Новый президент США Барак Обама намерен вывести американские войска из Ирака в течение 16 месяцев. Соответствующее соглашение между американским и иракским правительством подписано в Багдаде. Более того, Б. Обама принял решение ликвидировать тюрьму для исламистов в Гуантанамо, а находящихся в ней заключенных поместить в тюрьмы США, что автоматически означает передачу их под юрисдикцию американского суда. Зная процедуру судебных процессов в США, а также обстоятельства пленения исламистов, с большей долей вероятности можно предположить, что они будут оправданы и еще получат приличные суммы от уже поданных исков. Эти шаги Б. Обамы означают возвращение «мягкой политики» и, без сомнения, серьезно повлияют на развитие ситуации в долгосрочной перспективе не только на Ближнем Востоке, но и в Пакистане, Африке и на Северном Кавказе.
Для всех остальных стран решение Б. Обамы означает, что США не выдержали испытания однополярным миром и за просчеты Вашингтона в ближневосточном пасьянсе придется расплачиваться всем. Попробуем проанализировать последствия этих шагов.
Из Ирака постепенно выводят американские войска, которые уже в настоящее время контролируют меньше половины иракских провинций. Их заменяют иракские войска и полиция, численность которых планируется увеличить, в частности армию, за два года с 209 до 270 тысяч человек. Возникает закономерный вопрос, на какие деньги? Предполагается, по-видимому, что за иракские, вырученные от продажи нефти. Вспомним на всякий случай про финансовый кризис, падение цен на нефть и не до конца восстановленную промышленность.
Но это полбеды. Основную угрозу представляют не экономические выкладки; если бы дело было только в деньгах, американцы могли бы трубить победу.
В настоящее время надо отдавать себе полный отчет в том, что Ирак представляет собой поле все возрастающего противостояния между суннитами и шиитами, а если рассуждать более глобально — между монархиями Персидского залива, Иордании, Кувейта и Ираном. Вывод американских войск без создания жесткой вертикали власти (читай: диктатуры; а нынешний иракский премьер-министр Малики в диктаторы не годится) означает в сегодняшнем Ираке раздробление страны на фрагменты по этноконфессиональному признаку (уже сейчас Курдский автономный район фактически независим от Багдада, что усиливает сепаратистские тенденции в Иране, Сирии и Турции); резкое усиление суннитских групп (как бывших баасистов, так и радикальных исламистов из «Аль-Каиды») за счет финансов и добровольцев из стран Персидского залива; возрастание активности Ирана на иракской территории и, как следствие, возникновение открытой военной конфронтации, которая будет оказывать влияние не только на приграничные страны, но и, возможно, на Ливан и Йемен, где в настоящее время находятся самые радикально настроенные группировки проиранских шиитов.
Исходя из истории подобных конфликтов на Ближнем Востоке, рискнем предположить, что он будет трудным, долгим, с бесконечными мирными инициативами от разного рода посредников, мирными передышками, чередующимися с острыми фазами противостояния. Его естественное окончание будет возможно лишь с физическим уничтожением одного из противников, и тогда мы получим или резко усилившейся Иран с его «мирной» риторикой и атомным оружием в среднесрочной перспективе, или очередной «оазис» «Аль-Каиды».
При любом исходе к 2011 г. с большей долей вероятности возникнет еще один долгоиграющий ближневосточный кризис наряду с арабо-израильским.
Но даже уже сейчас решение американцев — это победа Ирана и «Аль-Каиды» одновременно. Можно предположить, что на исламистских сайтах решение Обамы уже завтра будет расписано «как безоговорочное поражение американского кафира». Нетрудно также предположить, какое пропагандистское влияние окажет уход американцев на арабскую молодежь, как резко возрастет количество добровольцев для продолжения «джихада с неверными». На Ближнем Востоке не принято проигрывать. А «уходить» и «проигрывать» на Ближнем Востоке — синонимы.
Маловероятно также, что Иран откажется от своих планов превращения в региональную супердержаву и будет игнорировать происходящее в соседнем Ираке. Здесь и удовлетворение амбиций, и модель в действии «экспорта исламской революции» (видя поведение радикального шиитского лидера Муктады Ас-Садра, отчетливо понимаешь, что от решительных действий его удерживают только американские войска), и месть за безрезультатную войну с Саддамом Хусейном.
Теперь попробуем смоделировать вышеизложенный сценарий для Северного Кавказа. Не секрет, что затухание иностранной помощи (как людьми, так и финансами) чеченским сепаратистам произошло после вторжения американцев в Ирак и Афганистан. Это объяснимо: людские и финансовые ресурсы сразу были переориентированы на Ирак. Что произойдет, если после ухода американцев, сунниты и шииты, пусть не сразу, но договорятся о «зонах влияния» в Ираке? Высвобождение огромных финансовых и людских ресурсов (с приличным боевым опытом) и их направление на «джихад» в другие регионы («Аль-Каида» имеет структуру акулы и должна все время двигаться, она не может быть статична). Очевидно, что Северный Кавказ в планах исламистов еще далеко не отыгранная карта: здесь по-прежнему присутствуют их наблюдатели во главе с саудовцем Моганнедом, а лидер сепаратистов Д. Умаров открыто объявил себя приверженцем создания «кавказского эмирата» и частью международного джихада, что означает смену националистической идеи на религиозную.
Таким образом, можно резюмировать, что:
1. США меняют свою жесткую политику на Ближнем Востоке и уходят из Ирака в 2011 г., что будет расценено исламистами (как шиитами, так и суннитами) как поражение «большого врага» и придаст им дополнительный импульс развития и активности. Пребывание американцев в Афганистане скорее всего повторит «иракский» сценарий.
2. С большой долей вероятности можно утверждать, что на территории Ирака после 2011 г. возникнет «долгоиграющий» очаг напряженности наподобие арабо-израильского, оказывающий серьезное дестабилизирующее влияние на весь регион целом.
3. Все выше изложенное может негативно сказаться на развитии ситуации на Северном Кавказе, придать новый импульс действиям сепаратистов, усилить присутствие представителей «Аль-Каиды» и, как следствие, усилить их террористический потенциал.