В недавнем прошлом международным террористическим группировкам удавалось преуспевать как в стратегическом, так и в тактическом отношении, не только обеспечивая собственную защиту, но и во многих случаях заставляя отдельные государства и мировое сообщество рассматривать их как политическую силу, тем самым вынуждая сесть за стол переговоров. Случалось так, что инструменты террористов развивались более стремительно, чем их противников в лице государств, поскольку боевики быстрее приспосабливались к новым технологиям, таким как интернет, социальные сети и даже криптовалюта (как метод управления финансами). Террористическая организация ИГ-Хорасан, являющаяся региональным подразделением «Исламского государства» в Южной Азии (деятельность обеих группировок запрещена в РФ) сама по себе является симбиозом множества террористических ячеек и, хотя проблема терроризма не нова для Южной Азии, значительный подъем и вероятное распространение идеологии ИГ-Хорасан с территории Афганистана на другие страны региона может в открыть новую эру международного терроризма. Так, ряд политических экспертов в Индии считает, что конфликт в Кашмире носит географический характер и представляет собой борьбу за землю националистического характера, не во имя ислама. Данная точка зрения может измениться, если ИГ-Хорасан закрепится в Афганистане и его влияние начнет активнее распространяться в Пакистане, Кашмире и за его пределами. В таком случае идеологический ландшафт может выйти за рамки только кашмирской проблемы и стать всеобъемлющей причиной более глубоких межконфессиональных расколов.

Новый этап войны в Афганистане может стать переломным моментом в глобальной борьбе с терроризмом. В 2020 году переговоры США с радикальным исламистским движением «Талибан» (запрещено в РФ) активизировались в связи с намерением Вашингтона сократить присутствие военного контингента на территории страны. В данной ситуации назревает аргумент, что полное военное поражение любой террористической, повстанческой или вооруженной негосударственной группировки, несмотря на подавляющую военную мощь США, это не окончательный результат, к которому стремятся сторонники мира. Несбалансированность сил становится очевидна, если вспомнить, что в период с 2006 по 2014 год США и их западные союзники сбросили на территорию Афганистана 36 971 бомбу, нанеся 16 541 авиаудар по противнику, не имевшему боевой авиации. Тем не менее, конечные результаты кардинально отличались от того, что международное сообщество ожидало увидеть в области борьбы с терроризмом. В феврале 2020 года, после интенсивных переговоров на фоне призывов проявлять бóльшую осторожность в отношениях с афганским талибами, США и «Талибан» подписали в Дохе (Катар) соглашение, направленное на примирение сторон. ИГ-Хорасан, на первый взгляд и как и «Исламское государство», выступает против правительств как Афганистана, так и Пакистана. Однако стратегический и тактический оппортунизм местных игроков и региональных государств значительно усложнил ликвидацию ИГ-Хорасан. В период с 2014 по 2017 год главари афганских талибов, а также террористических группировок «Лашкар-е-Тайба» (LeT), «Сеть Хаккани», «Джамаат-уд-Дава» (запрещены в РФ) неоднократно критиковали действия «Исламского государства». При этом в рядах таких террористических организаций как Исламское движение Узбекистана (ИДУ) и «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП) (запрещены в РФ) наблюдался глубокий раскол в вопросе деятельности «Исламского государства»: группировки наблюдали, как их собственные боевики переходят на сторону ИГ-Хорасан. Перебежчики, среди которых были разочаровавшиеся полевые командиры, идеально подходили для ассимиляции в «Исламском государстве», так как эти лица проявляли стремление к лидерству в афганском джихаде, и ИГ-Хорасан был их надеждой на рост собственного авторитета. Между тем, анонимные источники в политических верхах Индии высказывают мнение, что такие террористические группировки, как LeT, «Джаиш-е-Мухаммад», «Талибан» и «Сеть Хаккани» объединились для борьбы с интересами Индии в Афганистане. Хотя правдивость этих сообщений остается под сомнением, озвученная в них идея существенно отличается от существующих представлений о том, как ИГ-Хорасан связана с другими группировками в Афганистане. Индийский исследователь и бывший офицер внешней разведки Ананд Арни объясняет взаимосвязь между «Исламским государством» и ИГ-Хорасан следующим образом: «Попытки Пакистана поддержать ИГ-Хорасан или создать новую организацию, на которую существенно повлияет LeT, соответствует давним ожиданиям, что Пакистан создаст группу давления, чтобы (а) поддерживать талибов в соответствии с их интересами, если мирное соглашение сработает, (б) дать LeT возможность правдоподобно отрицать свое участие в будущих операциях, которые нельзя приписать «Талибану» или «Сети Хаккани», (в) противодействовать ополченцам, оснащенным и финансируемым ЦРУ, и (г) оказывать военную помощь «Талибану». Это также необходимо для защиты от превращения движения «Пуштун Тахафуз» (PTM) в военизированное формирование и, возможно, для того, чтобы МВР (Межведомственная разведка Пакистана – авт.) смогла отрицать свою причастность в случае, если ее руководство решится обучать иностранных (индийских) повстанцев на афганской земле». Взгляды Арни дают представление о множестве шестеренок афганского механизма джихада, которые вращаются одновременно, обслуживая различные внутренние, региональные и международные интересы.

Угроза ИГ-Хорасан, направленная против мирных переговоров между «Талибаном», афганским правительством и США, является критическим моментом не только для Афганистана, но и для безопасности Южной Азии в целом, с учетом того, что ячейки террористической организации действуют в «серых зонах» по всей территории, простирающейся от ирано-афганской границы до Кашмира. Таким образом, деятельность ИГ-Хорасан представляет существенную угрозу региональной безопасности, однако в данный момент проблематично в полной мере изучить ее структуру и иерархию, а также расшифровать всю имеющуюся информацию, чтобы сформировать конкретное понимание ее последствий для безопасности региона Южной Азии.