Заседание группы стратегического видения «Россия — исламский мир» в Джидде: взгляд на проблему

27-30 октября с.г. в саудовской Джидде (экономической столице королевства, крупнейшем порте страны на побережье Красного моря) происходило четвертое (первые три состоялись, соответственно, в Москве, Казани и Стамбуле) заседание Группы стратегического видения «Россия — исламский мир».

Делегация, представлявшая на этом заседании Россию (ее возглавлял президент Республики Татарстан М. Шаймиев), едва ли не в последний момент подверглась существенной корректировке. Если ранее предполагалось, что в ее состав войдут представитель руководства Совета Федерации, председатель Совета муфтиев России, известный российский специалист по вопросам арабского мира и политик Е. Примаков, то в конечном итоге эта делегация приобрела в большей мере региональный (во многом поволжский или даже татарстанский) характер. В ее состав вошли председатели духовных управлений мусульман Татарстана и Нижегородской области, руководители местных мусульманских учебных заведений, представитель аппарата Приволжского федерального округа, заместитель председателя Совета муфтиев М. Муртазин. Конечно, в состав делегации вошли и ряд чиновников Министерства иностранных дел РФ, включая посла по особым поручениям (речь идет о контактах России с организацией «Исламская конференция — ОИК) Р. Маркаряна, его предшественника на этом посту В. Попова, а также специального представителя России при ОИК К. Исхакова. Наконец, в состав российской делегации вошел заместитель председателя отдела внешних церковных связей Русской православной церкви (РПЦ) протоиерей В. Чаплин.

Направляя эту делегацию в саудовское королевство, российское руководство тем самым возлагало на российское мусульманское сообщество (скорее на его поволжскую фракцию) задачу развития контактов между Россией и мусульманским миром, а также представляющей интересы этого мира и патронируемой Саудовской Аравией ОИК. В специальном послании российского президента, направленном участникам заседания в Джидде, отмечалось значение этого направления российского курса и подчеркивалась «глубокая уверенность» главы российского государства в том, что «Россия и исламский мир будут продолжать активно взаимодействовать в рамках различных органов системы ООН и в других форматах для поиска путей справедливого решения проблем современной международной жизни».

Это положение послания Д. Медведева, конечно, соответствовало духу принятой 12 июля с.г. новой Концепции внешней политики Российской Федерации, отмечавшей, в частности, что «Россия настроена и далее развивать отношения с… Саудовской Аравией» в ее качестве одного из «ведущих региональных государств», имея в виду «двусторонний и многосторонний форматы» этих отношений. Одновременно, как подчеркивалось в документе, определяющем ныне пути развития российской внешней политики, «в целях дальнейшего расширения взаимодействия с государствами мусульманского мира Россия будет использовать возможности своего участия в качестве наблюдателя в организации «Исламская конференция», где «приоритетное внимание будет уделено развитию взаимовыгодного экономического сотрудничества, в том числе в энергетике, с государствами этого стратегически важного для российских национальных интересов района мира».

Как выглядел тот же процесс с точки зрения страны, принимавшей четвертое заседание Группы стратегического видения «Россия — исламский мир», в работе которого участвовали представители Казахстана, Египта, Кувейта, Объединенных Арабских Эмиратов и других стран ареала распространения ислама?

В появившемся 26 октября на сайте саудовского Министерства иностранных дел сообщении отмечалось, что на этом заседании (его курировал министр иностранных дел принц Сауд аль-Фейсал) будет обсуждаться единственный вопрос — «инициатива короля Абдаллы бен Абдель Азиза, связанная с развитием диалога между представителями различных религий и культур в свете нового видения международных отношений». Организация этого заседания возлагалась на внешнеполитическое ведомство саудовского королевства, представляемое одним из его структурных подразделений — «генеральным управлением по исламским вопросам».

В том же сообщении, со ссылкой на слова главы этого «генерального управления» посла Джамиля бен Махмуда Мирдада, подчеркивалось, что заседание, «в котором будут участвовать делегации Российской Федерации и ряда мусульманских стран», посвятит свою работу «обсуждению видения новых принципов эволюции международных отношений, концентрируя свое внимание на инициативе короля Абдаллы о развитии диалога между представителями различных религий и культур, а также на том, что уже сделано для развития диалога между религиями и цивилизациями ради укрепления взаимопонимания между их последователями». Иными словами, речь должна была идти о «значении высказанной инициативы в контексте мирного сосуществования и становления новых отношений между государствами в сфере политики, экономики и связей в области общественных и культурных контактов».

Посол Дж. М. Мирдад говорил и о программе заседания, которая, как он отмечал, должна была включить четыре пленарные встречи и два семинара. Первая пленарная встреча посвящалась (как об этом говорилось в цитируемом сообщении) вопросам «нынешнего состояния международных отношений», которые предполагалось рассматривать «на основе взгляда на эти отношения через призму глобализации, через сотрудничество, а не через противостояние, через взаимодействие, а не через самоизоляцию». Вторая пленарная встреча нацеливалась на обсуждение «истории диалога между представителями различных религий и культур» в свете «значения процесса глобализации для укрепления взаимного сближения» сторонников различных религий, а также «общих ценностных установок всех монотеистических религий». Третья пленарная встреча планировалась как обсуждение, собственно, инициативы короля Абдаллы и ее «вклада в дело международного политического, социально-экономического и гуманитарного сотрудничества». Наконец, четвертая пленарная встреча должна была быть посвящена вопросам «видения новой системы международных отношений» с точки зрения «России и исламского мира», а также тому, как оба варианта этого видения «могли бы содействовать выработке новых принципов международных отношений». Два планировавшихся саудовской стороной семинара были призваны показать, соответственно, как «саудовское и российское руководство содействуют укреплению диалога и распространению культуры мира и позитивного сосуществования», а также как «гражданское общество содействует укреплению культуры общих ценностей и диалога между людьми» и в свете этого «будущего исламско-российского диалога».

Российская делегация была готова к тому, что ее партнеры будут стремиться провести четвертое заседание Группы стратегического видения для обсуждения инициативы саудовского монарха. Собственно, это подчеркивалось и в послании российского президента участникам встречи в Джидде: «Российская Федерация, имеющая статус наблюдателя при организации «Исламская конференция», намерена твердо придерживаться курса на всемерное расширение стратегического взаимодействия с исламским миром». «В этой связи, — продолжал далее президент РФ, — нам представляется, что обсуждение… инициативы короля Саудовской Аравии… об институционализации межрелигиозного диалога имеет принципиально большое значение, особенно учитывая возрастающую роль религии в международной жизни». Тем не менее возникает странное ощущение — а принимала ли российская сторона какое-либо участие в подготовке проведенной в Джидде встречи?

9 июля автор этих строк, рассказывая об инициативе короля Абдаллы, писал на сайте Института Ближнего Востока: «Саудовский монарх… идет против течения, представленного и обществом его страны, и теми идеями, которые в значительной мере определяют подходы этого общества (а также значительного сегмента саудовского политического и религиозного истеблишмента) к проблемам современности». Далее он говорил, что благодаря инициативе короля Абдаллы и началу ее претворения в жизнь (16 июля с.г. в испанской столице начал работу Всемирный конгресс межрелигиозного диалога, который открыли король Абдалла и испанский монарх Хуан Карлос), «впервые представители трех ведущих религий современности — ислама, иудаизма и христианства… встретятся и будут говорить друг с другом не по инициативе международных организаций или немусульманских религиозных объединений, а по инициативе правителя страны, где находятся ведущие святыни ислама». Наконец, он подчеркивал, что, «идя против течения, король Абдалла стремится к тому, чтобы его деятельность способствовала втягиванию в начатый процесс и представителей других регионов и стран мусульманского мира».

В дальнейшем же, уже 21 июля, анализируя также на сайте Института Ближнего Востока итоги мадридского конгресса межрелигиозного диалога, автор этих строк, в частности, писал, что участие в его работе одного из представителей Русской православной церкви (РПЦ) определялось необходимостью для нее «считаться с интересами государства» и «сложностями, связанными с развитием внутрироссийского православно-исламского диалога», а не ее поддержкой членства России в ОИК. Он говорил также о том, что позиция мусульманских духовных управлений России в отношении Мадридского конгресса межрелигиозного диалога также не была однозначно позитивной. А поскольку в деятельности этих управлений все более усиливается тенденция к построению подлинно «российского», «патриотического» мусульманского сообщества, постольку совсем не случайно на некоторых российских мусульманских сайтах появились резко отрицательные заявления, сделанные некоторыми религиозными деятелями и исследователями, оценившими мадридский конгресс как «проявление проамериканской», едва ли не «марионеточной» позиции Саудовской Аравии, следующей, как это вытекало из их заявлений, в «фарватере антимусульманской линии» Соединенных Штатов. Далее автор этих строк добавлял, что эти заявления, «видимо, имеют и объективную сторону — разочарование в отношениях с ОИК, полностью монополизированных государством».

Наверное, стоит вернуться к словам, говорившимся еще в середине лета текущего года, имея в виду заседание в Джидде и, в частности, подготовленную в связи с ним программу.

Итак, саудовская сторона предложила обсудить инициативу короля Абдаллы в свете взгляда на развитие современных международных отношений «на основе взгляда на эти отношения через призму глобализации, через сотрудничество, а не через противостояние, через взаимодействие, а не через самоизоляцию». Что ж, это действительно принципиально важная постановка вопроса, которая заранее ставила под сомнение ставшую ныне обычной российскую позицию построения «антиамериканских» и «антизападных» геополитических осей и блоков. Естественно, что эта постановка вопроса не могла, да и не была направлена на то, чтобы исключить специфику «российского» или «исламского» видения системы международных отношений. Но «специфика» этого видения предполагала ведение целенаправленного диалога с иными игроками этой системы в интересах достижения обоюдоприемлемого консенсуса. Король Абдалла (и следующее в фарватере его курса саудовское внешнеполитическое ведомство) вновь шел против течения, стремясь в наибольшей степени содействовать сглаживанию международных противоречий. Насколько российские участники четвертого заседания Группы стратегического видения «Россия — исламский мир», представлявшие как мусульманское, так и православное сообщества России, покорно следующие за руководством своего государства, могли согласиться с такой постановкой вопроса?

Этот вопрос тем более стоит поставить, если иметь в виду некоторые, по сути дела, двусмысленные положения послания российского президента, где говорилось об уходящих «в прошлое иллюзиях однополярного мира», о «качественно новом уровне партнерства», в создание которого способно «внести существенный вклад» состоявшееся в Джидде заседание. Разумеется, не приходится сомневаться, что любые встречи между людьми содействуют развитию между ними партнерства, помогают им лучше понять друг друга, но разве саудовская сторона, предлагая разработанную ею программу заседания, была настроена на то, чтобы вести диалог с его российскими участниками, имея в виду окончательное избавление от «иллюзий однополярного мира»? Разве эта сторона предполагала достижение «качественно нового уровня партнерства» с Россией в ущерб иным приоритетам своего внешнеполитического курса? Наконец, самый существенный вопрос: а выдвинула ли российская сторона какие-либо свои собственные предложения, вошедшие в программу заседания? Это вызывает сомнения.

Наиболее важным показателем саудовского отношения к проведенному в Джидде заседанию Группы стратегического видения «Россия — исламский мир» являлись, вне сомнения, посвященные этому заседанию публикации местной прессы. Стоит сразу же заметить, что эти публикации были немногочисленны и не появлялись на первых страницах местных изданий (сосредоточиваясь исключительно в тех рубриках газет, которые связаны с вопросами культуры и религии). В свою очередь, ведущие «внешние» газеты королевства — издаваемые в Лондоне «Аш-Шарк Аль-Аусат» и «Аль-Хайят» — практически проигнорировали это событие (всего две публикации в несколько строк в «Аш-Шарк Аль-Аусат» и ни одной в «Аль-Хайят»). С другой стороны, обращение к саудовской, прежде всего «внутренней», прессе может помочь понять, что именно интересовало представителей королевства в выступлениях российских участников заседания, а также то, как эти представители расставляли акценты в своих подходах к проблеме, вынесенной на обсуждение этого заседания.

27 октября только две «внутренние» газеты королевства — эр-риядская «Ар-Рияд» и мединская «Аль-Мадина» — проанализировали встречу в Джидде. Цитируя слова заместителя генерального секретаря ОИК посла Иззата Муфти, «Ар-Рияд» подчеркивала, что открывающееся в Джидде заседание станет «завершающим этапом» подготовки к «началу практической реализации» инициативы короля Абдаллы. Газета привела и полный текст высказывания саудовского чиновника из аппарата ОИК: «Организация (ОИК. — Г.К.) намерена прекратить дальнейшее проведение такого рода заседаний и встреч в соответствии с пожеланием Служителя Двух Благородных Святынь (саудовского монарха. — Г.К.), высказанным им уже после начала проведения международных и исламских встреч, связанных с диалогом религий и цивилизаций». В свою очередь, «Аль-Мадина» излагала подробную программу заседания (отмечая, что первая пленарная встреча откроется выступлениями саудовского государственного министра по делам внешних сношений Н. Мадани и М. Шаймиева), делая акцент на словах посла Дж.М. Мирдада, подчеркивавшего, что «заседание будет посвящено исключительно «обсуждению содержания инициативы Служителя Двух Благородных Святынь, короля Абдаллы с точки зрения ее влияния на развитие современных международных отношений».

28 октября краткое сообщение об открытии заседания в Джидде поместила «Аш-Шарк Аль-Аусат», повторив цитировавшиеся накануне газетой «Аль-Мадина» слова посла Дж. М. Мирдада. В свою очередь, вышедшая в тот же день «Ар-Рияд» была более пространна. Она прежде всего процитировала Н. Мадани, подчеркнувшего, в частности, что «инициатива» короля Абдаллы «была высказана в нужное время, когда в мире вновь вспыхнули войны и столкновения как в форме вооруженных конфликтов, так и в форме идейного противостояния». По словам второго лица саудовского внешнеполитического ведомства, «мир вновь переживает этап, когда распространяется насилие и отвержение другого, когда место диалога занимают иные, отвергаемые всем человечеством формы взаимодействия между людьми, основанные на ошибочных представлениях, предполагающих использование конфликтов вместо стремления к достижению взаимопонимания, вместо определения совместных целей, способных подвигнуть человечество к прогрессу». На этом фоне, как отмечал Н. Мадани, выгодно выделяется саудовская политика, направленная на то, чтобы «смягчить напряженность, улучшить образ ислама, вернуть людям уважение к религиозным ценностям, содействовать принятию ими различий между человеческими сообществами, которые, тем не менее, призваны жить вместе в рамках единого и многообразного мира». Эта политика, по его словам, направлена на «укрепление мира и взаимопонимания в мире, для которого слишком часто характерны насилие и страх перед другим».

Цитируя выступление М. Шаймиева, «Ар-Рияд» выделила в его выступлении следующие высказывания (здесь и далее автор переводит эти высказывания с арабского языка): «Россия стремится развивать сотрудничество с исламским миром», Россия «полностью поддерживает инициативу Служителя Двух Благородных Святынь», «мы считаем, что эта инициатива послужит основой для создания прочного и безопасного мира». Наконец, последнее положение: «Россия и исламский мир могут создать более терпимый и справедливый мировой порядок, в котором не будет места насилию, анархии и терроризму». «Ар-Рияд» была далека от того, чтобы публиковать полный текст выступления президента Республики Татарстан, выделяя в нем только те идеи, которые соответствовали общим подходам саудовской стороны. При этом газета неоднократно подчеркивала, что в своем выступлении М. Шаймиев постоянно ссылался на цитаты из выступлений саудовского монарха. Конечно, это было приятно узнать саудовскому читателю. Но было ли это (как и основные положения его речи) сколько-либо существенным, а главное, самостоятельным вкладом главы российской делегации в развитие двустороннего сотрудничества применительно к заявленной теме заседания Группы стратегического видения? Содержало ли это выступление какие-либо конкретные предложения в связи с развитием этого сотрудничества? Статья в «Ар-Рияд» не дает возможности это узнать, что означает скорее всего отсутствие этих конкретных предложений. Тогда как же «Россия и исламский мир» смогут «создать более терпимый и справедливый мир», избавленный от «насилия» и «терроризма»? Или речь вновь идет о формировании очередной призрачной геополитической оси?

Впрочем, в ходе первой пленарной встречи один из членов российской делегации высказал предложение, если исходить из цитируемой статьи в «Ар-Рияд» от 28 октября. Им был В. Попов, заявивший на этой встрече, что «настало время сконцентрировать усилия на реализации инициативы Служителя Двух Благородных Святынь». Что ж, действительно «конкретное» предложение!

Сообщая 29 октября об очередном дне работы заседания, «Ар-Рияд» цитировала интервью Н. Мадани, говорившего, в частности, о том, что, по его мнению, заседание в Джидде «должно содействовать тому, чтобы Российская Федерация наконец-то выработала собственное стратегическое видение исламского мира». Далее он добавлял: «Значительное число российских граждан исповедуют ислам, а это означает, что проходящее заседание призвано содействовать выработке форм отношений между Россией и исламским миром, поскольку Россия стремится к сближению с исламским миром и является государством-наблюдателем в организации «Исламская конференция»». Из дальнейших слов Н. Мадани вытекало, что инициатива короля Абдаллы должна стать предметом обсуждения широких кругов представителей всех религиозных доктрин, включая, естественно, и саудовских единоверцев в России.

В той же статье «Ар-Рияд» говорилось, что заявление Н. Мадани, по сути дела, вытекало из некоторых положений выступления М. Шаймиева, говорившего, в частности, о значительном росте числа мечетей в Татарстане, о важности установления прямых контактов между представителями средств массовой информации его республики и их коллегами из Саудовской Аравии и других мусульманских стран, а также обо все еще ощущающейся исламскими учебными заведениями республики потребности в квалифицированных и по-мусульмански образованных кадрах. Любопытный поворот темы, который, тем не менее, вытекал из уже называвшейся выше идеи короля Абдаллы о значении прямых контактов между представителями религиозных монотеистических доктрин, что, разумеется, предполагает и прямые связи между российскими мусульманами и их зарубежными единоверцами. Именно так саудовская сторона втягивала в инициированный ею процесс и российских мусульман. Но была ли российская делегация готова к такой постановке вопроса?

30 октября саудовские «внутренние» издания опубликовали заключительное коммюнике четвертого заседания Группы стратегического видения «Россия — исламский мир». Далее в переводе с арабского языка он будет цитироваться по тексту, появившемуся в тот день в газете «Аль-Мадина».

Коммюнике подчеркивало важную роль «религий и культур в укреплении высоких гуманистических ценностей», а также «возвращения им их миссии, теряющейся на фоне происходящих международных изменений». Оно отмечало значение «мирного сосуществования различных народов и культур» и «искоренения насилия, фанатизма и терроризма», необходимость «распространения культуры толерантности и взаимного сотрудничества» на основе «общих черт всех монотеистических религий, культур и цивилизаций» и опоры на «исторический опыт диалога между представителями религий и культур». В этом контексте коммюнике констатировало высокий смысл «ценностей и принципов ислама», всегда содействовавшего «диалогу между религиями и культурами». Далее в цитируемом документе заявлялось о «важности инициативы короля Абдаллы», нацеленной на «мирное, конструктивное сосуществование различных цивилизаций и искоренение идеи столкновения между ними». В нем призывалось найти «адекватные инструменты для активизации инициативы короля Абдаллы», тем более что эта инициатива «была выдвинута Королевством Саудовская Аравия, страной, где расположены Две Благородные Святыни, колыбелью ислама».

В этом коммюнике речь шла и о России. Коммюнике констатировало, что «диалог между Россией и исламским миром никогда не прерывался». В нем отмечалась «важность инициативы стратегического видения, выдвинутой Россией в то время, когда ее президентом был ее нынешний премьер-министр г-н Путин, и поддержанной Его Превосходительством президентом Медведевым», а также высоко оценивался «вклад саудовского и российского руководства в развитие отношений между Россией и исламским миром». В коммюнике заявлялось о важности послания президента Д. Медведева участникам четвертого заседания Группы стратегического видения «Россия — исламский мир».

Далее в коммюнике указывались конкретные шаги, которые, по мнению участников заседания, должны были содействовать реализации его целей. Это — «поддержка культурных центров, создаваемых» в России и в странах исламского мира в интересах «культурного сотрудничества и обмена, а также сближения и взаимопонимания между обеими сторонами». Это указание на важность решения Генеральной Ассамблеи ООН о проведении ею 12-13 ноября текущего года специального заседания, посвященного инициативе короля Абдаллы (в те дни он будет находиться в Нью-Йорке. – Г.К.), а также на необходимость для участников заседания в Джидде обратиться со специальным посланием к Генеральному секретарю ООН с поддержкой этого решения. В этом же разделе коммюнике указывалось на то, что участники этого заседания поддерживают «предложение Российской Федерации о создании Консультативного совета религий при ООН».

Цитируемый документ призывал обе стороны — Россию и исламский мир — содействовать «распространению средствами массовой информации культуры диалога и уважения религий», «призвать учебные и научные учреждения» к проведению «исследований, укрепляющих высокие общечеловеческие ценности и распространяющих культуру толерантности» с тем, чтобы они стали основой «современных международных отношений». Обе стороны, как подчеркивалось в коммюнике, будут содействовать «получению грантов студентами и преподавателями» университетов России и исламского мира, «организации их взаимных контактов», а также создадут фонд для поощрения лучших исследовательских работ в области распространения толерантности и изучения «российско-исламских связей».

Наконец, заключительное коммюнике заседания в Джидде согласилось с мыслью о «продолжении заседаний Группы стратегического видения», но лишь ради «поиска инструментов, которые будут содействовать институционализации» этого форума. Так, в частности, будет «проанализирована идея создания генерального секретариата» Группы.

Итак, Саудовская Аравия в полном объеме решила те задачи, которое ее руководство ставило в связи с проведением ею четвертого заседания Группы стратегического видения «Россия — исламский мир». Текст заключительного коммюнике этого заседания яркое подтверждение этого, как, к сожалению, и подтверждение того, что российская делегация всего лишь следовала в фарватере усилий саудовской стороны. Стоит ли говорить, что студенческие и преподавательские обмены, предоставление грантов и премий будут осуществляться вовсе не на российские деньги?

30 октября эр-риядская «Аль-Ватан» сообщила об окончании работы заседания и привела слова, сказанные двумя его участниками. Первый из них — посол Дж. М. Мирдад отметил, что «некоторые участники заседания были абсолютно далеки от идеи “углубленного диалога”». Как подчеркивала «Аль-Ватан», он заявил: «Я считаю, что очень многие доклады были общими рассуждениями. В них не было ничего, что обогатило бы диалог». По его же словам, «необходимо в будущем пересмотреть вопрос об участниках заседаний Группы стратегического видения с тем, чтобы последующие встречи не были бы столь же скучными и не представляли бы собой лишь обменом поздравлениями». Возникает естественный вопрос: о ком говорил руководитель заседания в Джидде? Ответ на этот вопрос содержался все в той же статье в «Аль-Ватан»: «Один из участников российской делегации, участвовавшей в заседании, Марат Муртазин, сказал “Аль-Ватан”: “Заявление Мирдада было для нас вполне обоснованными, а не жесткими. Мы должны быть практиками”».

Что ж, это справедливо. Политика — это не возможность на время оторваться от текучести будней и не мелкие бизнес-проекты. Чего стоила хотя бы отправка в Джидду в связи с заседанием Группы стратегического видения так называемого «золотого Корана», преследовавшая коммерческие цели, если заранее было ясно, что в стране религиозного ригоризма это произведение искусства никто не осмелится купить.

Но когда к политике в России начнут относиться так, чтобы решать задачи, действительно важные для страны?

62.96MB | MySQL:102 | 0,560sec