Выступавший в ходе недавнего Форума TRT World министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу продемонстрировал в ходе своего выступления две книги, изданных Центром стратегических исследований (SAM) при Министерстве иностранных дел Турции – мозговым центром, который постепенно сокращает отставание от лидера на площадке стратегических исследований в лице Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV).

Эти две книги были презентованы турецким министром иностранных дел в качестве турецкого переосмысления того, что будет, ну, или сможет собой представлять посткоронавирусный мир: 1. «Глобальная система после COVID-19: старые проблемы – новые тренды» и 2. «Мир после COVID-19: сотрудничество или конкуренция?».

Продолжаем анализировать книгу «Глобальная система после COVID-19: старые проблемы – новые тренды» и первый раздел — «Глобальные тренды после коронавируса», который написал лично глава Центра стратегических исследований (SAM) Уфук Улуташ.

Первая часть нашей статьи доступна на сайте ИБВ по адресу http://www.iimes.ru/?p=74847.

В качестве одного из важнейших уроков, полученных международной системой, автор называет то, что, при оценке потенциала той или иной страны, ранее первоочередные параметры (военная мощь, экономическая сила, численность населения) оказываются недостаточными и могут привести к неверной оценке текущей ситуации и ошибочным прогнозам на перспективу.

К ним, по мнению автора, как минимум, ещё следует прибавлять состояние сектора здравоохранения, прочность производственно-логистических цепочек и способность реагирования на чрезвычайные ситуации.

От себя добавим, что к аналогичному выводу – относительно большей эффективности государств с выстроенной вертикальной властью, по сравнению с горизонтально выстроенными структурами с распределенными властными полномочиями и трепетным отношением к правам человека – говорят и многие отечественные аналитики. Хотя, очевидно, что даже от этого общего тезиса оценки отечественных и турецких аналитиков расходятся, что мы продемонстрируем ниже.

Далее следует тот вывод, который делается турецким автором относительно того, что понятие и концепция «сильного государство» имеет все шансы вернуть себе утраченную популярность в пост-эпидемический период. Впрочем, речь идет о сильном государстве с некоторыми оговорками принципиального свойства, которые делает автор.

В частности, он сразу считает необходимым оговориться, что укрепление государства не обязательно приводит к авторитаризму. Иными словами, из-за произошедшей в мире пандемии, авторитарные режимы не превратятся в «приемлемые» лишь только из-за их большей эффективности в борьбе с пандемией.

Разумеется, автор говорит и об отсутствии прозрачных, достоверных данных, которые позволили бы четко оценить пандемические показатели авторитарных режимов.

Кроме того, борьба «некоторых демократических стран» с коронавирусом – к их числу автор относит такие страны, как Турция, Южная Корея, Германия и т.д. – как им указывается, «развеивает миф о том, что только авторитарные режимы могут эффективно бороться с пандемией».

На самом деле, говоря о той же Турции, есть два вопроса: первый заключается в том, как, допустим, по десяти-бальной шкале оценить уровень демократии турецкого общества, если рассматривать, разумеется, классические западные лекала.

Второй вопрос заключается в том, насколько Турцию, в которой на момент написания этой статьи – около 30 тыс. заболевающих человек в день и в которой вновь ввели жесткие карантинные меры, можно считать страной эффективной в своей борьбе с коронавирусной инфекцией?

Впрочем, тут, надо отметить, что, на момент написания книги, очевидно, автор располагал иной статистикой, которая, как раз, подтверждала тезис о то, что Турция успешно борется с пандемией.

Так что, как указывается турецким автором, идея о том, что демократические / либеральные общества согласятся с авторитаризмом, также наивна исключительно на основе аргументов в пользу борьбы с пандемией. Цитируем: «В период после коронавируса те, кто определяет сильное государство как структуры с сильной цепочкой поставок, устойчивой экономикой, заслуживающими доверия людьми, сильными институтами, инфраструктурой, особенно здравоохранением, и способностью управлять кризисами, будут положительно отличаться от других в глобальном масштабе».

Иными словами, речь идет о том, чтобы скорректировать привычное понятие «сильного государства», которое, как следует из этих высказываний, не является синонимом авторитарного государства.

Достаточно любопытным являются отсылки автора к событиям 11 сентября, за которым последовал хаос в регионе турецкого проживания и возникло понятие так называемого «несостоятельного (или «провалившегося») государства». Как указывает автор, за пандемией коронавируса последует даже более широкое распространение этого тезиса. И эти государства как отмечается, «образовали порочный круг с пандемией».

Причем, с одной стороны, пандемия затрудняет выполнение такими государствами своих функций.

С другой же стороны, поскольку они уже являются «несостоятельным государством», они не могут осуществлять эффективную борьбу с пандемией.

Цитируем автора о последствиях такой ситуации: «Будет наблюдаться рост социально-политического и экономического гнева, который усилится после пандемии в этих государствах, которые в значительной степени утратили свой административный потенциал и способность действовать из-за своей слабой структуры государственных учреждений».

И далее: «Это, естественно, указывает на то, что публичные акции протеста, приостановленные из-за эпидемии во многих странах, могут быть возобновлены с новой силой».

При этом именно экономика, как указывается турецким автором, станет одним из важнейших факторов, которые будут определять «дебаты после COVID-19, критику глобальной системы и требования реформ».

Экономика (в большинстве случаев с динамикой развития со знаком «минус») и даже те аспекты воздействия на неё пандемии, которые пока не стали до конца ясными, повлекут за собой целый ряд последствий в глобальном масштабе. В их числе турецкие авторы, называют, как минимум следующие: возрастающая мобильность людей, политические потрясения и преобразования.

Цитируем автора: «По этой причине те, кто будет управлять требованиями пересмотра в постпандемической глобальной системе, будут участниками, обладающими видением и способностью взять на себя ответственность за глобальную экономическую реструктуризацию. Пакеты экономической помощи и помощи, подобные плану Маршалла, который усилил антисоветскую позицию США и состав союзов в том порядке, который возник после Второй мировой войны, могут превратиться в инструмент, направленный на государства с хрупкой экономикой, чтобы те либо изменили свою ось (то есть, принадлежность к тому или иному «лагерю» или же направление внешней политики, если о них можно говорить в современных условиях многополярности – И.С.

.) или же не изменяли её после пандемии. На этом этапе соперничество США и Китая станет очевидным».

Ещё одно высказывание принципиального характера, которое заключается в том, что мир после пандемии в «мирное время» войдет с большими потерями и разрушениями. Пусть даже это будут не руины в прямом смысле этого слова, как после Второй мировой войны, а руины экономические.

И перед целым рядом государств, которые окажутся в незавидном экономическом положении, может стать вопрос об острой необходимости внешней помощи для восстановления своей экономики. В особенности, для «провалившихся режимов» внешняя помощь может стать вопросом своего выживания, ну или окончательного провала.

Перевернув эту идею и посмотрев на неё с точки зрения мировых экономических лидеров, для них это – возможность эффективно «инвестировать» в разрушенные мировые экономики с целью извлечения для себя политических выгод.

Собственно, в мире сегодня – два таких крупных «инвестора», США и Китай, которые, со всей очевидностью, понимают, что как План Маршалла стал одним из тех системообразующих элементов, который сформировал вокруг американцев антикомунистический лагерь, так и в новых условиях аналогичный «план» может стать столь же весомым аргументом в глобальном противостоянии / конкуренции.

Также, как утверждается автором, по всей видимости, те государства, которые повысили свою значимость в глобальной цепочке поставок, они же повысят и свою влиятельность в глобальном масштабе в постпандемический период.

Какое значение это будет иметь для конкуренции между США и Китаем? – Как отмечает автор, в ходе «ранних оценок» складывающейся ситуации, одним из «самых поверхностных утверждений» было то, что «в период после COVID-19 в соревновании между США и Китаем стрелка сместится в пользу Китая».

Действительно, как указывается автором, Китай совершил, своего рода, «ранний старт» и добился немалого прогресса в качестве «первой пандемической страны». Что следует расценивать в качестве конкурентных преимуществ для страны в условиях новой реальности. Однако, как указывается турецким автором, эти же преимущества также могут превратиться в недостатки.

Преимущества, полученные Китаем, стали особенно заметны в кампаниях помощи, нацеленных на Европу и в совместных мероприятиях общественной дипломатии (заметим, что преимущества Китая, допустим, в отношениях с той же Турцией, принесли свои плоды исходя из того факта, что вторая закупила у первого 50 млн доз антикоронавирусных вакцин, что важно и как просто сделка, и как прецедент того, что Китай стал одним из лидирующих государств, предложивших миру своё медицинское решение проблемы коронавируса – прим.).

На другой чаше весов есть деятельность американской администрации по борьбе с пандемией и ее неспособность эффективно защитить своих граждан от коронавируса в качестве поставщика медицинских услуг, несмотря на все возможности США.

Цитируем турецкого автора: «Однако, как заявили многие аналитики, в продолжающемся процессе у США, все еще, есть возможность вернуться (восстановиться) в глобальном масштабе. Хотя поляризация, порожденная предстоящими выборами, и давно устарелая позиция Америки в отношении глобального лидерства затрудняет возвращение, можно ожидать, что США вновь обратит свой взгляд за пределы страны после достижения некоторой нормализации (America First) в стране, используя китайский скептицизм, особенно распространенный в западном мире».

И далее: «Если США удастся выйти за рамки менталитета «Америка прежде всего» — что станет самой большой проблемой на предстоящих выборах — они могут сблизиться с Китаем в процессе экономической реструктуризации либерального мира» (на момент написания книги, американские выборы были, все ещё, «предстоящими», однако, результат сегодня известен и тезис про возможность сближения США при администрации Дж.Байдена с Китаем подлежит проверке на практике – И.С.).

Другими словами, турецкими авторами видится выход из сложившейся ситуации для США через восстановление своей позитивной повестки с Китаем и переход от противостояния к сотрудничеству. Согласимся, что такой подход смахивает скорее на капитуляционный, нежели на сильный ход игрока, который претендует на американское лидерство.

Один из других, наиболее часто обсуждаемых тезисов, — это так называемая «многосторонность», о которой говорится почти на всех международных площадках.

Как указывается автором, тот факт, что показатели борьбы с пандемией со стороны наднациональных и многосторонних институтов и организаций остаются намного ниже ожиданий, вызовет некоторые экзистенциальные запросы в отношении этих самых институтов и организаций.

При этом, ожидания турецкой стороны заключаются в том, что результатом анализа этих запросов станет то, что могут последовать реформы упомянутых институтов, а отнюдь не то, что пойдет речь об их упразднении и роспуске.

Цитируем:

«Например, невзирая на критикуемую реакцию ЕС на пандемию, та же Италия не будет оценивать свои отношения с ЕС лишь только исходя из пандемической эффективности. Государства ЕС, которым потребуется всяческая поддержка, особенно в период реструктуризации экономики после COVID-19, не смогут легко пожертвовать фондами ЕС. Как показывает пример ЕС, критика не устраняет необходимость в многосторонности, но подчеркивает необходимость активации многосторонних механизмов».

Совершенно неудивительно то, что необходимость реформы многосторонних, наднациональных институтов, на фоне борьбы с эпидемией коронавируса, вызывает в Турции столь живой отклик. Причина того – достаточно проста: Турция выступает на протяжении целого ряда лет одним из «глашатаев» необходимости реформы того же СБ ООН под лозунгом «Мир – больше пяти!».

И, совершенно естественно, что турецкий автор оценивает нынешний период достаточно благоприятный для того, чтобы эти призывы турецкой стороны были бы лучше услышаны и найдут большую поддержку в посткризисной атмосфере.

Цитируем: «Это будет новаторское обсуждение структурных и институциональных изменений в глобальной системе в среднесрочной перспективе».

Касательно того, как эти тенденции скажутся на Турции.

Прежде всего, автор дает оценки действиям Турции в коронавирусный период, что характерно, достаточно комплиментарные. Это касается и борьбы с пандемией и потенциала государства, как такового, благодаря которому Турция заняла особое, в положительном смысле, положение по сравнению с другими странами.

Перечисляем: «Инвестиции в систему здравоохранения, бесплатная и доступная система, образцовые акции социальной солидарности государства и гражданского общества во время введения карантина, навыки кризисного управления всеми лицами, принимающими решения, и соответствующими учреждениями, особенно нашим президентом, надежность цепочек поставок и эвакуация граждан со всего мира, экономические меры и конкретная поддержка многим странам в борьбе со вспышкой эпидемии» – все это позволяет турецким авторам говорить о том, что зона турецкого влияния после пандемии расширится по сравнению с другими странами.

Далее турецкий автор поясняет, что в постэпидемический период, благодаря продемонстрированным турецким государством потенциалу и практикам, именно турецкий прецедент будет одним из примеров анализа при дискуссиях о том, каким должно быть государство.

Вторая сторона вопроса заключается уже в том, что Турция может найти «более сплоченную атмосферу для (своих) усилий по реформированию международных институтов». И достижение соответствующих результатов этих усилий может, в итоге, ускориться.

Аналогичным образом, как указывается турецким автором, помощь из-за рубежа, оказанная в ходе пандемии, в период после её окончания может привезти к «открытию целого ряда политических подходов».

В ряду самых больших угроз, с которыми Турция столкнется в период после пандемии, называются следующие: глобальное давление, вызванное экономической рецессией, «разломы» в несостоявшихся государствах в смежных регионах, глобальные перестройки, вызванные конкуренцией глобальных игроков, временное замораживание глобализации и, следовательно, возникающие при этом потери в торговле (хотя тут же авторы оговариваются и про возникающие возможности – И.С.).