В течение последнего полугодия как в экспертном сообществе, так и в политической элите Иран растет недовольство политикой Турции в Закавказье, регионах Ближнего и Среднего Востока. В Тегеране недовольны тем, что Анкара, пользуясь временной слабостью Ирана, занятого преодолением экономической блокады и противостоянием с США, усиливает свои позиции в регионе, приобретая новые плацдармы. Так турецко-российские договоренности по Нагорному Карабаху после вооруженного конфликта в этом регионе Азербайджана иранцы расценили как вытеснение ИРИ из процесса карабахского урегулирования и из Закавказья вообще. Возросшая военно-политическая активность Турции в Азербайджане даже привела к дипломатическому инциденту. 11 декабря прошлого года президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган процитировал касыду, посвященную битве при Чалдыране 1516 года (тогда османские войска наголову разбили персидскую армию Сефевидов и оккупировали на время Иранский Азербайджан). После этого турецкий посол в Тегеране был вызван в МИД ИРИ для объяснений.
В связи с этим достаточно интересно рассмотреть, каким образом оценивают роль и современные политические позиции Турции, иранские эксперты. Профессор международных отношений в Университете Табатабаи Саид Рамадани опубликовал на портале «Иранская дипломатия» статью под названием «Наступательная политика Турции и ее действия в местах традиционного влияния Исламской Республики Иран». Автор начинает статью с общей характеристики турецкой внешней политики. По мнению Рамадани, «у Турции нет постоянных друзей, но есть постоянные интересы». Вчерашние ситуационные союзники Турции легко могут стать ее врагами и наоборот. Турецкие компании, связанные с правительством, помогают Ирану в преодолении блокады, но только там, где это сулит им большие прибыли. Турция вместе с Ираном и Россией участвовала в мирном процессе в Астане, но только для того, чтобы уменьшить влияние РПК в северо-восточных районах Сирии. Таким образом, по убеждению автора возможно тактическое сотрудничество между Ираном и Турцией, но не стратегическое партнерство.
Далее Саид Рамадани останавливается на примере конкретных стран, где происходит турецкая экспансия. Это, прежде всего, Ирак. Согласно «теории национального обета», значительная часть турецкой политической элиты считает Мосул и Киркук частями Турции, несправедливо отторгнутыми от нее западными державами по Лозаннскому договору. В перспективе планируется воссоединение этих районов с Турцией. В ходе военной кампании против террористической организации «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России) турецкие военные инструкторы создали и экипировали из части суннитов провинции Мосул вооруженные формирования «Аль-Хашд аль-Ватани» во главе с Адилем Нуджайфи. В то же время применительно к отрядам «Аль-Хашд аш-Шааби» турецкие СМИ применяют название «шиитские террористы», ставя их на одну доску с РПК (Рабочей партией Курдистана). Беспокоит Саида Рамадани и экономическая экспансия Турции в Ираке. По итогам 2019 года товарооборот Турции с Ираком составил 10,2 млрд долларов, а Ирака с Ираном – 9,6 млрд, хотя еще недавно Иран был основным торговым партнером Ирака. Общая сумма уже вложенных и планируемых к вложению турецких инвестиций в экономику Ирака составляет 25 млрд долларов. Турецкие компании проявляют активность в таких отраслях как водоснабжение, электроэнергетика, нефтехимия. Особенно увеличилась роль турецких компаний в восстановлении энергоснабжения Ирака, на что раньше претендовали иранские бизнесмены.
Еще одним регионом, где турецкое присутствие постоянно растет, является Иракский Курдистан. В настоящее время на территории этого региона Ирака незаконно находятся турецкие войска. Пользуясь в качестве предлога активностью РПК в горном районе Кандиль, турецкие вооруженные силы создали в Иракском Курдистане 18 военных баз и опорных пунктов. Наряду с военным присутствием велико экономическое влияние Анкары на дела региона. Нефть Иракского Курдистана экспортируется через турецкий порт Джейхан. Правящая в регионе Демократическая партия Курдистана (ДПК) в целом ориентируется на Турцию. Что касается Сирии, то здесь непреложным фактом является турецкое военное присутствие. Турецкие войска, по мнению иранского эксперта, незаконно оккупируют провинцию Идлиб, Раззаз-Джараблус-Аль-Баб и пограничную полосу на северо-востоке САР и «выгнать их из Сирии будет очень нелегко». По убеждению автора, в прошлом турецкое руководство, вложившее многом сил и средств в свержение президента Башара Асада, оказывало помощь террористам из «Исламского государства», по крайней мере, в логистике. В настоящее время турки опираются в этой стране на более умеренные группировки: остатки Сирийской свободной армии и сирийских туркоманов.
Относительно новым фактором, по словам Рамадани, является укрепление турецкого влияния в Ливане. Здесь Анкара воспользовалась тяжелейшим экономическим и политическим кризисом, охватившим эту арабскую страну в 2019 году. По мнению Рамадани, турецкое руководство часто использует ослабленные государства, в которых протекают внутренние конфликты для укрепления там своего влияния. Так было в Сирии и в Ливии. Привлекательность Ливана для Турции обусловлена тем, что в этой средиземноморской стране обнаружены значительные запасы природного газа на шельфе. Учитывая напряженные отношения Турции с большинством государств Восточного Средиземноморья (Грецией, Кипром, Израилем, Сирией, Египтом) туркам важно привлечь Ливан на свою сторону. В Ливане турки стремятся взять лидерство над суннитской общиной. Совсем недавно признанным покровителем суннитов в Ливане считалась Саудовская Аравия, но в течение последних пяти лет ее влияние сильно уменьшилось. Турецкая активность в Ливане в настоящее время развивается по нескольким направлениям. Во-первых, попытки влияния на суннитских политиков и религиозных деятелей в Триполи и Аккаре. Раньше турки пытались опереться на местных «Братьев-мусульман», но учитывая их крайнюю слабость, в настоящее время поддерживают движение салафитского шейха Салима ар-Рифаи. Во-вторых, проникновение идет через сеть турецких школ в Триполи и Аккаре. Эти школы уже закончили 10 тысяч человек. Учащиеся турецких школ овладевают турецким языком, поэтому многие их выпускники получают стипендии для продолжения образования в Турции. В-третьих, посольство Турции в Ливане в последнее время раздает турецкое гражданство «потомкам подданных Османской империи». При этом речь идет не только об этнических турках и туркоманах, но и, например, о представителях шиитских арабских племен из долины Бекаа. Им турецкое гражданство регистрируется на том основании, что их предки несли военную службу османскому правительству в регионе. На сегодняшний день 50 тысяч ливанцев уже имеют турецкие паспорта. В-четвертых, осуществляется экономическое проникновение Турции в Ливан. В августе прошлого года турецкое правительство предложило в связи с взрывом порта в Бейруте открыть линию Мерсин-Триполи для снабжения Ливана товарами. Ассоциация TIKA, созданная для помощи турецкому бизнесу за рубежом, привлекает в свои ряды ливанских бизнесменов, желающих развивать отношения с Турцией, и даже выдает им кредиты.