На президентских выборах в Исламской Республике Иран 18 июня 2021 г. победу одержал глава Верховного суда ультраконсерватор Эбрахим Раиси. Израильские специалисты по Ирану в этой связи отслеживают все аспекты политики Тегерана, особенно в контексте вопросов безопасности и его действий в регионе, а также развития ситуации вокруг возвращения США к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД).
Раз Зиммт, специалист по Ирану, научный сотрудник Института исследований национальной безопасности (INSS), профессор Тель-Авивского университета, еще два года назад писал о том, что Э.Раиси рукоположен иранским религиозным истеблишментом, то есть аятоллой Али Хаменеи, и ему суждено стать президентом, а затем верховным лидером ИРИ, несмотря на то, что в 2017 г. он проиграл президентскую гонку действующему президенту Хасану Роухани.
С начала 1980-х гг. Э.Раиси занимал ряд должностей в судебной системе, в том числе в качестве прокурора Тегерана, руководителя Главного инспекционного управления судебной власти, первого заместителя главного судьи и генерального прокурора Ирана. Хаменеи назначил его в 2016 г. председателем фонда «Астан Кудс Разави» в Мешхеде, который, по словам Р.Зиммта, «является мощной структурой, контролирующей значительные исламские предприятия, широкий спектр активов и огромные бюджеты». Помимо этих должностей, Э.Раиси является членом Совета по целесообразности принимаемых решений и заместителем председателя Совета экспертов, который надзирает за деятельностью верховного лидера, отвечает за назначение его преемника и даже возможное отстранение от должности, если он будет признан непригодным для исполнения своих обязанностей.
Вскоре после того, как Э.Раиси возглавил судебную систему Ирана, он объявил об изменениях, в том числе о повышении эффективности ее деятельности, поставил борьбу с коррупцией на первое место, уволив десятки судей, обвиненных в причастности к коррупционным схемам. Кроме того, он объявил о сокращении количества имеющихся у него банковских счетов и намерении ежегодно предоставлять отчеты. Два года назад Э.Раиси опубликовал необычный пост в своем аккаунте в Instagram, в котором призвал иранцев писать ему в социальных сетях с предложением необходимых мер, направленных на улучшение работы судебной системы. Тогда же иранские СМИ опубликовали фотографии, на которых Э.Раиси ехал на работу в тегеранском метро, тем самым усиливая его имидж человека, ведущего простой и скромный образ жизни. Тем не менее, отмечает Р.Зиммт, у него остались проблемы с реформистским лагерем из-за обвинений в причастности к массовым казням политических заключенных в 1988 г.
Ставший накануне премьер-министром Израиля Нафтали Беннет открыл первое заседание правительства с резкой критики Э.Раиси, которого он назвал «палачом из Тегерана» и призвал международное сообщество «проснуться и понять, с кем они имеют дело». Н.Беннет подчеркнул, что «режиму палачей нельзя позволить заполучить оружие массового уничтожения. Это позиция Государства Израиль».
Майкл (Мики) Сегалл, старший аналитик Иерусалимского центра публичной политики (JCPA), полагает, что заявления Н.Беннета небезосновательны. Эксперт отмечает, что Э.Раиси находится под санкциями США за нарушения прав человека, и Amnesty International задокументировала, как он «был членом «комиссии смерти», которая насильственно упрятала и тайно казнила без суда и следствия тысячи политических диссидентов в тюрьмах «Эвин» и «Гохардашт» недалеко от Тегерана в 1988 г.»
Амос Харель, военно-политический обозреватель израильской газеты Haaretz полностью согласен с Н.Беннетом в характеристике Э.Раиси. Он считает вполне предсказуемым, что новый израильский премьер-министр продолжит, по крайней мере, официально, риторику Биньямина Нетаньяху в отношении Ирана. По его словам, «более важно то, что в Вашингтоне находится начальник Генштаба Армии обороны Израиля (ЦАХАЛа) Авив Кохави, который сможет напрямую донести до американцев опасения Израиля в связи с возможным заключением нового ядерного соглашения с Ираном». От Н.Беннета он получил определенную свободу действий, что было невозможно при Б.Нетаньяху.
А.Харель полагает, что после ухода Б.Нетаньяху изменился подход к решению иранской проблемы. Предыдущий премьер-министр полностью сконцентрировался на предотвращении иранской угрозы, что было поставлено им в приоритет с идеологической и стратегической точки зрения. Себя он позиционировал в качестве единственного израильского лидера, способного предотвратить «второй Холокост». Что касается Н.Беннета, то у него больше возможности для маневра, поскольку он не так ангажирован иранской угрозой, хотя и осознает ее серьезность для Израиля.
А.Харель говорит о пропасти между риторикой Б.Нетаньяху и результатами его политики. Его давление на предыдущего президента США Дональда Трампа выйти из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) привело к тому, что сегодня Иран близок к созданию ядерной бомбы как никогда прежде. По его мнению, Н.Беннет, в отличии от Б.Нетаньяху, в этом вопросе прагматичен и реалист. Он приложит максимальные усилия, чтобы повлиять на американцев и европейцев. Скорее всего, соглашение с Ираном будет заключено до вступления в должность Э.Раиси. За оставшееся время Израиль должен сделать все возможное, чтобы в него были включены пункты, учитывающие интересы еврейского государства. А.Харель полагает, что шансы у нового премьер-министра есть. В качестве подтверждения он напомнил о том, что Джо Байден стал первым лидером, который позвонил ему после присяги Н.Беннета. Тогда как Б.Нетаньяху оказался в опале при новой администрации Байдена, которая не забыла выступление бывшего израильского лидера в Конгрессе в 2015 г. и его отношение к Бараку Обаме.
Йона Джереми Боб (литературный редактор израильского издания Jerusalem Post, аналитик в области терроризма и правовым вопросам, освещает деятельность Моссада и ШАБАКа, некогда он занимал должности в ряде государственных структур) отмечает, что победа на выборах Э.Раиси может иметь большее значение, чем просто занятие президентского кресла. Учитывая тот факт, что 82-летний Али Хаменеи имеет проблемы со здоровьем на протяжении многих лет, Раиси может стать следующим верховным лидером ИРИ. Кроме того, многие наблюдатели прогнозируют, что победа в Иране жесткой линии в лице Раиси приведет к зачистке оставшихся умеренных политиков в высших эшелонах власти. Несмотря на длительную критику ядерной сделки, он выразил готовность вернуться к СВПД в качестве части соглашения с США, если Вашингтон правильно воспримет опасения Исламской Республики.
М.Сегалл допускает, что Раиси может поддерживать ядерную сделку, при этом расширять иранскую гегемонию на всем Ближнем Востоке посредством сил спецподразделения «Аль-Кудс» Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Изначально предполагалось, что КСИР получит больше власти в случае избрания Э.Раиси.
Йона Джереми Боб писал о «беспрецедентном вмешательстве режима – даже по иранским стандартам». На этом фоне ожидалось, что иранские «избиратели выразят свой протест путем отказа от голосования, и явка будет на уровне 30% -40% по сравнению с 70% в 2017 г.» Вмешательство власти в выборный процесс достигло такого уровня даже несмотря на то, что, как отмечает иранский эксперт д-р Тхамар Эйлам Гиндин, «число кандидатов, которые зарегистрировались для участия в выборах в этом году, составило лишь одну треть от 1 636 претендентов в президенты в 2017 г.»[i]
Алон Пинкас (политический обозреватель Haaretz, бывший генеральный консул Израиля в Нью-Йорке и экс-советник по вопросам международной политики ряда министров иностранных дел и премьер-министров) вообще не видит смысла в столь оживленном обсуждении избрания Раиси, поскольку власть в Иране принадлежит верховному лидеру аятолле Али Хаменеи. По его словам, «президент Ирана служит в свое удовольствие и следует в точности его указаниям. Так что, будь президентом [Ирана] Раиси или Томас Джефферсон, не имеет большого значения для иранской политики на международной арене и в сфере безопасности». К тому же «Раиси не изобретал иранской ядерной программы и не собирается ее сворачивать. Это давние амбиции, и никакие санкции или давление не смогут это изменить. Вот что является спорным – довольствуется ли Иран по-прежнему с 2003 г. статусом «порогового государства» или намерен милитаризировать свой ядерный потенциал». «По существу, консервативная и реформистская фракции являются двумя сторонами одной и той же революционной монеты. Между ними почти нет различий, когда речь идет о национальной безопасности Ирана, а если они и возникают, то все ограничивается стилем и тактикой без изменения основ политики»[ii].
А.Пинкас полагает, что победа Э.Раиси на выборах ставит ряд важных вопросов: пошатнулась ли легитимность режима; является ли низкая явка избирателей признаком усиливающегося раскола между руководством страны и рядовыми иранцами, угнетенными тяжелым экономическим положением и пандемией коронавируса; идет ли серьезная борьба за власть внутри режима; существует ли еще жизнеспособная «умеренная» фракция в иранской политике?
Как бы там ни было, Израиль волнует, прежде всего, ядерное соглашение с Ираном, в частности, возвращение к нему США, что представляется А.Пинкасу все более срочным и неотложным вопросом, на который может повлиять избрание Э.Раиси. Это стало сложным вызовом для нового правительства Нафтали Беннета-Яира Лапида.
С точки зрения временных рамок обозреватель Haaretz отмечает два возможных сценария развития ситуации: соглашение будет достигнуто к августу, пока действующий президент ИРИ Хасан Роухани будет исполнять обязанности президента; или переговоры затянутся без заключения сделки до тех пор, пока к Э.Раиси не перейдут президентские полномочия. Он уже объявил о своем желании, «чтобы подписавшие СВПД США и Европа (Франция, Германия и Великобритания) возродили соглашение, которое нарушили США».
Отмечается, что переговоры в Вене были фактически приостановлены до выборов в Иране, но их планируется возобновить, поскольку остается нерешенным ряд спорных вопросов:
— последовательность шагов: Иран требует отмены всех санкций США, введенных после одностороннего выхода Вашингтона из СВПД в мае 2018 г.; американцы хотят постепенного взаимного обмена; многие санкции – около 1500 – были введены в соответствии с антитеррористическими законами и, таким образом, их отмена потребует решений Конгресса, а не только указов президента;
— иранцы требуют репараций за экономические издержки и убытки, понесенные ими в результате выхода США из СВПД, несмотря на соблюдение Тегераном условий соглашения;
— Иран добивается того, чтобы США взяли на себя обязательство не нападать на его ядерные объекты.
США добиваются от Ирана согласия на расширение соглашения в ближайшие годы, включив в него такие вопросы, как разработка ракет дальнего радиуса действия и поддержка терроризма в регионе посредством деятельности прокси в Ливане, Сирии, Ираке и Йемене.
По словам А.Пинкаса, «если обе стороны проявят добрую волю и намерения, а также творческое мышление, разногласия можно будет преодолеть и сделка будет заключена. Именно поэтому Израиль озадачен и встревожен. Новое соглашение воспринимается как неудача по сравнению с первоначальным СВПД от 2015 г., выйти из которого израильское руководство подтолкнуло предыдущего президента США Трампа. Основные опасения Израиля связаны со значительным сокращением «времени прорыва» к производству оружейного обогащенного урана в количестве, достаточного для создания ядерной бомбы. Нарушая соглашение с 2019 г., Иран обогащал уран с помощью современных центрифуг. Из того, что известно о деталях возможного соглашения, обсуждаемого в Вене, достигнутые Ираном успехи в ядерной программе не учитываются».
В Израиле сегодня оценивают «время прорыва» иранцев к ядерной бомбе в три-четыре месяца. Критикуя иранскую политику бывшего премьер-министра Б.Нетаньяху, экс-начальник военной разведки генерал-майор в отставке Аарон Зеэви Фаркаш сказал, что «это конец игры. … Израиль не оказал никакого влияния на переговоры. … Нетаньяху не смог сорвать ядерную программу Ирана, не смог предотвратить, внести вклад или повлиять на сделку 2015 года… и теперь Иран намного продвинулся вперед, по сравнению с положением, в котором он находился в момент заключения соглашения. Тем не менее [Нетаньяху] решил ничего не делать, вместо этого из-за неудачи пытался создать правительство Беннета-Лапида».
В контексте иранской угрозы выделяются две основные проблемы Израиля. Во-первых, «военная группа», научно-технический отдел в рамках иранской ядерной программы, занимающийся созданием ядерной боеголовки. Данные американской и израильской разведки расходятся в оценках масштаба работы этого отдела. Во-вторых, обязательство США (если таковое действительно оговаривается в процессе достижения соглашения) не нападать на ядерные объекты Ирана ставит Израиль в будущем перед сложной дилеммой, требующей двустороннего, четкого механизма для определения того, нарушает ли Иран соглашение, и пересечение каких «красных линий» оправдывает целый ряд возможных действий Израиля.
По мнению А.Пинкаса, в течение предстоящей недели у Израиля есть две возможности выразить американцам свою озабоченность, т.к. в Вашингтоне пребывает начальник Генштаба Армии обороны Израиля генерал-лейтенант Авив Кохави, и на 28 июня с.г. намечена встреча президента Реувена Ривлина (срок его полномочий подходит к концу) и Джо Байдена. Однако новая ядерная сделка может быть заключена независимо от этих встреч, и именно новому правительству Беннета-Лапида придется наладить заслуживающий доверия и серьезный диалог с американцами по поводу того, как в этом случае вести себя с Ираном, а также продолжать настаивать на расширенной версии ядерной сделки.
[i] Iran’s presidential election begins // Jerusalem Post. 17.06.2021 — https://www.jpost.com/middle-east/iran-news/irans-presidential-election-begins-671365
[ii] What a ‘Hard-line’ Iranian President Really Means for the Nuclear Deal and Israel // Haaretz. 21.06.21 — https://www.haaretz.com/israel-news/.premium-what-a-hard-line-iranian-president-really-means-for-the-nuclear-deal-and-israel-1.9926328