Израильские СМИ и эксперты о ситуации вокруг Сирии и политике Израиля. Часть 2

Израиль, граничащий с разрушенной войной Сирийской Арабской Республикой, официально не является стороной конфликта, но, по меткому выражению обозревателя израильского новостного сайта The Times of Israel, у еврейского государства «не было выбора, кроме как ориентироваться в многочисленных аспектах войны и в том, как она изменяет регион»[i]. Израильские специалисты по Сирии, рассматривая режим президента Башара Асада в лучшем случае как диктаторский, отмечают при этом его второстепенную роль по отношению к внешним игрокам, от которых реально зависит будущее САР. Задача Израиля заключается в маневрировании между влиятельными в регионе акторами для обеспечения свободы действий как минимум на сирийской территории, т.к. только он сам может решить свои проблемы безопасности.

Йонатан Шпайер (эксперт по Сирии, Ираку, радикальным исламским группировкам и курдам, один из немногих западных и израильских экспертов, которые многократно путешествовали по Сирии, Ираку и курдским регионам в течение последних лет конфликта; автор ряда книг), напоминает, что еще в 2018 г. всем казалось, что война в Сирии заканчивается, Башар Асад восстанавливает власть над всей сирийской территорией, американцы уходят, и пришло время обсуждать послевоенное обустройство. Но спустя два года страна по-прежнему расколота. Часть районов заняты турками и управляются курдами, но даже на подконтрольной Башару Асаду территории процесс восстановления не начат из-за введенных США санкций в рамках «Закона Цезаря» («Акта о защите гражданского населения Сирии»). На находящейся под властью Дамаска территории установился хаос, в котором Иран и Россия реализуют свои собственные проекты, зачастую вступая в конфликт друг с другом.

Шпайер отмечает, что Асад контролирует 60% территории Сирии (Дамаск, Алеппо, Хама, Латакия и др. крупные города; около 10 млн населения из 16-17 млн сирийцев). Однако значительные ресурсы и земли до сих пор ему не подконтрольны.

К востоку от Евфрата территорию контролируют курды, СДС под покровительством США. Если американцы уйдут, эта территория моментально перейдет под контроль Дамаска. Пока же курды занимают районы со значительными запасами нефти и сельскохозяйственными угодьями.

Третья часть страны на северо-западе контролируется турецкими военными, и если бы не они, Асад занял бы эту территорию при помощи российских сил.

Спустя полгода с начала пандемии коронавируса (весна 2019 г.) границы между этими тремя частями САР оставались стабильными. Внутри обозначенных частей и между ними происходят различные конфликты с участием региональных и глобальных игроков.

Шпайер выделяет как минимум 6 таких конфликтов.

  1. Конфликт между турками и курдами, ставший продолжением борьбы Р.Т.Эрдогана с Рабочей партией Курдистана (PПK). Противостояние берет начало в 1984 г., когда началось партизанское движение на юго-востоке Турции. Курды PПK пришли в некоторые районы Сирии, что было воспринято Анкарой как угроза. Это вылилось в проведение трех наземных операций на сирийской территории.
  2. Конфликт между режимом Башара Асада и турками, которые занимают районы на северо-западе Сирии. Дамаск самостоятельно не может вернуть их под свой контроль, только с помощью России. «Однако Москве сейчас не до этого, т.к. она пытается оторвать Турцию от НАТО и США». При этом в качестве побудительного мотива для Анкары Россия обрисовывает возможные последствия наплыва сирийских беженцев к турецким границам, что, по словам Шпайера, «происходит после наступления войск режима». В этом случае Эрдоган столкнется с дилеммой – впускать новые потоки беженцев, что является непопулярной идеей в турецком обществе, или закрыть им проход, но тогда претензии Эрдогана на лидерство в мусульманском мире и роль главного защитника всех мусульман окажутся пустыми.
  3. Противостояние между Россией и США. Сирия остается единственным местом в мире, где американские и российские военные соприкасаются на ежедневной основе, поддерживая противостоящие стороны сирийского конфликта. Это потенциально взрывоопасная ситуация. По словам Шпайера, «русские уже не решаются играть мускулами перед американцами, как они это попытались сделать в 2018 г.» Тогда «близкие к Путину 500 бойцов ЧВК «Вагнер» уже попытались отбить у американцев нефтеносные районы, но получили отпор, т.к. с боя вернулись только 300 бойцов, после чего им стало понятно, что таким путем американцев не одолеть». «Однако русские на этом не остановились, продолжая проникать за линии разграничений районов патрулирования, нарушая достигнутые с американцами договоренности». По словам израильского эксперта, численность американского контингента в Сирии – 500 военнослужащих, которым удается контролировать обширные районы.
  4. Продолжающийся конфликт между международной коалицией и «Исламским государством», «которое не исчезло, особенно на юго-востоке страны в пустынных районах, откуда они атакуют русских и силы режима». Шпайер отмечает, что «русские военные плохо приспособлены к передвижению по пустыне, поэтому подвергаются нападениям боевиков».
  5. Противостояние между Ираном и Израилем в Сирии, прежде всего, заключается в попытке израильских спецслужб и военных предотвратить поставки высокоточного оружия из Ирана через Ирак и Сирию ливанской «Хизбалле». Не менее важная задача – не допустить военного, политического и любого другого закрепления иранцев на территории Сирии. Шпайер не согласен с Нафтали Беннетом, который будучи министром обороны Израиля, заявил, что успешные военно-воздушные операции израильских ВС привели к тому, что Иран сворачивает свои планы в Сирии. По мнению Шпайера, Иран и не думает отказываться от усилий по закреплению на сирийской территории. Израиль, обладая преимуществом в воздухе и достигнув больших успехов, тем не менее, не может разрушить иранский проект только авиа ударами.
  6. Противостояние между иранским и российским проектом, особенно в юго-западной части Сирии на границе с Израилем. Шпайер предупреждает тех, которые полагают, что Россия играет сдерживающую роль в отношении иранцев. По его словам, «Израиль наладил хорошие контакты с Россией в рамках механизма разрешения конфликтных ситуаций и надеется, что Россия поможет в разрушении иранской террористической инфраструктуры вблизи израильской границы. Но этого не произойдет». Россия активна в юго-западной Сирии и делает это в изощренной форме. Она взаимодействуют с бывшими сирийскими повстанцами, которые сдались и пошли на кооперацию, иначе они были бы уничтожены режимом. Российский и иранский проект находятся в конфронтации, и действуют они в географически разных частях приграничной с Израилем провинции. Напрямую они не пересекаются. Шпайер отмечает, что некоторое время назад в Сирии были обезглавлены несколько представителей связанных с Россией сил, один был застрелен. Это могли сделать как сторонники ИГ, так и проиранские боевики. «В этой ситуации искоренить иранцев из Сирии Израиль может только сам, конечно же, при условии, что так называемые русские друзья останутся в стороне и не будут вмешиваться»[ii].

По мнению Шпайера, должен начаться политический процесс между режимом в Дамаске и представителями оппозиции, который продвигает спецпосланник генсека ООН по Сирии Гейр Педерсен, в частности, работа группы по выработке конституции в Женеве. Хотя, невзирая на все это, Асад объявил о намерении провести выборы летом 2021 г., и Шпайер не удивится, если действующий президент получит поддержку большинства населения Сирии. «Режим в Дамаске чувствует себя уверенно, хотя Сирия сегодня, скорее, географическая территория, а не единое государство, поэтому говорить о завершении войны и политическом урегулировании пока сложно».

Шпайер полагает, что ошибаются те, кто считает, что Асад в ближайшие пять лет восстановит свою суверенную власть над всей территорией Сирии. В реальности у Асада не получается восстановить свое правление. По словам эксперта, администрация Трампа верно рассудила, что контроль режима посредством военной силы на земле – это всего лишь одна из возможностей контролировать ситуацию. Экономическому колоссу США удается ослаблять сирийский режим посредством экономических санкций.

К слову, в Израиле некоторые эксперты видят и негативные последствия западных санкций. В частности, Ксения Светлова, старший научный сотрудник Института политики и стратегии (Institute for Policy and Strategy, IPS) Междисциплинарного центра Герцлия, бывший депутат Кнессета от «Сионистского лагеря» (2015-2019) считает, что Россия с 2014 г. значительно активизировала свою деятельность на Ближнем Востоке и в Африке именно на фоне введенных против нее санкций. Это стало подтверждением того, что санкции США и ЕС, помимо достижения определенных целей, имеют и обратный эффект, т.к. заставляют страну, на которую они наложены, обращаться к другим регионам и рынкам. С 2014 г. Россия расширила свое присутствие в ряде арабских и африканских стран, обустроила свой порт в сирийском Тартусе и заключила соглашение о создании военно-морской базы в порту Судана. Россия также работает в Центральноафриканской Республике и других странах, потому что ей нужны новые рынки для своей продукции (и особенно оружия). Конечно, Африка и Ближний Восток не могут заменить доступ к европейским и американским рынкам, но поворот России к этим регионам создает новые проблемы для США и Европы. В результате французы очень обеспокоены проникновением России в Африку, а американцы столкнулись с активностью России в Сирии и Египте. В этих обстоятельствах между странами, пострадавшими от санкций США, могут образоваться новые и странные союзы, даже без фактического разрыва отношений с США. В качестве примера приводится Саудовская Аравия и Египет, которые в 2015 г., затронутые политикой президента Обамы, пошли на улучшение отношений с Россией и Китаем. Отмечается, что такая политика США приведет к тому, что им придется столкнуться с иной и сложной реальностью. По словам Светловой,  «в случае с Россией санкции не были очень успешными с точки зрения изменения поведения руководства, и вряд ли это произойдет в будущем. Российский режим до сих пор выдерживал санкции, и даже если ему был нанесен экономический ущерб, он сумел выстоять и продвинуться вперед»[iii].

По мнению Шпайера, «даже если Асад еще несколько лет будет оставаться президентом и пытаться вернуть под свой контроль всю территорию страны, реальная власть – финансовая, политическая, военная – не в президентском дворце в Дамаске, а в Тегеране и на авиабазе в Хмеймиме, откуда русские управляют сирийским режимом. Асад сегодня – это всего лишь один из игроков. Другие акторы – могущественнее действующего президента Сирии. Поэтому иранцы и русские еще долго будут оставаться самыми влиятельными игроками, помимо турок и американцев».

Для иллюстрации к вышесказанному Шпайер привел случай из своего визита в Сирию в апреле 2017 г. После прибытия в Дамаск в качестве представителя арабского мира на западе, поддерживающего Асада, в одном из заведений в старом городе на него наставил пистолет пьяный российский военный корреспондент, который был со своим охранником-сирийцем. Шпайер позвонил в полицию; когда там услышали, что человек с оружием – русский, ему ответили, что в этом случае они ничего сделать не могут и бросили трубку.

[i] 10 years of savagery: How Israel navigated Syria’s demise and troubling rebirth // Times of Israel. 15.03.2021 — https://www.timesofisrael.com/10-years-of-savagery-how-israel-navigated-syrias-demise-and-troubling-rebirth/

[ii] The Struggle for Syria — https://jiss.org.il/en/

[iii]?יעיל האמריקאיות הסנקציות נשק האם // IPS. 10.03.2021 — https://www.idc.ac.il/he/research/ips/pages/russia-middleeast/russia-10-3-21.aspx

62.88MB | MySQL:102 | 0,490sec