого соглашения планировалось осуществлять работу по 40 новым проектам, в частности строительство нескольких электростанций, реконструкцию ряда объектов инфраструктуры в энергетическом секторе, проведение нефтеразведочных работ. Помимо  этого был подписан специальный контракт на добычу и разведку нефти и газа на Средиземноморском побережье Сирии.

В тоже время, в этом же месяце Дамаск заключил с Тегераном важное соглашение о военно-техническом сотрудничестве. По оценке сирийского президента подписанное соглашение носит стратегический характер и венчает собой годы совместной работы и сотрудничества Сирии и Ирана в ходе кризиса в стране.

Действительно, после начала событий в Сирии в марте 2011 г. Россия и Иран оказали Дамаску большую военно-техническую, финансовую и гуманитарную помощь вплоть до прямой военной поддержки сирийского правительства.

По оценке ряда экспертов, оказанная помощь и поддержка Асаду со стороны зарубежных стран, вынудила его частично поступиться своей суверенность как абсолютного правителя Сирии. На наш взгляд, Б.Асад умело использовал своих союзников в лице Ирана и России и манипулировал их заинтересованностью в поддержке его режима. Пока Москва и Тегеран выступали гарантами выживаемости режима Асада, сам сирийский президент обеспечивал своим союзником. высокую планку влияния в Сирии и происходящих в ней событиях.

Сегодня по прошествии без малого 10 лет с начала кризиса было бы уместным, на наш взгляд, задаться вопросом о том, кто из указанных выше союзников Асада располагает большим влиянием на ситуацию в Сирии. Речь идет прежде всего о контроле над энергоресурсами страны, ключевыми институтами государства и возможностью повлиять на судьбу режима и самого Асада в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

Возможно, ответ на поставленные вопросы может заключаться в выяснении ситуации в сирийских силовых структурах, на которые Асад полностью полагался в борьбе с повстанцами и внешними врагами начиная с марта 2011 г.

Иными словами прояснение вопроса о том, кто на деле управляет сирийскими силовыми структурами и контролирует механизм принятия решений в военной организации САР. Анонимные источники сирийской оппозиции в армейской среде полагают, что сегодня  главнокомандующий Вооруженными силами САР Башар Асад не обладает безусловным контролем над армией и принимаемыми решениями. Он вынужден разделять его со своими союзниками Ираном и Россией. Несмотря на то, что рутинные приказы по армии подписываются сирийскими офицерами, решения по стратегическим и другим особо важным вопросам не принимаются без согласования с Москвой и Тегераном.

Военная операция Турции в октябре 2019 на северо-востоке Сирии против курдских повстанцев и союзных им Сил демократической Сирии (СДС), позволила России зайти в зону американского влияния к востоку о реки Евфрат, которая прежде оставалась закрытой для российских представителей в САР. В результате соглашений с Турцией и СДС в октябре 2019 российские военные стали осуществлять совместное патрулирование этих стратегически важных районов вдоль сирийско-турецкой границы.

Еще ранее, Россия после долгих усилий сумела  упрочить свое присутствие в восточных пригородах  Дейр эз-Зора, которые формально находились под контролем Дамаска, а на деле управлялись иранскими военными. В результате поставок нескольких партий логистического оборудования и вооружения в эти районы, Москва смогла взять под свой контроль север Сирии. Одновременно Иран смог вернуть свое влияние  в южных пригородах  Бу-Камаль и Маядин. Данный факт может, на наш взгляд, свидетельствовать о конкуренции между Ираном и Россий за контроль над нефтеносными  районами на востоке Сирии.

Как известно, конкуренция между Москвой и Тегераном имеет место быть с самого начала сирийского кризиса. Однако соперничество между Россией и Ираном в Сирии не носит конфронтационного, враждебного характера.  И Москва, и Тегеран заинтересованы в поддержании и сохранении режима Асада. К тому же российско-иранские отношения находятся на высоком уровне, который еще только предстоит достигнуть в отношениях Москвы и Анкары. К тому же именно Россия обеспечила участие Ирана в Астанинском процессе против чего возражали и Анкара, и сирийская оппозиция. В этой связи, по оценке. ряда экспертов будет уместно предположить общность взглядов Москвы и Тегерана на будущее Сирии.

Несмотря на то, что в ходе договоренностей с США и Израилем в 2018 г. по Южной  Сирии, Россия обещала предотвратить ввод иранских сил в южные районы страны, Москва игнорировала вход проиранских милиций в  районы Ладжат и Тафс, ряд других населенных пунктов в провинции Дераа. Таким образом, Москва дала понять, что не собирается осложнять отношения с Ираном из-за «незначительных полевых разборок». Со своей стороны Иран никогда не будет открыто противодействовать военным операциям российских военных на сирийской территории.

После начала вооруженного противостояния с сирийской оппозицией и утраты контроля над рядом стратегически важных районов страны, Асад стал открыто опираться на помощь отрядов ливанской «Хизбаллы» и шиитских милиций финансируемых Тегераном. В тоже время, до сентября 2015 г. российская военная поддержка Дамаска носила ограниченный характер.

По мере возрастания роли милицейских формирований в гражданской войне в сирийских вооруженных силах стали накапливаться негативные процессы. Процесс рекрутирования в проправительственные боевые формирования стал приобретать все более размытый характер и строиться на основе религиозной, земляческой и конфессиональной общности. Это явилось отражением растущего в Сирии процесса региональной автономизации и отчасти  местного сепаратизма. В армии это вело к утрате  роли центрального командования и падения уровня боеготовности и боевой эффективности, ослабления внутренней организационной структуры и падения дисциплины.

Одновременно с растущей  военной поддержкой  режима со стороны Москвы и Тегерана, возращения с их помощью ранее утраченных территорий, снижался единоличный контроль Асада как главнокомандующего в процессе принятия решений. Москва и Тегеран оказывали растущее влияние даже в кадровых вопросах назначения на командные должности в армии и спецслужбах. Постепенно Россия и Иран стали иметь отдельные аэродромы и взлетные  полосы на территории Сирии, фактически полностью контролировать наиболее боеспособные формирования (ИРИ – 4-я дивизия, РФ – 25-я дивизия [ Tiger Forces]) и т.п. Однако, по оценке анонимного источника в армии САР, Москва в настоящее время пока обладает решающим словом в силовых структурах в вопросах принятия решений. Россия обладает возможностью вмешиваться на командном уровне в процессы принятия решений в армии и спецслужбах. Однако этот приоритет Москвы соотносится исключительно с Ираном и его влиянием на сирийские силовые структуры. Пока последнее слово в армии принадлежит Асаду и его ближайшему окружению. Однако их авторитет в армии ограничен. Асад может принять самостоятельное решение без консультаций с Москвой и Тегераном о начале масштабной военной операции. Однако он опасается, что не сможет успешно завершить ее. Поэтому решения подобного рода принимаются им с оглядкой на мнение России и ИРИ. Одновременно, Асад  может повлиять на решение Москвы о проведении той или иной военной операции, несмотря на незаинтересованность России в ее осуществлении и нежелание портить отношения с Анкарой и Тегераном. Недавние события (27.10.2020) в Идлибе дают тому яркий пример.

Россия до сих пор не располагает достаточным числом полевых сил и делает упор на ракетно-космическое вооружение, авиацию и артиллерию. Иран располагает куда большим числом формирований, которые сражаются на земле. Фактически в каждом сирийском подразделении находятся советники из ИРИ и «Хизбаллы». В отличии от России, которая была заинтересована, по оценке ряда экспертов, в военных контрактах, Иран сделал все чтобы «наводнить» сирийский социум, прежде всего военных, своими единомышленниками и в результате серьезно закрепился в социальной ткани сирийского общества.

По нашей оценке, после окончания острой фазы конфликта, Россия закрепится  на своих военных базах в Хмеймиме и Тартусе и будет реализовать ряд крупных финансово-экономических проектов. В тоже время Иран продолжит осуществлять контроль над сирийским обществом и важнейшими институтами государства через своих единомышленников, которым он дает солидную финансовую подпитку и политическую поддержку.