14 июня в Брюсселе состоялся Саммит НАТО и на его полях – встречи президента Турции Р.Т. Эрдогана с главами государств – членов Альянса. Самой важной и самой ожидаемой встречей для турецкого лидера стала встреча с президентом США Джо Байденом.
Мы не раз писали о том, что отсутствие союзнических сигналов со стороны американской администрацией по вопросу выстраивания отношений с Турцией с момента избрания нового американского президента, вызывало серьезную обеспокоенность турецкого руководства. Выпадало важнейшее направление турецкой внешней политики, которое, в немалой степени, определяло тактику и стратегию Турции в целом.
В частности, помимо, непосредственного, «прямого» сотрудничества между США и Турцией, американский фактор Турция исправно использует в своих многосторонних комбинациях. Допустим, используя действительную или преувеличенную поддержку США для продвижения своих целей в регионе. В качестве встречного движения, Турция себя предлагает в качестве элемента, балансирующего Россию и Китай (последнее следует считать достаточно новым тезисом – И.С.).
При же отсутствии сигналов со стороны американской администрации делать это становится практически невозможным. Турция не может ни решать свои вопросы с США, ни использовать американцев в качестве «армирующего элемента» своей внешней политики.
Отсюда и то плохо скрываемое нетерпение, которое демонстрировала турецкая сторона, включая внешнеполитическое ведомство страны, в ожидании первой очной встречи между президентами Джо Байденом и Реджепом Тайипом Эрдоганом. На фоне этого из США продолжали поступать не слишком приятные для Турции сигналы.
Первый из них – касающийся систем С-400, приобретенных Турцией, неиспользование и утилизацию которых американская сторона поставила во главу угла для возобновления нормальных, союзнических отношений с Турцией. Как неоднократно за последнее время подчеркивала американская сторона без того, чтобы Турция отказалась бы от использования С-400 невозможно движение с ней по другим направлениям – в частности, снятие американских санкций в рамках Акта о противодействии противникам Америки и возвращение страны в программу создания истребителя пятого поколения F-35.
Второй сигнал заключался в том, что в новой американской администрации царят антитурецкие настроения, даже большие, чем то было при администрации Дональда Трампа. Последний, невзирая на все свое отсутствие пиетета перед международными институтами и соглашениями, составляющими основу функционирования многосторонних и двусторонних отношений, тем не менее, признавал и «определенную правоту» Турции в вопросе С-400 и не шел на употребление слова «геноцид» в квалификации событий 1915 года.
Дональд Трамп, по крайней мере, «выражал понимание» турецкой позиции, хотя фундаментально и не изменял политику США на Ближнем Востоке. В частности, не шло речи о том, чтобы американцы изменили бы парадигму в Сирии и отказались бы от поддержки курдских Сил народной самообороны, «выставив», вместо них, на сирийской земле турок в качестве ударной силы. Помимо этого, Дональд Трамп, заметным образом, пытался притормозить или, по крайней мере, минимизировать состав американских санкций по отношению к Турции.
Джо Байден в этом вопросе демонстрирует куда как большую жесткость – вполне в русле своих предвыборных обещаний, когда он открытым текстом укорял президента Дональда Трампа за его чрезмерную мягкость по отношению к президенту Реджепу Тайипу Эрдогану. И говорил о том, что американцы собираются «вдохновить» турецкую оппозицию на то, чтобы она пришла бы ко власти, разумеется, строго и исключительно, путем демократических выборов. Турецкое руководство выразило открыто свой протест против этих слов, открестилась от этих призывов и турецкая оппозиция. Какая бы она не была прозападная, однако, такой призыв может рассматриваться не в русле убеждений оппозиции, а как простой коллаборационизм. Что, разумеется, на турецкой внутриполитической арене не приветствуется. Тем более, если англосаксы в стране ассоциируются с теми самыми оккупантами и империалистами, над которыми Турция одержала верх столетие назад. В общем, неприличным является откликаться на такие поощрительные призывы со стороны США.
Однако, на эти вопросы Турция может смотреть ровно под тем же углом зрения, что и Россия — на согласие Джо Байдена с тем, что Владимир Путин «killer».
Да, Джо Байден демонстрирует жесткость, но её надо прочитывать как жесткость, рассчитанную на внутреннюю аудиторию США. А в делах практических, как, опять же, показывает пусть короткий, но, все же, опыт наблюдений за новым американским президентом он, как раз, к «подвижкам» готов. В частности, в этом смысле, наиболее любопытным является прецедент «Северного потока – 2», который Россия продолжает исправно продавливать. Теперь вопрос: что, на взгляд турецкой стороны, должно помешать ей делать ровно то же самое.
Тем более, что США, по определению, должны вести диалог с … (нужное подставить: с Россией или с Турцией), по причине того, что стороны связывают если не общие интересы, то уж, во всяком случае, общие пункты международной повестки дня, где американцам не обойтись без России / Турции. Мы не раз говорили о том, что Турция всеми силами пытается доказать свою возможную полезность всем ведущим международным игрокам: США – в сдерживании России и Китая, России – в качестве голоса «разума» в НАТО, препятствующего самым радикальным шагам, ЕС – в вопросе сдерживания сирийских беженцев, которые «вот-вот» готовы заполонить Европу.
И везде Турция преподносит себя в качестве стороны, которая способна вносить ключевую лепту в решение сопутствующих проблем.
В случае же Турции, речь, к тому же, идет об одном из старейших членов Североатлантического альянса и о стране, которую в определенные периоды американо-турецких отношений даже именовали «образцовым партнёром».
Это, буквально автоматически, способно порождать в Турции надежды на то, что отношения между США и Турцией при новых руководителях можно «перезагрузить», вернувшись на траекторию сотрудничества.
Так что, такие голоса звучали в Турции накануне Саммита. Впрочем, они терялись на фоне достаточно сдержанных (не сказать «скептических» — прим.) оценок, в которых указывалось на то, что между у США и у Турции – слишком отличающиеся пункты повестки дня ко встрече. Что, в немалой степени, обусловлено «расползанием по швам» взглядов и интересов сторон.
В этой связи достаточно показательным стало перечисление главных пунктов повестки дня для турецко-американской встречи на высшем уровне – то как их видят США, и то как их видит Турция – со стороны турецкого телевизионного канала CNN Turk буквально накануне встречи между президентами Джо Байденом и Реджепом Тайипом Эрдоганом (сюжет был показан в эфире турецкого телеканала 14 июня с.г. – И.С.).
Вот повестка дня американской делегации (турецкий взгляд на неё): проблема С-400, выход Турции из Стамбульского соглашения (по защите прав женщин), мирные переговоры в Афганистане, а также развитие ситуации в Восточном Средиземном море. В принципе, её можно считать вполне адекватным взглядом на американские приоритеты. И даже выход Турции из Стамбульского соглашения – это вполне соответствует американскому духу по тому, чтобы «затаскивать» в повестку дня вопросы мониторинга своих партнеров по переговорам на «предмет общих ценностных ориентиров».
А вот повестка дня турецкой делегации, как её представил турецкий телеканал CNN Türk: армянский вопрос (упомянутое выше недавнее употребление президентом Джо Байденом термина «геноцид» к событиям 1915 года — И.С.), поддержка со стороны США, оказываемая Рабочей партии Курдистана, Силам народной самообороны и Партии демократический союз, террористическая организация Фетхуллаха Гюлена и выдача Гюлена Турции, дело о деятельности Halk Bank, а также исключение Турции из программы создания истребителя пятого поколения F-35. Стоит обратить внимание, что невозможно себе представить решения в обозримой перспективе буквально ни по одному из этих вопросов. Это значит, что позитивную повестку дня США и Турции, если есть к тому политическая воля, надо отстраивать от ее новых пунктов.
Понятно, что это – лишь возможные приоритеты двух делегаций, согласно мнению турецких аналитиков, однако, стоит обратить внимание на то, что такие оценки, где ни один из пунктов повестки дня не пересекается с другим, не возникают на пустом месте. Это свидетельство того, что общей повестки, где стороны были бы одинаково заинтересованными друг в друге у сторон нет.
Тем не менее, не стоит забывать о том, что встреча между двумя президентами произошла на полях Саммита НАТО и именно через призму турецкой роли в Североатлантическом альянсе стоит рассматривать состоявшийся турецко-американский диалог на высшем уровне. В конце концов, отметим, что президент Турции Р.Т.Эрдоган «не удостоился» отдельно стоящей встречи с президентом США Д. Байденом – в отличие от встречи между Дж.Байденом и В.Путиным, в которой американская сторона даже выступила инициатором. И это, заранее, следует считать разочаровывающим фактором для турецкого руководства.
Переходим к ожиданиям турецкой стороны накануне встречи. Вот, в частности, с какими комментариями накануне Саммита НАТО выступил глава Управления по связям с общественностью при администрации президента Турции Фахреттин Алтун.
В частности, как указал высокий турецкий бюрократ, «НАТО должно иметь четкое видение, чтобы справиться с новыми вызовами безопасности, с которыми он (Альянс) сталкивается, и создать механизм для устранения разногласий между государствами-членами».
Как указал Фахреттин Алтун в своей статье для издания Al-Jazeera, «пришло время блоку обновить свои стратегические перспективы».
«Новое стратегическое видение НАТО должно быть достаточно широким, учитывая увеличивающийся в последние годы размер Альянса. Но при этом он должен быть ясным и целенаправленным. Учитывая все более широкое использование возможностей гибридной войны, задачи, стоящие перед нашим Альянсом, более сложны, чем когда-либо». Как указал Фахреттин Алтун, «члены НАТО более чем способны противостоять новым вызовам».
Глава Управления по связям с общественностью добавил, что новая концепция должна включать создание механизмов для устранения различий между членами блока.
Цитируем Фахреттина Алтуна: «У нас — разная национальная политика по таким вопросам, как международный терроризм, миграция, контрабанда людей, киберугрозы и т. д.». Как добавил турецкий чиновник, НАТО должно уделять первоочередное внимание взаимопониманию в рамках всего Альянса. И далее: «Достижение понимания всех форм терроризма, включая ультраправый терроризм и исламофобские нападения, и согласование стратегии борьбы с ним должно быть одним из главных приоритетов», — сказал Алтун. Он продолжил, отметив, что необходимо развивать более полное понимание безопасности для предотвращения гуманитарных катастроф.
И далее: «Турция готова заплатить свою справедливую долю, чтобы обеспечить коллективную безопасность нашего альянса. Разделение бремени должно касаться не только военных бюджетов и взносов в НАТО. Это также должно повлечь за собой противодействие кризису беженцев в нашем регионе. Как страна, принимающая более четырех миллионов беженцев, мы ожидаем более конструктивного подхода от наших союзников и готовности заплатить свою справедливую долю в решении этой исторической проблемы».
Как подчеркнул Фахреттин Алтун, Турция всегда была на переднем крае борьбы с вызовами, стоящими перед общей безопасностью Альянса. Он также подчеркнул, что участие Турции в критически важных миссиях НАТО по всему миру, в том числе в Афганистане и Ираке, и размещение стратегических объектов НАТО на своей территории доказывает ее «твердую приверженность» Альянсу. Цитируем Ф. Алтуна: «Мы считаем НАТО незаменимым элементом безопасности нашей страны и мира в нашем регионе».
Заметим, что Фахреттин Алтун – это один из самых заметных турецких чиновников, в том числе, работающих и на ниве международных отношений. В чьи функции, помимо всего, прочего входит доведение до турецкой и до международной общественности принципиальной позиции Турции по тем или иным вопросам повестки дня. Наряду с министром иностранных дел Мевлютом Чавушоглу и пресс-секретарем президента Турции Ибрагимом Калыном, Фахреттин Алтун – это рупор официальной Анкары, обращенный во внешний мир, включая зарубежные страны.
Попробуем выделить некоторые ключевые моменты, которые вытекают из заявлений Фахреттина Алтуна:
- Говоря о стратегическом видении, он указывает, что оно должно быть достаточно широким – с учетом нынешнего размера Альянса. С позиций Турции, это звучит как призыв к тому, чтобы интегрировать турецкую повестку дня в сфере безопасности в НАТОвскую повестку дня, с учетом того, что в этом смысле наблюдаются несовпадения в принципиальных для сторон вопросах. Более того, у Турции – заметно отличающееся видение угроз от видения их Североатлантическим альянсом, если посмотреть в сторону приоритетов.
- В развитие первого пункта, Фахреттин Алтун говорит о том, что необходимы механизмы для устранения различий между членами Альянса. Это прочитывается достаточно однозначно в русле нынешнего противостояния между Турцией / ТРСК и Грецией / Кипром по вопросу раздела газовых месторождений Восточного Средиземноморья. Также это следует понимать и буквально в том духе, в каком эту мысль выразил Фахреттин Алтун. А именно: речь идет о том, чтобы вырабатывать инклюзивный взгляд на проблемы современности, с учетом мнений членов Альянса. Однако, повторимся тема Восточного Средиземноморья для Турции является здесь ключевой, поскольку речь идет о споре между двумя членами Альянса.
- Заметим, что в ряду угроз, перечисленных со стороны Фахреттина Алтуна наличествуют такие пункты повестки дня как миграция и контрабанда людей (наряду с международным терроризмом и киберугрозами — И.С.), которые, строго говоря, не относятся к компетенции военно-политического блока. Тем не менее, такие идеи вполне вписываются в ранее звучавшие предложения о том, что роль и функции НАТО должны быть расширены и на вопросы, допустим, гуманитарные. Все это в русле мыслей о том, что НАТО переживает «кризис смыслов» и нуждается в реформировании.
- Говоря о терроризме, заметим, что Фахреттин Алтун не упоминает вопросы терроризма на Ближнем Востоке и не говорит об обеспокоенности Турции поддержкой, оказываемой со стороны США, сирийским курдским Силам народной самообороны, считающимся в Турции ответвлением террористической Рабочей партии Курдистана. Это можно трактовать в том духе, что Турция не желает «эскалировать» этот вопрос до непосредственной встречи между Байденом и Эрдоганом. Зато турецкий чиновник говорит об «ультраправом терроризме» и об «исламофобских настроениях», демонстрируя турецкие приоритеты в этой области. При том, что Турция позиционирует себя в качестве одного из флагманов борьбы с «исламофобией», не совсем понятно, как НАТО может бороться с «исламофобскими настроениями». Все же, речь идет о функциях правоохранительных органов, а не военного блока. Но, тем не менее, показательно, что Турция идет с вопросом исламофобии, буквально, на все международные площадки – даже если они не вполне релевантны друг другу.