Ушедший 2008 год прошел для Судана под знаком поиска решений трех трудноразрешимых проблем: конфликт в Дарфуре, реализация Всеобъемлющего мирного соглашения 2005 года (ВСМ) и обвинений президента Омара аль-Башира в геноциде и других преступлениях, выдвинутых прокурором Международного уголовного суда (МУС). Эта проблемная «триада» была основой внутренней и внешней политики Судана и оказала огромное влияние на социальные и политические настроения в стране.
Надежды на то, что в Дарфуре удастся быстро развернуть и запустить на полную мощь смешанную операцию Африканского союза/Организации Объединенных Наций в Дарфуре (ЮНАМИД) не оправдались: Генсек ООН Пан Ги Мун в своем докладе Совбезу ООН от 17 октября 2008 года был вынужден признать, что «изначально предусмотренный целевой показатель развертывания [ЮНАМИД – автор] на уровне 80 процентов, скорее всего, может быть достигнут лишь к концу марта 2009 года». На конец 2008 года в Судане были размещены 123777 миротворцев и 2803 международных полицейских, что составило всего лишь 58% от полной численности ЮНАМИД.
Виной тому, как чисто технические сложности, вызванные необходимостью транспортировать грузы на большое расстояние (протяженность маршрута Порт-Судан – Дарфур 1400 миль), малое количество перевозчиков, неудовлетворительные технические характеристики автотранспорта («низкорамные грузовики, груженные тяжелым оборудованием, оказались слишком широкими для проезда по пустынным песчаным немощеным дорогам с глубокими колеями»). Но самое главное – доставка грузов в Дарфур по-прежнему чрезвычайно опасная работа, где чрезвычайно велик риск потерять не только машину с грузом, но и жизнь. В силу того, что у ЮНАМИД не хватает собственных сил для охраны транспортных конвоев, ООН договорилась с суданским правительством об охране автотранспортных колонн.
Фактически, сейчас перед мировым сообществом стоят два важнейших вопроса, без решения которых мир в Дарфуре недостижим: обеспечение безопасности и поиск ответственных партнеров среди дарфурской герильи, которые смогут выполнять взятые на себя договорные обязательства.
В 2004 – 2007 годах именно невозможность Миссии Африканского Союза в Судане (МАСС) обеспечить хотя бы минимально приемлемый уровень безопасности в Дарфуре было главным аргументом в пользу трансформации МАСС в ЮНАМИД. Однако за прошедший 2008 год военно-полицейский персонал ЮНАМИД так и не смог решить эту проблему.
Существуют два аспекта этой проблемы: военный и политический. Военный аспект выражается в насыщенности региона оружием, огромной площади, наличие у боевиков современных средств транспорта и связи, неконтролируемых границах с Чадом и Ливией, значительными мобилизационными ресурсами (население региона составляет приблизительно 5 млн. человек) и др.
Политический аспект же состоит в том, что из-за крайней раздробленности повстанческих группировок, чьи низшие структуры зачастую ничем не отличаются от обычных банд, нет консолидированного представительства дарфурских повстанцев, или хотя бы их большей части, не решен вопрос об «отступных» союзных суданскому правительству группировок, в том числе и «Джанджавиду». К тому же у Хартума нет четкого плана действий по восстановлению, вернее созданию заново социально-экономической инфраструктуры в регионе.
Второй тяжелейшей проблемой современного Судана остается полноценная реализация ВСМ. Здесь можно выделить несколько основных конфликтогенных точек: проблема Абъея, а если брать шире, то и всего Южного Кордофана, президентские и парламентские выборы 2009 года.
Проблема богатой нефтью провинции Абъей (несогласие Хартума с выводами, сделанными ещё в июле 2005 годя Комиссии по границам Абъея, фактически признавшими обоснованность претензий Южного Судана на эту территорию) обострилась в середине мая 2008 года. В период с 14 по 20 мая город Абъей и прилегающие к нему территории были ареной для ожесточенных боев между правительственными силами и частями Суданской народно-освободительной армии (СНОА), а также для союзных им сил (суданская армия поддерживалась бывшими членами Движения Союза Южного Судана (ДСЮС) и вооруженными гражданскими лицами из числа племени миззерия, а СНОА – боевиками из числа динка).
Эти бои (с применением танков, тяжелой артиллерии, гранатометов и минометов) привели к практически полному разрушению города. В военном плане победу одержала суданская армия, сумевшая выбить из города подразделения СНОА. Согласно оценкам МООНВС, во время и после боев было сожжено 4 379 хижин, а уцелело около 2 005. По данным гуманитарных учреждений, около 50 000 человек покинули этот район.
Абъейский инцидент поставил НКС и СНОД (Суданское народно-освободительное движение, правящая партия Южного Судана) на тонкую грань между миром и войной и поэтому обе стороны конфликта приложили максимум усилий для его мирного разрешения. С этой целью 8 июля 2008 года Хартум и Джуба подписали «Дорожную карту Абъея». Согласно этому документу НКС и СНОД соглашались на вывод всех сил суданской армии, СНОА и их союзников из Абъея, а также передачу лежащий в основе кризиса неразрешенный спор относительно заключений Комиссии по границам Абъея на рассмотрение Постоянной палаты третейского суда в Гааге. Это соглашение также положило начало расследованию Совместного военного комитета, созданного в рамках договоренности о прекращении огня, по военным аспектам инцидентов в Абъее.
В настоящий момент в Абъее действует совместная (НКС/СНОД) временная администрация, созданы объединенные военные и полицейские подразделения (суданская армия, полиция/СНОА). Но в отсутствии ответа на принципиальный вопрос «к кому же (Хартуму или Джубе) в итоге отойдет провинция Абьей?» обе стороны похоже готовятся к силовому разрешению этого вопроса, используя «Дорожную карту» в качестве передышки.
При этом необходимо учесть, что в соответствии со ст. 183 п.3 Временной конституции Судана 2005 года «Одновременно с референдумом для Южного Судана, жители Абъея голосуют на отдельном референдуме, где должны участвовать все жители региона, а также независимо от результатов референдума в Южном Судане, с учетом следующих вариантов: (а), что Абъей сохраняет свой специальный административный статус, оставаясь в составе Северного Судана; (б), что Абъей становится частью Бахр-эль-Газаля [то есть отходит к Южному Судану – автор]». Но нельзя исключать и того, что, как мы сказали выше, дело до референдума в Абъее может и не дойти, так как обе стороны (НКС и СНОД) желают иметь 100% гарантию, что эта территория отойдет именно к ним, а дать такую гарантию может только силовое решение проблемы.
Характеризуя ситуацию в Южном Кордофане, стоит отметить нарастающую угрозу возникновения в данном регионе нового очага активной вооруженной борьбы местного населения с центральными властями за признание и уважение их прав. Однако специфика Южного Кордофана состоит в том, что в данный момент он контролируется одновременно и Хартумом и Джубой, для которых этот регион ценен прежде всего своими нефтяными ресурсами.
В результате ни северяне, ни южане не уделяют сколько-нибудь значительного внимания ухудшающейся социально-экономической ситуации в Южном Кордофане. Такое явное пренебрежение, выказываемое партнерами по ВСМ к интересам коренного населения региона, вполне может спровоцировать крупномасштабный вооруженный конфликт, развитие которого может пойти по дарфурскому сценарию: воевать будут все против всех (НКС, СНОД, их союзники, южнокордофанские повстанческие группировки, которые уже активно обмениваются информацией с дарфурскими повстанцами).
Помимо вышеназванных проблем, возникших в ходе реализации положений ВСМ (Абъей, Южный Кордофан) в 2008 году ещё проявилась и проблема выборов нового депутатского корпуса суданского парламента и президента страны. В соответствии со ст. 216 Временной конституции Судана 2005 года «Всеобщие выборы на всех уровнях управления должны быть проведены не позднее, чем к концу четвертого года переходного периода [переходный период начался в 2005 году – автор]». В своевременном проведении выборов (то есть весной 2009 года) в первую очередь заинтересован Хартум, так как эти выборы должны ещё раз подтвердить в глазах не только суданцев, но и всего мирового сообщества, легитимность нынешнего режима во главе с президентом Омаром аль-Баширом.
Однако южане настаивают на переносе сроков проведения национальной избирательной компании, ссылаясь на свою неготовность (нет достаточных финансовых средств, не хватает квалифицированного персонала и т.д.). До сих пор не сформирована Национальная избирательная комиссия.
Вместе с тем нельзя обвинять СНОД в том, что он намеренно оттягивает дату выборов: для южносуданской политической элиты данные выборы отличный шанс укрепить свои позиции на суданском политическом поле, в том числе и на его северной «половине». Об этом более чем красноречиво свидетельствует заявление Ясира Армана, заместитель Сальвы Киира в СНОД: «СНОД есть в каждом городе и деревне в северной части Судана. Флаг СНОД везде, СНОД является большой силой в северной части Судана и идеи «Нового Судана» процветает везде на Севере».
Скорее всего, в СНОД опасаются возможных незаконных манипуляций правительственных чиновников с результатами национальных выборов и поэтому стремятся обеспечить себе максимально возможный контроль за их проведением.
Несмотря на всю значимость вышеперечисленных проблем и оказанное ими влияние на складывание общественно-политической ситуации в Судане, доминантой всего хода развития событий в стране стало решение прокурора Международного уголовного суда (МУС) Луиса Морена Окампо от 14 июля 2008 г. потребовать у Суда выдать ордер на арест Омара аль-Башира.
Суданского президента обвиняют в совершении десяти преступлений, совершенных в период с марта 2003 по июль 2008 года с использованием государственного аппарата, вооруженных сил и арабского племенного ополчения (Джанджавид).
Судан в ответ на это обвинение заявил, что не признает юрисдикцию МУС и поэтому требует прекратить этот уголовный процесс. Позицию Судана активно поддержали все арабские страны, однако команда Окампо продолжила свою работы по сбору дополнительных доказательств вины суданского президента. Поддержку МУС оказали в, свою очередь, США и их западноевропейские союзники.
Главная опасность, которая таится в возможном положительном решении МУС, состоит в угрозе утрате Омаром аль-Баширом значительной части своей легитимности, к тому же (чисто теоретически) он после выдачи ордера на свой арест может быть задержан на территории любой страны-члена ООН и под конвоем препровожден в Гаагу. Существует также опасность, что в ответ на решение арестовать суданского президента его окружение может устроить военный переворот и сместить аль-Башира с его поста, рассчитывая взамен получить от мирового сообщества «индульгенции» как для себя лично, так и для страны.
Таким образом, главными задачами для суданского руководства в наступившем 2009 году являются достижение серьезного прогресса в деле стабилизации обстановки в Дарфуре, установление там хотя бы минимального уровня безопасности, что в свою очередь может частично реабилитировать нынешний хартумский режим в глазах международного сообщества и даст веские основания для прекращения уголовного преследования Омара аль-Башира со стороны МУС и, наконец, организация и проведение национальной избирательной компании.