Гипотетический сценарий слияния двух наиболее важных и претендующих на мировое господство исламистско-джихадистских организаций «Аль-Каиды» и «Исламского государства» (обе запрещены в РФ) редко обсуждаем в среде исследователей экстремизма. В этой связи определенный интерес представляет статья доктора Кристиана Херрманна, опубликованная в немецком военно-политическом журнале «Европейская безопасность и военная техника». Автор, преподаватель политики безопасности кафедры федеральной полиции Федерального университета прикладных наук (г. Любек, ФРГ), подчеркивает, что подобный вариант развития событий будет иметь большое значение, поскольку существенно усугубит опасную ситуацию для стран Запада.
Принимая во внимание, что обе экстремистские структуры имеют много общего, эксперт полагает удивительным, что слияние еще не произошло, даже если на данный момент для этого мало свидетельств. Автор пытается понять, существуют ли аргументы «за» или «против» объединения «Исламского государства» (ИГ) и «Аль-Каиды» и предлагает свой прогноз развития этих организаций.
Общее сравнение «Аль-Каиды» и ИГ
«Аль-Каида» и ИГ борются за глобальное влияние среди приверженцев джихадистской идеологии. Основанная Усамой бен Ладеном «Аль-Каида» стремится к исламистскому режиму в странах с мусульманским большинством и, исходя из этого, к глобальной экспансии. Своими противниками она называет «внешнего врага» – государства коллективного Запада, особенно США и Израиль – и «внутреннего врага» – так называемые неисламские правительства Ближнего Востока и Северной Африки. При этом, «Аль-Каида» воспринимается, как авангард международного джихадистского движения. Продолжает существовать её всемирная сеть региональных организаций и подпольных структур поддержки. Вместе с тем, «Аль-Каида» не смогла усилить свое влияние в кругах джихадистов. Её детализированные пропагандисты-теологи не набирают организации новых сторонников. Основная тактика «Аль-Каиды» остается прежней – сложные, но эффективные с точки зрения медийного представления атаки. Одновременно, отдельные боевики или небольшие группы призываются к совершению актов терроризма без предварительных консультаций и официального взаимодействия с головной организацией.
«Исламское государство» в течение 2013 года сыграло центральную роль в гражданской войне в Сирии, а в начале 2014 года захватило районы на севере Ирака. Лидер ИГ того периода Абу Бакр аль-Багдади 29 июня 2014 года провозгласил халифат. После начала в 2014 году авиационных ударов международной коалиции под руководством США по ИГ, аль-Багдади призвал к ответным атакам на Западе. От имени ИГ были совершены многочисленные теракты в Европе (включая Германию).
Согласно публикации, после падения в марте 2019 года сирийского города Аль-Багуз (al-Baghuz) ИГ потеряло свою территорию в ключевой сирийско-иракской зоне, и халифат прекратил свое существование. Смерть лидера ИГ аль-Багдади и официального представителя ИГ Абу аль-Хасана аль-Мухаджира (Abu al-Hassan al-Muhajir) в конце октября 2019 года считается символическим поражением террористической организации. Однако, уже 31 октября 2019 года новый официальный представитель ИГ Абу Хамза аль-Кураши (Abu Hamza al-Qurashi) в звуковом послании объявил преемника под псевдонимом Абу Ибрагим аль-Хашими аль-Кураши (Abu Ibrahim al-Hashimi al-Qurashi) в качестве нового халифа ИГ. Предположительно, это туркоманский амир Мухаммед Саид Абдал Рахман аль-Мавла (Amir Muhammad Sa’id Abdal Rahman al-Mawla).
С тех пор ИГ укрепилось в подполье в Сирии и Ираке и имеет всемирную сеть союзных группировок, которые, вероятно, продолжат свою борьбу под руководством преемника аль-Багдади. В конце 2020 года при новом халифе аль-Кураши ИГ оставалось ослабленной организацией, которая, тем не менее, все еще могла действовать, по крайней мере, на региональном уровне. Как в исламских странах, так и на Западе террористическая угроза, которую нельзя недооценивать, продолжает исходить от отдельных преступников и небольших групп, вдохновленных ИГ. В суннитских частях Ирака и Сирии новый халиф завершил преобразование организации из государственной структуры в сеть.
Стратегическая ситуация для «Аль-Каиды», по представлению эксперта, напротив, выглядит более мрачной. В ней действуют менее харизматичные руководители, подобные Айману аз-Завахири, которые демонстрируют низкий уровень мастерства в области связей с общественностью (социальных медиа). В целом, группировка долгое время не преуспевала в атаках за пределами Ближнего Востока.
Тем не менее, исследователь отмечает, что уже некоторое времени из-за военных поражений обе организации испытывают сильную потребность в успехе. В глазах своих сторонников им снова приходится доказывать свою легитимность сенсационными терактами. Смерть аль-Багдади значительно усилила эту потребность, особенно для ИГ. Таким образом, объединение сил (например, в сферах подготовки последователей, материально-техническом обеспечении) имело бы определенный оперативный смысл. С пропагандистской точки зрения, его относительно легко можно было бы представить, как «примирение и воссоединение». Следовательно, нет причин полностью отвергать такую возможность.
Сходства
Обе организации стремятся создать глобальный халифат: и «Аль-Каида», и ИГ явно претендуют на мировое господство, что отличает их от других исламистских террористических организаций, таких как ХАМАС и «Хизбалла», которые придерживаются более региональной повестки дня. Поскольку «Аль-Каида» и ИГ всегда претендовали на первенство в «исламистском сопротивлении», отношения между ними и другими группировками были и остаются напряженными.
Так, ответвление ИГ в Афганистане вступало в ожесточенные бои с суннитско-пуштунским «Талибаном» и понесло чувствительные потери. «Талибан» требует явного подчинения со стороны «Аль-Каиды» на территории Афганистана. Суннитское палестинское движение ХАМАС в секторе Газа также выступает против ИГ и «Аль-Каиды».
Обе организации принадлежат к суннитской (ваххабитской) ветви ислама. Принимая во внимание тот факт, что 80% мусульман являются суннитами, это имеет большое значение. С другой стороны, не следует заблуждаться и ложно истолковывать это обстоятельство, полагая, что представители суннитского направления ислама монолитно стоят за двумя группировками. Скорее, гораздо более важную роль играют местные политические, этнические и социокультурные условия. Например, суннитские племена встали на сторону американских войск в рамках «Кампании пробуждения» («Сахва») и изгнали иракское отделение «Аль-Каиды» со своих территорий, за что впоследствии ИГ отомстила племенам массовыми убийствами.
Различия
Две организации объединяет крайняя позиция по отношению к шиитам. Но она же и привела к разрыву между ними. В конце концов, ИГ возникло из ветви «Аль-Каиды» в Ираке, государстве, расположенном в центре линии разлома между суннитами и шиитами. ИГ преуспело в своем подходе к развязыванию гражданской войны в Ираке посредством целенаправленных атак на шиитов и в долгосрочной перспективе убеждено в своем успехе. Как полагает эксперт, невозможно ожидать отклонения от жёсткой позиции, направленной против шиитов, с которыми, по некоторым заявлениям ИГ, еще предстоит столкнуться перед борьбой с евреями и христианами.
Руководство «Аль-Каиды», напротив, всегда пыталось оказать умеренное воздействие на свое иракское отделение, но безуспешно. Подход «Аль-Каиды» исследователь называет «джихадистским экуменизмом». С точки зрения политики безопасности он является более опасным, но позволял руководству «Аль-Каиды» находить временное убежище в шиитском Иране.
Значительно расходятся и стратегические задачи группировок. «Аль-Каида» сначала стремилась изгнать из центрального региона Ближнего Востока дальнего врага, прежде всего, США, чтобы впоследствии создать исламистский халифат, который в долгосрочной перспективе должен распространиться на весь мир. «Исламское государство» оказалось гораздо более прагматичным: оно ставило на первое место создание халифата. В дальнейшем халифат должен расшириться сначала в регионе, а затем – по всему миру.
На данный момент оба стратегических подхода следует рассматривать, как потерпевшие неудачу. Однако не следует ожидать, что руководство обеих группировок признает такое положение. Скорее они будут придерживаться своих подходов еще более убедительно, чтобы в перспективе избежать потери мотивации среди своих сторонников.
Их социальные структуры также различны. «Аль-Каида» использует долгосрочную стратегию привлечения, которая в основном вербует представителей среднего класса – атаковавшие Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года в основном имели высшее образование. «Исламское государство», возникшее в застенках, является гораздо менее избирательным. Для него предпочтительной клиентурой являются лица, имеющие судимость и отбывшие тюремное заключение. В качестве примера эксперт приводит насильника и мелкого преступника Аниса Амри (Anis Amri), совершившего теракт на берлинской площади Брайтшайдплац (Breitscheidplatz). Даже если «Аль-Каида» все чаще прибегает к людям из этого спектра, например, при нападении в 2015 году на редакцию «Шарли Эбдо» в Париже, тем не менее, её ожидания относительно идеологических убеждений потенциального кандидата выше, в то время как ИГ упрекается в популизме.
Прогноз
Основываясь на представленных сходствах и различиях между «Аль-Каидой» и ИГ, исследователь предполагает, что в обозримом будущем о слиянии двух организаций не может быть и речи. С точки зрения политики безопасности это следует приветствовать, так как вероятно снижение качества и количества возможных атак. Тем не менее, возникает вопрос о будущем двусторонних отношений между этими террористическими группировками. Возможные сценарии дальнейшего развития обеих организаций представляются следующими:
Статус-кво: обе организации продолжают свое существование параллельно. В этом сценарии «Аль-Каида» остается стратегически ослабленной, способной проводить атаки только на Ближнем Востоке. «Исламское государство» же сохраняет свою всемирную сетевую структуру и развивает ее в первую очередь на Ближнем Востоке. По мнению эксперта, с точки зрения политики безопасности, это был бы самый приемлемый вариант для Запада.
Преобразование «Аль-Каиды» в ополчение с региональными государственными территориями. Этот процесс уже наблюдается в Мали, Сомали, Сирии, но особенно в ходе гражданской войны в Йемене. Подразделения «Аль-Каиды» занимают здесь большие территории и учреждают исламистское правление. Представители «Аль-Каиды» определенно более искусны, чем ИГ, поскольку они принимают во внимание местные племенные отношения, а также в определенной степени интегрируют их в учреждаемую правящую структуру. Так, «Аль-Каида», наряду с территориальной силовой базой, может получить большую легитимность среди местного населения, а в среднесрочной перспективе оперативную основу для более крупных терактов. Слабым место этого сценария для организации становится её большая уязвимость по отношению к военным действиям регулярных армий (ударам с воздуха и атакам общевойсковых подразделений).
В качестве примера приводится «Танзим хуррас ад-Дин» (Tanzim Hurras al-Din, THD) – объединение нескольких групп и отдельных лиц, близких к «Аль-Каиде» в северной сирийской провинции Идлиб. Провозглашенной целью является «освобождение» Сирии от правительства Б.Асада и создание исламистского государства. В настоящее время THD продвигает развитие и укрепление собственных структур, а также рост числа боевиков за счет их вербовки на местах из состава других группировок. В перспективе джихадистский компонент в молодой организации может приобрести все большее значение из-за своей идеологической близости к «Аль-Каиде».
Отделение региональных группировок ИГ и «Аль-Каиды» от головной организации и превращение их в независимые, претендующие на преемственность. Так, изначально связанная с «Аль-Каидой» организация «Хайат Тахрир аш-Шам» (ХТШ) стремится создать исламистское государство в «Великой Сирии». Регионально группировка в настоящее время сосредоточена в северо-западной части Сирии, в районе Алеппо и Идлиба. С 2017 года ХТШ все больше отходит от «Аль-Каиды». Она стремится к тому, чтобы в Сирии ее считали независимым субъектом, без какого-либо заметного влияния со стороны «Аль-Каиды». Группировка осуществляет контроль в занимаемой ею области через структуры, формально независимые, но фактически подчиненные ХТШ. В борьбе за контроль над занятой территорией в 2019-20 годах неоднократно происходили столкновения между ХТШ и другими сторонниками исламизма.
С точки зрения политики безопасности распад по такому сценарию аналитик считает наиболее непредсказуемым и рискованным развитием событий для Запада. В настоящее время он кажется наиболее вероятным, поскольку вожди обеих организаций уже давно потеряли контроль над своими многочисленными ячейками.
Таким образом, автор в своей работе показал три варианта эволюции глобальных террористических организаций «Аль-Каиды» и ИГ. Очевидно, что предложенные сценарии весьма вероятны. С другой стороны, являясь специалистов в области политики безопасности, исследователь не предлагает каких-либо способов предупреждения террористической активности, что, возможно, свидетельствует о кризисе концепции борьбы с терроризмом в западном экспертном сообществе.