Доклад американских военных экспертов об иранских прокси в странах Ближнего Востока. Часть 3

Организация «Бадр»

Организация «Бадр» ведет свое происхождение от ирано-иракской войны 1980- х годов, когда она действовала как проиранская сила на протяжении всей войны, сражаясь против сил Саддама Хусейна. Первоначально известная как корпус «Бадр», группа переименовала себя в 2003 году в Организацию реконструкции и развития Бадр. Часто называемая старейшим доверенным лицом Ирана в Ираке, эта группа утверждала, что имеет от 10 000 до 100 000 боевиков или от 15 до 50 бригад (лив). Если это утверждение верно, то «Бадр» сравнима по боевому потенциалу  с ливанской «Хизбаллой» — это ополченческая группировка/политическая партия со значительной поддержкой Ирана, которая превратилась в крупную и мощную силу в Ираке  и, следовательно, представляет потенциальную угрозу для соперников. Лидером как для военной, так и для политической ветвей организации является Хади аль-Амири. Он имеет тесные связи с Ираном и занимал пост министра транспорта Ирака с 2011 до 2014 года.  Федеральное обвинение США связывало руководство «Бадр» с лицами, причастными к нападению на башни Хобар в Саудовской Аравии в 1996 году, в результате которого погибли 19 человек. 28 февраля 2019 года раскольники из «Бадр» создали новую партию—Патриотическое движение Бадр — обвинив Х.аль-Амири в том, что он не достиг целей группы. Не все составляющие «Бадр» группы идеологически связаны с религиозными деятелями Ирана. Например, бригада «Вавилон» состоит из христианских халдейских бойцов. Эта группа возникла как одно из многих народных мобилизационных подразделений — ополчений, которое было сформировано и возглавлено Райаном аль-Кильдани в 2014 году в ответ на возникновение  ИГ и преследование религиозных меньшинств. Хотя аль-Кильдани является христианином и утверждает, что группа в целом является христианской, большинство ее бойцов не являются христианами, а членами нехристианского этнического меньшинства. Как и в случае со многими другими составляющими ее группами, «Бадр» оказывает большое влияние на аль-Кильдани. На выборах 2018 года члены бригады «Вавилон» получили два из пяти мест, зарезервированных для христиан на парламентских выборах в Ираке, несмотря на то, что многие иракские христиане считают, что группа не представляет их, поскольку многие члены группы на самом деле не являются христианами.

 

«Асаиб Ахль аль-Хак» (ААХ)

Возглавляемая Кайсом аль-Хазали, ААХ является главным идеологическим соперником организации «Бадр». В соответствии со стратегией «разделяй и властвуй» ААХ возникла как ответвление «Армии Махди», и многие из ее первоначальных членов были бывшими сторонниками Муктады ас-Садра. Недавно рассекреченные протоколы допросов свидетельствуют, что К.аль-Хазали поссорился с М.ас-Садром в 2004 году из-за паранойи последнего и ошибок в его  руководстве. М.ас-Садр хотел больше иранской денежной поддержки для «Армии Махди», но также хотел  создать себе репутацию удаленной от Ирана фигуры. Протоколы допросов также показывают, что командиры спецподразделения «Аль-Кудс», включая генерала Касема Сулеймани, часто встречались с ас-Садром и аль-Хазали и предлагали последнму выступить в качестве самостоятельного прокси  Ирана. Через аль-Хазали, ливанская «Хизбалла» и КСИР создали ААХ в 2006 году Иранцы предложили шиитскому электорату всегда проявлять почтение к аятолле Али ас-Систани, что, по их мнению, создало бы единый блок. ААХ акже поддерживала прочные связи с премьер-министром Ирака Нури аль-Малики.  ААХ копировала организационный стиль ливанской «Хизбаллы», предоставляя населению социальные услуги, школы и ремонт мечетей, помогала  иракской сельской бедноте, и в конечном итоге эта деятельность распространилась и за пределами Ирака. Основные цели ААХ включают: установление господства шиитов во всех политических аспектах иракского общества; институционализация законов шариата в Ираке и поддержка шиитских лидеров и общин в других странах. ААХ поддерживает взаимовыгодные связи с КСИР, силами «Аль-Кудс» и иракской шиитской общиной, а также  усилила деятельность в поддержку Ливана и Палестины, что придало этой группе сильную идеологическую идентификацию с ливанской «Хизбаллой» и Исламской революцией в Иране.  К.аль-Хазали поклялся установить то, что он называл «Шиитское полнолуние», или  «Бадр», которое состоит из альянса воинствующих шиитских группировок по всему Ближнему Востоку. Он предположил, что в этот шиитский «Бадр» войдут несколько вооруженных группировок, а именно: ААХ, КСИР; ливанская «Хизбалла», повстанческие силы хоуситов в Йемене и «братья и сестры» в Ираке. Если проще, то это и есть некое идеологическое обоснование концепции иранской «шиитской дуги» от Ирана до Ливана. Несмотря на обвинения в том, что он предан Ирану, а не центральному правительству Ирака, важно отметить, что аль-Хазали стал одним из самых заметных голосов иракских премьер-министров, что свидетельствует о его умении политически маневрировать.  Многие религиозные деятели Ирака открыто выступают против поддержки политических целей Ирана за пределами Ирака. Например, в 2017 году аятолла ас-Систани опубликовал фетву, запрещающую поддерживаемым Ираном ЧВК работать в Сирии. Это, однако, не помешало многим членам ААХ действовать или воевать за пределами Ирака.

 

«Бригады мира» или «Сарайя аль-Салам»

Шиитский политический процесс в Ираке демонстрирует важность харизматического лидерства в раннем групповом развитии. Нигде это не является более очевидным, чем с появлением Муктады ас-Садра как политической силы внутри страны. Когда Муктада ас-Садр основал «Армию Махди» в 2003 году, у него не было  институционализированной политической партии. У него действительно была уважаемая фамилия и развитые религиозные связи, но не было политического базиса. Люди, поддерживавшие ас-Садра, политически узаконили свое движение, открыто утверждая религиозную доктрину политической легитимности, определяемую уммой. Муктада ас-Садр быстро мобилизовал и организовал политическое подразделение и подразделение безопасности. Эта быстрая мобилизация зависела от нескольких факторов. Многие из членов «Армии Махди» были бесправными шиитами низшего класса — в отличие от сторонников более политически изощренных партий ВИСИ  и «Даваа». Ас-Садр извлек выгоду из этого раскола в иракской политике и всегда оставался верен иракской улице.   Кроме того, ас-Садр всегда оставался верен Наджафу, вместо того чтобы обратиться к Куму за религиозной легитимностью. По мере того как садристы взрослели и становились жизнеспособными в качестве политических акторов, их действия могли быть лучше объяснены с помощью структурного анализа. «Бригады мира» (также известные как «Сарайя аль-Салам») были связаны с шиитским священнослужителем Муктадой ас-Садром и его движением. Падение Мосула  в 2014 году побудило ас-Садра возродить и ребрендировать «Армию Махди». «Сарайя аль-Салам» преследовал две основные цели: «разгром ИГ» и «отставка премьер-министра Нури аль-Малики». В 2014 году ас-Садр развернул «Бригады мира» в Самарре для того, чтобы город не попал под контроль  ИГ. С тех пор силы ас-Садра построили деловые и политические отношения со многими влиятельными суннитами в городе, что сильно отличается от алгоритма поведения других шиитских ополченцев, которые все еще часто участвуют в межконфессиональном насилии. В том же духе М.ас-Садр обычно осуждал Н.аль-Малики за то, что он пошел на уступки иранцам и последовательно высказывал свое желание объединить светские партии Ирака. Хотя многие американские военные считают ас-Садра иранским доверенным лицом, его поведение и интересы во многих отношениях расходились с предпочтениями Ирана. Его движение садристов и связанные с ним ополченцы представляют собой воплощение дилеммы  для Ирана. К декабрю 2017 года иракское правительство заявило, что вся территория, удерживаемая ИГ, была освобождена иракскими вооруженными силами. После этого, в июне 2018 года, агентство Reuters сообщило, что ас-Садр приказал, чтобы «Бригады мира» «были расформированы во всех городах, кроме столицы Багдада и городов Кербела и Самарра, как «дома святых шиитских святынь». После роспуска большинства сил ас-Садра,  в том числе «Сарайя аль-Салам» до сих пор активны в Самарре. Интересно, что  сотрудники посольства США в Багдаде в мае 2019 года выразили свою поддержку ас-Садру за его усилия по установлению «мира и восстановления».

«Катаиб Xизбалла»

«Kатаиб Хизбалла» — это иракский филиал ливанской «Хизбаллы», который, по оценкам, насчитывает от 400 до 30 000 боевиков. Организация придерживается доктрины вилайет–э-факих и служит ключевым элементом иранского влияния в ираен. Бывший лидер этой группы — уроженец Ирака Джамаль Джафар Ибрагими, который был более  известен как Абу Махди аль-Мухандис. Позже он стал  заместителем начальника всех сил «Аль- Хашд аль-Шааби». Он, как сообщалось, служил советником и правой рукой командующего силами «Аль-Кудс» генерала Касема Сулеймани до их гибели в результате авиаудара США в январе 2020 г. 153 члена «Kатаиб Хизбаллы»  прошли подготовку в КСИР Ирана, а также в ливанской «Хизбалле». Эта группировка действует с 2003 года и активно воевала против американского присутствия как в Ираке, так и в Сирии.

Отличие иранских прокси от других шиитских движений

Количество иранских прокси, действующих в Ираке, их руководство, размеры и состав варьировались—особенно в ходе конфликта с ИГ. Но не все бригады «Аль-Хашд аш-Шааби» являются иранскими доверенными лицами. Например, несмотря на то, что в Ираке насчитывается более тридцати военизированных формирований, очень немногие, если вообще какие-либо из ополченческих группировок, связанных с «Сарайя аль-Салам» и движением садристов, могут быть в полной мере  отнесены к категории иранских доверенных лиц. Иранские прокси в Ираке можно классифицировать по двум основным направлениям. Первое включает в себя три основные группы: «Асаиб Ахль аль-Хак», «Катаиб Хизбаллу» и «Бадр». Все они были обучены ливанской «Хизбаллы» и «Аль-Кудс» КСИР и появились задолго до того, как возникло ИГ. Второе включает в себя военизированные формирования, которые получили известность после фетвы аятоллы Али ас-Систани против ИГ. Наиболее заметными в этой категории являются спонсируемые Ираном «Бригады Имама Али», «Харакат Хизбалла аль-Нуджаба» (HHN) и «Сарайя Хорасани». Примечательно, что лидеры и составные группы постоянно перемещаются, раскалываются, демобилизуются и формируют новые организации под военизированным прикрытием. Кризис с «Исламским государством» позволил Ирану использовать эффективную и экономически выгодную модель «разделяй – расширяй контроль». Во-первых, переход к обучению и помощь иракским подразделениям со стороны «Аль Хашд аш-Шааби» пришлись как нельзя кстати. Фетва ас-Систани  2014 года не только узаконила «Аль-Хашд аш-Шааби», но и побудила иракское правительство выделить средства для этой организации. Во-вторых,  Командование КСИР  воспользовалось этой возможностью, направив инструкторов из ливанской «Хизбаллы» в Ирак. Таким образом, анализ показывает, что КСИР умножил свое присутствие, обнаружив расколы внутри вновь сформированных подразделений, разделив их и пригрев отколовшиеся фракции из этих подразделений и наделив дополнительными полномочиями наиболее лояльные из них. Если посмотреть на бригады «Аль-Хашд аш-Шааби» после 2014 года, то наиболее заметными из них являются «Бригады Имама Али», ААХ и «Сарайя Хорасани». «Бригады Имама Али» были одним из первых подразделений, сформированных после фетвы ас-Систани в 2014 году, и входящие в ее состав бойцы были замечены  в Ираке и Сирии. Она является ответвлением AAХ, сформированной в 2013 году, и направила своих бойцов в Сирию. Примечательно, что бригада «Сарайя Хорасани» была сформирована в 2013 году, но получила широкое признание и помощь «Аль- Кудс» только  после фетвы ас-Систани. Каждая из новых бригад присягнула на верность политическому списку «Фатх» 2018 года, сформированному лидером организации «Бадр» Хади аль-Амири, который продолжает служить доверенным лицом Ирана.

 

Оценка принципа «Разделяй и властвуй» и степень его уязвимости в Ираке

После официального разгрома ИГ, объявленного тогдашним премьер-министром Хайдером аль-Абади в конце 2017 года, несколько фракций «Аль-Хашд аш-Шааби» начали формировать политический список в начале 2018 года, чтобы участвовать в парламентских выборах. Новая группа, известная как «Фатх», состояла из авторитетных иранских доверенных лиц из «Бадр», ААХ и «Катаиб Хибаллы», а также новых доверенных лиц, такие как «Сарайя Хорасан» и «Бригады имама Али». Хади аль-Амири возглавил этот альянс. Муктада ас-Садр создал первичную оппозицию «Фатху», популистскую, антииранскую партию, которая стала известна как «Сайирун», которая состояла из  движения садристов и Иракской коммунистической партии. Учитывая тот факт, что иранские доверенные лица победили на выборах в 2006, 2010 и 2014 годах, предполагалось, что Иран снова сохранит свое влияние в иракской политике после выборов 2018 года через свое влияние в «Фатхе». По иронии судьбы, многие в Вооруженных силах США на самом деле хотели победы премьер-министра Х.аль-Абади, потому что, несмотря на его связь с иранскими прокси, его правительство тесно сотрудничало с США в рамках борьбы с   ИГ. В любом случае предполагалось, что Иран останется спонсором в отношениях «принципал – агент». В мае 2018 года в Ираке прошли четвертые демократические выборы. В результате удивительного исхода альянс «Муктады ас-Садра получил большинство мест в парламенте, за которым очень близко следовали «Фатх» Хади аль-Амири, сторонники премьер-министра Хайдера аль-Абади и «Коалиция правового государства» бывшего премьер-министра Нури аль-Малики. В курдских районах наибольшую долю голосов получили ДПК и ПСК. Победа ас-Садра стала серьезным ударом по планам захвата Ираном власти в стране и привела к нападениям и покушениям иранских прокси на сторонников ас-Садра. В иракской преимущественно суннитской провинции Анбар блок Усамы аль- Нуджафи получил большинство мест; «Аль – Ватания» Айяда Алауи получила солидные 21 место в парламенте.  Оба шиитских политических тяжеловеса Ирака, поддерживаемые Ираном, «Даваа» и ВИСИ, разделили свою лояльность. «Даваа» разделила свою верность между Хайдером аль-Абади и Нури аль-Малики; ВИСИ разделил лояльность между Хади аль-Амири и Амаром аль-Хакимом. Раскол «Даваа» и ВИСИ стал главной проблемой для иранских политиков, чья стратегия «разделяй и властвуй» срикошетила, когда они маневрировали, чтобы убедить партийных лидеров отложить свои разногласия и сформировать единое правительство. Раскол также выявил ключевую уязвимость в опосредованной стратегии Ирана— трудность умиротворения давнего соперничества принимающих стран вместо единого фронта. Как и предыдущие парламентские выборы в Ираке, победителем стал Муктада ас-Садр, а не иранские политики, которые играли роль политического арбитра. Он в конечном итоге добился уступок от иракских коммунистов, «Аль-Ватании», «Фатха» и стороннов Х.аль-Абади в обмен на формирование коалиционного правительства.

Иран использовал стратегию «разделяй и властвуй» для создания вариантов и возможностей внутри Ирака. Успех Ирана отчасти обусловлен его долгой историей — постоянная поддержка основных иракских политических партий, глубокое понимание иракской культуры, а также экономические интересы и, в меньшей степени, племенные и семейные связи с регионом. Дилемму главного агента Ирана теперь можно оценить по пяти основным переменным. Тип шиитской идентичности: Иран выигрывает от того, что шиитское население Ирака в основном придерживается доктрины двунадесятников, поэтому в этом слое идентичности есть естественная общность. Кроме того, Ирак и Иран имеют общие важные центры религиозного обучения в Наджафе и Куме соответственно; их ученые часто участвуют в обменах, и сотни тысяч паломников путешествуют из Ирана в Ирак.  Степень сходства в религиозной интерпретации шиитского богословия: хотя идентичность двунадесятников является общепринятой, большинство населения Ирака практикует ее в рамках квиетистского доктринального варианта, как и большинство из сторонников этой доктрины в мире. Великий аятолла Али ас-Систани и в гораздо меньшей  степени Муктада ас-Садр представляют иракский квиетизм, имеют обширные и политически важные местные социальные движения и могут генерировать -при необходимости — значительный военный потенциал. Версия шиизма-двунадесятников иранского режима подчеркивает концепцию вилайет-э-факих, которая имеет некоторую историю  в Ираке. Действительно, двоюродный дед М.ас-Садра сыграл важную роль в создании юридического обоснования некоторых аспектов этой концепции, хотя ни Муктада ас-Садр, ни его отец, как считалось, не имели к ней никакого отношения. Тем не менее, вилайет-э-факих поддерживается только меньшинством внутри шиитской общины Ирака. Что дало Ирану силу с 2003 года, так это, что шиитские партии в изгнании со времен Саддама Хусейна, «Даваа» и  ВИСИ, были уполномочены США сформировать иракское правительство.  Со времен Саддама Хусейна, особенно со времен Первой войны в Персидском заливе, этно-конфессиональная напряженность была особенностью иракской политики. Из-за явной политизации этно-конфессиональной идентичности баасистским режимом Саддама Хусейна центральное правительство было признано всеми партиями в качестве потенциальной угрозы. Кроме того, межконфессиональный конфликт, последовавший за вторжением США в 2003 году, появление суннитского ИГ — все это сделало необходимым создание шиитского ополчения для защиты. Однако в этом процессе сохраняется дилемма безопасности внутри Ирака, и сомнительная легитимность иракского правительства, похоже, не готового управлять безопасностью в достаточной степени, чтобы вызвать полное разоружение и демобилизацию многих групп ополчения. Активный внутренний конфликт характерен для Ирака с 2003 года, даже когда гражданский конфликт был в основном разрешен к 2008 году, все еще существовала перманентная  враждебность между поддерживаемым Ираном центральным правительством, в котором доминировали шииты, и суннитскими и курдскими общинами. ИГ частично смогла быстро расшириться в Ираке в 2013-2014 годах из-за того, что суннитская община решила, что это меньшее зло по сравнению с центральным правительством. Борьба с ИГ создали условия для внутренней мобилизации, хорошо вооруженной группы ополченцы. Неизбежным результатом стала острая дилемма безопасности, которая, хотя и уменьшилась с 2018 года, все еще создает предполагаемую потребность в боеспособных ополченцах. Центральное правительство Ирака смогло создать значительную степень институционального потенциала, отчасти благодаря тому, что ключевые иранские доверенные лица, особенно «Бадр», а теперь и ААХ, вносят свой вклад в потенциал аппарата безопасности государства. Однако без их прямой поддержки потенциал правительства, скорее всего, быстро ослабнет. В настоящее время военные и полицейские силы достаточно сильны, чтобы представлять угрозу для суннитского, курдского, светского и оппозиционного шиитского населения. Однако недавние социальные протесты серьезно потрясли политическую основу центрального правительства Ирака, продемонстрировав, что его сила в мирное время менее весома, чем считалось ранее. С точки зрения реализации принципа «принципал-агент», случай с Ираком наиболее ясно демонстрирует иранский подход «разделяй и властвуй». «Аль-Хашд аш-Шааби» представляют собой прямой вызов монополии иракского правительства на законное применение силы, и этот вопрос становится главным источником разногласий между иракцами и иранцами. Самой большой краткосрочной проблемой для иракского правительства является сохранение импульса, созданного «Аль-Хашд аш-Шааби» в рамках борьбы с ИГ. Ликвидация генерала Касема  Сулеймани была значительным ударом по прокси-стратегии Ирана.  Без него многие доверенные лица, похоже, развивают новые интересы, конкурируя друг с другом за влияние. Иракское правительство столкнулось с проблемой формальной интеграции этих сил, в то время как некоторые политические лидеры призвали к демобилизации подразделений «Аль-Хашд аш-Шааби».  Реальная борьба за власть в Ираке сейчас идет между иракскими шиитскими партиями, которые расколоты между поддерживаемыми Ираном группировками «Даваа», «Фатх» и ВИСИ, и популистской «Сайирун» Муктады ас-Садра».

62.93MB | MySQL:102 | 0,547sec