Когда начались события в Сирии 15 марта 2011 г. Иран и ливанская «Хизбалла» испытывали особую обеспокоенность сохранением Башара Асада у власти. В противном случае тщательно выстаиваемая Тегераном на протяжении последних лет Ось исламского сопротивления Израилю могла заметно ослабнуть или вообще, сломаться и перестать действовать.
Однако сегодня, когда ряд арабских стран нормализовали свои отношения с Израилем, вполне закономерно встает вопрос о возможности заключения мирного соглашения между Сирией и Израилем. Тем более, что Б.Асад осознает, что только мир может гарантировать сохранение правящего режима вне зависимости от конфигурации государственного устройства Сирии на этапе урегулирования сирийского кризиса. При этом, необходимо учитывать, что ряд ключевых игроков на поле сирийского конфликта, в том числе и Россия, полагают, что установление федеративной системы государственного устройства страны способно обеспечить мирное сосуществование различных конфессий и этносов (алавитов, суннитов, курдов, туркоманов) в послевоенный период. В этой связи было бы оправданным, на наш взгляд, обратиться к недавней истории сирийского-израильских мирных переговоров или, вернее сказать, попыток договориться, которые предпринимались двумя странами при активном международном посредничестве.
Сирийско-израильское направление мирного процесса оказалось в тупике после безрезультатного окончания сирийско-израильских переговоров, проходивших при посредничестве США в декабре 1999 г. и январе 2000 г. и провала встречи Х.Асада и Б.Клинтона в марте 2000 г. Характерно, что все ключевые вопросы будущего мирного соглашения вплоть до малейших деталей были практически согласованы командами переговорщиков. Но исторический шанс был тогда упущен.
Несмотря на это, заняв пост президента, Б.Асад повторил прежнюю официальную внешнеполитическую установку Сирии о том, что мир с Израилем является стратегическим выбором для САР. Он также подчеркнул, что не отступит от позиции своего отца в вопросах полного вывода израильских войск с оккупированных территорий в границах 4 июля 1967 г. как непременного условия мира. Б.Асад также указал, что ни о каких территориальных уступках Израилю на Голанских высотах не могло быть и речи. В тоже время, мотивация задач сирийской политики в отношении Израиля и мирного процесса в регионе стала постепенно меняться. Признавая, как и его отец, что мирный процесс это «стратегический выбор» Сирии, Б.Асад развил этот лозунг и придал ему более широкое толкование. Мир с Израилем стал напрямую увязывался с задачами внутреннего развития и становился необходимым условием успеха реформ. Сам президент неоднократно говорил об этом в своих интервью. Сирийская политическая элита хорошо понимала, что Сирия не сможет долго противостоять Израилю в случае полномасштабной войны.
Однако эти прагматичные расчеты нового политического руководства САР оказались нарушены. И с началом палестинской «интифады» сирийская позиция ужесточилась.
Характерно, что после провала соглашений в Осло, Б.Асад заявил, что стремится к тому, чтобы начать сирийско-палестинские отношения с нового листа и необходимо добиваться координации палестинского, сирийского и ливанского направлений ближневосточного урегулирования в рамках Мадридских договоренностей 1991 г. При этом, несмотря на публичную поддержку исламского сопротивления в Палестине и Ливане, Б.Асад не отрицал возможность возобновления мирного диалога с Израилем. Сирийское руководство дало ясно понять, что не стремится к конфронтации с Израилем. Подробные сигналы посылались в Израиль в основном через европейских посредников или по американским каналам, когда напряженность усиливалась до опасных пределов. Сирия поддержала мирный план Саудовской Аравии, принятый саммитом арабских стран в Бейруте в марте 2002 г., а также арабскую мирную инициативу 2007 г., предусматривавшие установление отношений арабских стран с Израилем в обмен на освобождение оккупированных арабских земель. В течение 2003-2004 гг. Б.Асад неоднократно подтверждал готовность САР к возобновлению мирных переговоров с Израилем. В декабре 2003 г. он заявил о готовности САР к возобновлению мирных переговоров с Израилем «с точки, где они остановились», но при этом не выдвинул никаких предварительных условий. Сирия была действительно заинтересована в начале мирных переговоров с Израилем. Хотя официально Дамаск опровергал наличие каких-либо контактов с израильскими представителями, такие встречи имели место. Обычно подобные деликатные миссии Башар Асад поручал своему младшему брату Махеру, который вел секретные переговоры с генеральным директором МИД Израиля Эйтаном Бен Цуром.
В целом большинство сирийской политической элиты не доверяло Израилю, и сомневалось в искренности его намерений. При этом они не делали различий между «правыми» и «левыми» в Израиле. В тоже время новое сирийское руководство было убеждено, что мир с Израилем может ускорить процессы политической модернизации в САР. Скорее всего, Б.Асад и его команда были больше склонны к развитию позитивного и конструктивного подхода к международным усилиям по возобновлению мирного процесса на Ближнем Востоке, будь то под эгидой США или же в рамках новой международной конференции подобно Мадридской.
Однако израильские руководители посчитали мирные предложения Б.Асада маневром Сирии в условиях сложной для нее политической ситуации и предпочли сосредоточиться на палестинском треке переговорного процесса. Таким образом, существенного прогресса в деле возобновления сирийско-израильского мирного диалога достигнуто не было. Активные посреднические усилия Турции буквально в канун «арабской весны» также не принесли реальных результатов. С учетом складывающейся в регионе ситуации и проводимой сирийским руководством политики, такой диалог мог начаться при условии возобновления палестино-израильского переговорного процесса и наличия ясных международных гарантий безопасности Израиля в случае его согласия с требованиями САР.
Несмотря на то, что диалог между Сирией и Израилем не прерывался и, как свидетельствовали периодические утечки в прессу, продолжался в неофициальном формате и при содействии различных посредников, эти попытки не могли преодолеть начальной стадии, тем более выйти на открытый уровень как того требовала сирийская сторона. Отчасти это происходило из-за слабости израильского правительства Э.Ольмерта и отсутствия консенсуса в военно-политической элите Израиля по вопросу о возвращении Голанских высот Сирии. Несмотря на то, что за прошедшие десятилетия стратегическое значение этой территории для Израиля изменилось, фактор земли, где проживало на тот момент около 20 тыс. еврейских поселенцев, продолжал играть важную роль в израильских внутриполитических раскладах, проецируемых на проблему заключения мира с Сирией.
На самом деле, с точки зрения безопасности для Израиля, куда большую проблему представляла не столько возможная атака регулярных подразделений сирийской армии на Голанских высотах, сколько ракеты среднего и дальнего радиуса действия, которые, как считали в Израиле, поставлял Сирии Иран. Именно Иран со своими ракетами дальнего радиуса действия, способными поражать территорию Израиля рассматривался значительной частью израильской военно-политической элиты в качестве главного и наиболее опасного противника. Проблема водной безопасности и доступа к водным ресурсам Голанских высот по-прежнему оставались основой стратегической озабоченности Израиля, несмотря на то, что строительство достаточного числа опреснительных установок могло бы в перспективе помочь решить и этот вопрос. Поэтому, несмотря на ряд очевидных политических выгод от мира с Сирией, правительство Э.Ольмерта не решалось предпринять конкретные шаги в данном направлении, опасаясь негативной реакции со стороны израильского общества, что способно было еще больше ослабить позиции израильского кабинета. Тем более что многие в Израиле по-прежнему были склонны рассматривать Голанские высоты в качестве важного оборонительного рубежа. А отсутствие желаемой безопасности для Израиля со стороны сектора Газа и юга Ливана после вывода оттуда израильских войск еще сильнее укрепляли многих израильтян во мнении, что необходимо продолжать удерживать контроль над Голанскими высотами, чтобы обеспечить безопасность еврейского государства.
Пытаясь скрыть свои истинные мотивы, Э.Ольмерт продолжал заявлять, что сирийский президент стремится не столько к миру с Израилем, сколько хочет таким образом восстановить отношения с США. Возможно, израильский премьер был прав в том смысле, что Б.Асад действительно стремился наладить американо-сирийский диалог на высшем уровне. Однако в Вашингтоне, судя по всему, придерживались на этот счет иного мнения. Президент Дж.Буш-младший никак не мог простить Б.Асаду его «непокорность» в отношении американской военной авантюры в Ираке, связей Сирии с Ираном, «Хизбаллой» и ХАМАСом. Вероятно, в Вашингтоне считали, что для того, чтобы гарантировано обеспечить сохранение американского влияния в регионе достаточно заручиться поддержкой Саудовской Аравии, используя для этого традиционные связи нефтяных техасских магнатов и политиков из числа республиканцев с рядом влиятельных саудовских принцев. Однако, при всем уважении к королевству, его возможностям в Персидском заливе и Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), приходится констатировать, что саудовская дипломатия имеет весьма ограниченные инструменты воздействия на процесс арабо-израильского урегулирования.