Анализ развития средств и способов вооруженной борьбы на основании тех примеров противостояния и столкновений с использованием различных видов боевой техники, которые имели место быть в регионе Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА) в последние несколько лет, прежде всего, в Сирии, в Ливии, в Йемене, а также, Ираке и регионе Персидского залива, стал основанием для исследования экспертов итальянского Института международных политических исследований (l’Istituto per gli Studi di Politica Internazionale), делающих вывод об изменении характера и инструментов боевых действий в степени, позволяющей говорить о предстоящем кардинальном смещении акцентов в планировании и осуществлении военно-технического сотрудничества стран региона с производителями вооружения и военной техники, а также, о переориентировании собственных военных производств с отказом и/или сокращением некоторых их традиционных видов. Отдельные обзоры на тему использования БПЛА в вооруженных конфликтах уже не раз опубликовывались на сайте Института Ближнего Востока, но, обзор ISPI позволяет взглянуть на картину в целом, выделив ряд характерных тенденций. Начинают свой материал итальянские эксперты с Израиля. Здесь, кстати, мы впервые встречаем данные об активном присутствии ВМС Израиля в Персидском заливе, на фоне резкого повышения числа и масштабов военных учений ИРИ.
В конце прошлого года начальник Генштаба Армии обороны Израиля генерал Авив Кохави, пишет газета Haaretz, наградил несколько подразделений, участвовавших в секретных операциях, различными наградами. Среди них экипажи подводных лодок, выполнивших множество миссий на «театре военных действий». Где, мы не знаем. Существует множество гипотез, в том числе и о действиях против иранцев или других противников. И тогда, слова генерала совпали с новостями о деятельности израильских подводных лодок класса «Дельфин II» с крылатыми ракетами на борту в Красном море и даже в Ормузе, в те же дни, что и американской субмарине «Джорджия», класса «Огайо», присутствие которой было замечено ВМС Ирана, сумевшими даже сфотографировать ее с вертолета на перископной глубине.
Как известно, информация и различного рода графические изображения являются частью психологической войны, но есть и реальные проблемы, часть которых, в прямом смысле, находится под водой. Подводный фронт заставляет многих вооружаться новыми сложными системами и использовать старые методы, которые все еще эффективны.
Если вернуться к истокам, израильтяне учились у итальянцев. В конце Второй мировой войны некоторые бывшие специалисты итальянского флота помогли Израилю построить свою флотилию специального назначения, предоставив проверенные на войне методы, советы и идеи. Прочные отношения, между двумя странами, которые никогда не подводили, также подкрепляются покупкой высокотехнологичного итальянского оборудования, лучшего на этом растущем рынке. Как мы уже отмечали, каждый хочет иметь необходимое снаряжение для защиты и атаки. Иран, Катар, Алжир, Египет, все, кто интересуется морскими путями, делают это. Поэтому, по мнению итальянских экспертов, в ближайшем времени, в регионе БВСА произойдет бурный рост всего, что связано с морскими средствами минного вооружения, минно-тральными силами, подводными подразделениями специального назначения, средствами охраны портов и акваторий и дистанционно управляемыми средствами поражения, морскими дронами или БПЛА.
25 декабря 2020 г. магнитная мина повредила нефтяной танкер в Красном море – этому инциденту предшествовал аналогичный эпизод месяцем ранее, а 31декабря числа у побережья Ирака, недалеко от границы с Кувейтом, произошел еще один случай, подробности которого не ясны до сих пор. На борту нефтяного танкера «Пола» было обнаружено магнитное взрывное устройство. Не исключено, что диверсанты прибыли во время остановки танкера на рейде, на лодке, хотя минирование могло произойти в Фуджейре, в ОАЭ. В том же месте, где в мае 2019 года произошло подобное нападение. Что касается регулярных нападений в Красном море, то главные подозреваемые это хоуситы, противники КСА и ОАЭ в йеменском конфликте, а также союзники Ирана. Боевики использовали радиоуправляемые катера с взрывчаткой. Это древний метод действий, снова ставший актуальным по необходимости. Никаких официальных и конкретных обвинений сделано не было, тем не менее, иранский след сопровождал атаки 2019 года, часто совпадая с перемещениями КСИР в районе Ормуза и в Красном море. У берегов Йемена иранское торговое судно «Савиз», переделанное в плавучую базу и, возможно, также в разведывательный центр, уже долгое время стоит на якоре, оказывая информационную поддержку хоуситам, которые действуют в этом секторе. Согласно данным системы AIS от Marine Traffic, в настоящее время корабль находится к юго-востоку от саудовского порта Джизан. Теперь иранцы расширили этот класс кораблей, введя в строй плавбазу Markran, бывший нефтяной танкер, переоборудованный для использования в военных целях с полетной палубой, пусковыми установками средств ПВО и противокорабельных ракет и другим оборудованием, а также, построив еще одну плавбазу Shahid Roudaki. На их борту имеются быстроходные катера, дроны и спецтехника для абордажных операций. Подобные средства могут применяться в различных сценариях и предполагают широкое использование следующих средств:
1.Морские мины различных видов: удобны для скрытых операций, эффективны, имеют низкую стоимость, анонимны, дают возможность отрицать ответственность за их применение, но также и обвинить — при необходимости — врага.
2.Маломерные моторные катера и лодки. Экстремальное оружие, особо опасное в проливных узостях, таких как проливы Баб-эль-Мандеб или Ормуз. Себестоимость производства невысока, они подходят для внезапных кинжальных атак. Достаточно вспомнить нападение «Аль-Каиды» (запрещена в России) на американский эсминец «Коул» у берегов Адена 12 октября 2000 года. Прецедент, демонстрирующий, насколько угроза находится в пределах возможностей не только государств, но и террористических организаций.
3.Вооруженные беспилотные летательные аппараты (БПЛА), чаще всего известные, как дроны, и которые попадают в заголовки газет из-за их все более широкого использования в конфликтах по всему миру и, особенно, в регионе Ближнего Востока и Северной Африки. Помимо своего особого военного воздействия и последствий для ведения войны, дроны могут также иметь важные последствия для политической динамики и динамики безопасности в контексте как нестабильности государства, так и усиления межгосударственного соперничества в регионе. Такие разработки, вероятно, будут ускоряться и развиваться как из-за стремительного распространения беспилотных платформ, так и из-за увеличения числа их операторов — государственных, полугосударственных или негосударственных субъектов — что также может отразиться на международном праве. Несмотря на отсутствие надежных эмпирических данных, анализ итальянских экспертов призван привлечь внимание к распространение вооруженных БПЛА в регионе БВСА с учетом множества факторов, включая имеющиеся данные о рынке этих средств, вооруженных силах, их применяющих, о потерях, с попыткой оценить возможные последствия применения таких средств для ландшафта региональной безопасности. В конце материала приводится перечень БПЛА, которые в настоящее время используются в странах региона, обновленный в соответствии с данными из открытых источников.
За последние несколько лет динамика безопасности в регионе БВСА характеризовалась усилением фрагментации и постоянной нестабильностью. В более широком плане, такая тенденция также является отражением нестабильного регионального ландшафта, где недостатки госуправления, геополитическое соперничество и социальные волнения становятся все более укоренившимися и — в некоторых контекстах — разрушительными. В определенной степени эти события являются результатом как растущей конкуренции между региональными державами, так и их напористости, которые более или менее явно проявляются практически во всех зонах боевых действий в регионе. В настоящее время некоторые из наиболее влиятельных местных игроков на Ближнем Востоке, усилили свои геополитические амбиции и начали смелую и одностороннюю внешнюю политику, во многих случаях игнорируя ограничения, ранее налагаемые младшим партнерством с мировыми державами и, иногда, даже в разрез с региональной повесткой дня последних. С военной точки зрения, такая конкуренция становится все более отчетливой, когда речь идет о разработке и использовании БПЛА.
Представленные более века назад в виде элементарных летающих аэростатов с управляемыми взрывателями бомб, БПЛА, сегодня достигли беспрецедентного уровня сложности, постепенно превратившись из нишевого военного инструмента, доступного только для Израиля и Соединенных Штатов в 2001 году — когда БПЛА Predator впервые был использован для неудачной целевой миссии по уничтожению лидера «Талибана», муллы Омара, в Афганистане — в относительно дешевое, но высокотехнологичное оружие в арсенале постоянно растущего числа стран. Ожидается, что в следующем десятилетии военный сегмент мирового рынка дронов привлечет почти 100 млрд долларов инвестиций с 30% приростом расходов на исследования, разработки и закупки, что подтверждает растущую и стратегическую важность, платформ БПЛА в оборонных структурах многих государств. Эта тенденция особенно заметна на Ближнем Востоке, где на долю военных БПЛА в 2019 году приходилось около 82% всего регионального рынка дронов. Они представляют собой прибыльное «бизнес-пространство» для оборонных компаний, таких как турецкая Baykar Makina, китайская China Chengdu Aircraft Industry Group или Emirati Adcom Systems из ОАЭ ,и это, лишь некоторые из них.
В целом, имеющиеся данные показывают, что с момента появления военных БПЛА на рынке Ближнего Востока и Северной Африки страны региона (за исключением Израиля) потратили не менее 1,5 млрд долларов на покупку этих платформ. Такая оценка не учитывает затраты на оружие и обучение, хотя в некоторых случаях они уже могут быть включены в окончательную закупочную цену.