Шейх Хасан ат-Тураби — один из видных современных суданских мыслителей. Он родился в восточном суданском городе Кассала (по другим данным, ат-Тураби родился в селении Вад ат-Тураби в районе аль-Гезира) в 1932 г. Образование получил как в Судане, так на Западе: в 1951-1955 учился на юридическом факультете Хартумского университета, затем окончил Университет Лондона, где учился с 1955 по 1957 гг., получил степень доктора наук в Сорбонне в 1963 г. В 1955 году принимал активное участие в учредительном съезде ассоциации суданских «Братьев-мусульман». С самого начала своей политической карьеры он обращал особое внимание на либеральную, прогрессивную и открытую сущность ислама. На выборах 1986 г. он возглавил Национальный исламский фронт (НИФ), который фактически представлял организацию «Братья-мусульмане». Главной целью этой политической партии было создание исламского государства в Судане. В 1989 г. НИФ закулисно участвовал в военном перевороте, свергнувшим ранее избранное правительство Садыка аль-Махди. С этого момента и до 12 декабря 1999 г. ат-Тураби совмещал лидерство в Национальном конгрессе Судана (политический «наследник» НИФ) и пост спикера Национального собрания Судана. В эти годы он привлек на свою сторону не только значительную часть жителей Судана, но и мусульманские общины других африканских стран. В 1991 г. он основал Национальную арабскую и исламскую конференцию (НАИК). Ее главную задачу ат-Тураби определил как «помощь братьям по вере в различных точках планеты». Лидеры мировых исламистских вооруженных соединений, входящих в состав конгресса, ежегодно собирались в Судане. Фактически речь шла о создании «исламского интернационала». В качестве генерального секретаря этой организации ат-Тураби предоставлял прибежище Усаме бен Ладену, чья организация «Аль-Каида» базировалась в Судане с 1990 по 1996 гг. Этот период он впоследствии определил как «первое проявление оздоровления после кризиса в Персидском заливе», и именно на эти годы пришелся пик карьеры ат-Тураби в качестве государственного деятеля.
Усилия Национальной арабской и исламской конференции по превращению этого государства в исламский образец привели к различным последствиям, среди которых рост оппозиции и эскалация гражданской войны (1983-2005). В 2000 г. суданское правительство отказалось предоставлять возможность для деятельности НАИК на своей территории. В марте 2004 г. ат-Тураби был заключен в тюрьму по приказу нынешнего президента Омара аль-Башира и выпущен в июне 2005 г. Его оппозиционная и в значительной степени военизированная партия «Национальный конгресс» получила официальное разрешение возобновить политическую деятельность и открыть штаб-квартиру в Хартуме. В настоящее время ат-Тураби выступает категорически против тюремного заключения, считая его западным изобретением. Сложно сказать, оказало ли влияние на формирование данной позиции его собственное пребывание в заключении, но сейчас ат-Тураби яростно выступает против данного вида наказания.
Говоря о своем тюремном заключении, мыслитель утверждает, что его причиной стали переговоры, которые он вел с Суданской народной освободительной армией, а также с вооруженными группировками Дарфура. Но заключение не отвратило его от активной общественной и посреднической деятельности. Он по-прежнему ведет активные переговоры с различными общественными лидерами. Одной из вооруженных группировок Дарфура, с которыми ат-Тураби ведет переговоры, является Движение за справедливость и равенство. Лидеры этой группировки ранее входили в состав партии «Национальный конгресс» или как-то иначе были связаны с ат-Тураби. Движение относилось к одной из двух группировок, с которыми суданское руководство безрезультатно пыталось заключить мирное соглашение.
По его мнению, проблему мирного урегулирования можно решить в предельно короткие сроки при условии, что у участвующих сторон достаточно для этого политической воли и готовности приложить для этого некоторые усилия. На сегодняшний день наибольшую опасность для реализации Всеобъемлющего мирного соглашения (подписанного 9 января 2005 г.) представляет вопрос о статусе района Абъея, расположенного на стыке северных и южных районов страны. Обращаясь к религиозной составляющей проблемы Южного Судана, ат-Тураби указывает, что, по его мнению, шариат не должен применяться по отношению к немусульманскому населению: «Южане христианского вероисповедания не должны насильственно принуждаться к исполнению законов шариата».
Вопрос об исполнении, вернее, правильном исполнении законов шариата является одним из основных в творчестве и деятельности этого мыслителя. В одной из своих главных книг «Ислам — будущее мира» ат-Тураби обращается и к ранее указанному вопросу, и ко многим другим: от статуса женщин, войн, проблем меньшинств, проблем государственного строительства, арабизма до реалий современного мирового порядка, терроризма и других. Фактически книга в концентрированном виде отражает собственную школу исламской мысли, основателем которой и является ат-Тураби.
Вопрос о межрелигиозных, межличностных и семейных отношениях всегда был предметом самых внимательных исследований этого мыслителя. Его позиция, касающаяся наказания за внебрачные связи, вызвала значительный резонанс в арабо-мусульманском мире. Ат-Тураби утверждает, что наказание смертью за внебрачную связь не относится к исламской традиции, а заимствовано из иудейского законодательства.
Наказание за такое преступление как квалифицированная кража, с точки зрения ат-Тураби, также зачастую применяется неверно. Его мнение по данному вопросу состоит в следующем: «Для того чтобы можно было наказать за кражу отсечением руки, необходимо, чтобы были соблюдены жесткие условия. Например, украденная вещь должна стоить не меньше определенной суммы в соответствии с уровнем жизни в конкретном месте и в конкретное время. Сейчас стоимость жизни выше, чем во времена Пророка (мир ему), поэтому и доказательства должны быть более вескими. Таким образом, число наказаний за кражу в виде отсечения руки в принципе не должно превышать нескольких за год». Ат-Тураби особо указывает на то, что Судану «нужна полноценная система криминальной юстиции в соответствии с шариатом. Сейчас ни в одной мусульманской стране нет полноценной системы мусульманского уголовного судопроизводства. Драматичность ситуации заключается в том, что в 99 из 100 случаев органы исполнения наказаний бездумно применяют наказание в виде ампутации руки за кражу, нарушая существенные условия, предъявляемые шариатом к квалификации данного преступления».
Проблема, вместившая в себя аспекты, относящиеся к религии, семье, браку и другим вопросам в современном мире, касается смешанных браков между представителями различных религий. Следует сразу сказать, что позиция ат-Тураби вызвала значительные возражения со стороны большинства исламских богословов. Ат-Тураби считает, что «женщина-мусульманка может выходить замуж за немусульманина». В Коране сказано: «Пища Людей Писания разрешена для вас, а ваша пища разрешена для них» (сура «Трапеза»: 5). За исключением свинины и вина, конечно. Далее в Коране в том же айяте сказано: «И целомудренные из верующих и целомудренные из тех, кому даровано Писание до вас…» (сура «Трапеза»: 5). Ат-Тураби обращает внимание на то, что «христиане никогда не преследовались в исламе — задолго до появления ООН и правозащитных организаций. Мусульманин должен позволить своей жене оставаться христианкой. Иными словами, Коран в этом вопросе не говорит ни «да», ни «нет». Это означает, что данный вопрос оставлен на усмотрение самих мусульман. Нужно думать». Ат-Тураби также подчеркивает, что «европейская женщина, которая находится в браке за евреем или христианином, не нуждается в разводе для того, чтобы обратиться в ислам. В Европе женщины могут обратиться в ислам раньше своих мужей. Должны ли мы останавливать их или помещать в суд? Она — верующая женщина. Должны ли мы препятствовать ей в обращении в ислам, пока она не получит развод, или стать причиной разрушения семьи? Откуда это взято? Нет такого хадиса. Коран запрещает нам браки с политеистами и дозволяет нам жениться на людях Книги. В нем не говорится иначе. Клерикалы ссылаются на общие хадисы, на которые вряд ли можно ссылаться в данной связи».
Примечательно, что мыслитель особо подчеркивает, что «у православной ветви христианства, будь то в Эфиопии или России, отношения с исламом складывались лучше, чем у западных христиан. Даже во времена Петра. Несмотря на насильственное присоединение мусульманских регионов на Кавказе и в Средней Азии, в России не было Крестовых походов. Большой ошибкой была война в Афганистане. Главное преимущество российских мусульман перед их единоверцами на Западе — это то, что они являются коренными жителями страны. Мусульмане на Западе — это в основном мигранты и их потомки, за исключением европейцев и американцев, принявших ислам. Я вижу будущее за исламом прежде всего в России и США».
Что касается арабо-мусульманского наследия, которое вызывает безусловный пиетет у всех без исключения арабо-мусульманских мыслителей как прошлого, так и современности и в котором многие из них видят залог успешного развития в будущем, то у ат-Тураби оно получает новое осмысление: «Мусульманские ученые в раннеисламский период были очень продуктивны в плане новых идей. Они оставили потомкам богатое интеллектуальное наследие. Последующие поколения стали сравнивать все свои слова и поступки с их словами и поступками. Они превратились в детей, испорченных собственными родителями. Когда родители дают своим детям все, что они пожелают: игрушки, деньги, машины, они рано или поздно перестают думать. В итоге мусульманский мир стал деградировать по сравнению с Западом. Мусульманам необходимо освободиться от столетий декадентской истории». Главным желанием ат-Тураби в данной связи: чтобы «последователи ислама развивались, стали оригинально мыслящими людьми снова, не были статичными. Я хотел бы, чтобы они воспринимали мои идеи не как влияние Запада, а как нечто, изначально присущее исламу. При этом, конечно, ничто не мешает изучать опыт других стран, культур. Трансплантация западных идей в мусульманский мир бесполезна. Это все равно что пытаться трансплантировать органы от одного человека к другому». Мыслитель чрезвычайно критически относится к положению, сложившемуся на сегодняшний день в странах арабо-мусульманского мира: «Мусульмане только сидят и молят Бога, чтобы тот решил их проблемы: «Аллах, убей евреев, убей американцев». Они не хотят делать ничего для самих себя. В этом слабость мусульман. Они хотят, чтобы пришел кто угодно из пророков и наполнил этот мир справедливостью и светом. Они не хотят сделать что-нибудь. Не хотят бороться с неправдой и экономическими проблемами (джихадом заработной платы). Они всегда кивают на «тех американцев, тех христиан». Вера в решение проблем мусульман кем-либо, но не ими самими, является, по мнению ат-Тураби, «иллюзией». Путем для выхода из сложившейся ситуации ат-Тураби называет «реформу», которая «не может родиться из ощущения несчастья, страха и консерватизма. Что мы охраняем? Отсталость? Западники ездят на наших спинах со своими армиями, со своей экономикой, своими СМИ и своей наукой, а мы только сидим и охраняем, будучи консерваторами. Наша вера станет крепче, если мы пойдем на Запад. Моя вера стала более сильной в Европе, во Франции, в Великобритании. Моя вера и сознание стали сильнее, слава Аллаху».
Что касается развития непосредственно Судана, то главной причиной провала «исламистской модели» в этом государстве ат-Тураби считает то, что «с самого начала реформ само руководство страны не было полностью «исламизировано». Оно лишь декларировало, что хочет жить в соответствии с исламом. Это было не что иное, как популизм. Власти, проводившие реформы по исламизации, испугались реакции других стран, побоялись, что их обвинят в экспансионизме, экспорте суданского опыта за пределы страны. Развитие исламской экономики сводилось для них в большей степени к лозунгам. В основе реформ по исламизации экономики в Судане лежала политика. А политика, как известно, тесно связана с коррупцией. Общество, погрязшее в коррупции, не может породить ничего, кроме коррумпированного государства». Своей же главной ошибкой ат-Тураби считает то, что он доверял «солдатам» и объединялся с ними. Он рассматривал их в качестве глинобитного орудия, способного пробить брешь и обеспечить проход к власти. В какой-то момент это сработало. Однако это глинобитное орудие дало и «отдачу», которая оказалась весьма болезненной.
Об идеальном, в его представлении, мусульманском государстве будущего ат-Тураби пишет так: «Вы не можете создать государство до тех пор, пока вы не сформируете общество. Плохое общество порождает плохое государство. Исламские идеи оказывают определенное влияние на развитие страны. Но проблема в том, что преобразования в Судане в большей степени носят формальный характер. А ведь можно даже и в таком важном действии, как молитва, дойти до пустого формализма. Последний убивает веру. Все от молитвы до экономического поведения должно осуществляться в контексте единобожия (таухида)».
Частью формирования современного арабского общества ат-Тураби считает формирование нового отношения к женщине и формирование нового типа женщин. Эта тема является одной из принципиальных в его творчестве и вызывает наибольшую критику и неприятие со стороны большинства традиционалистов. Ат-Тураби говорит: «Я хочу, чтобы женщины работали и стали частью общественной жизни, на все воля Аллаха. Аллах дал им определенные преимущества перед нами. Он дал мужчинам и женщинам преимущества друг перед другом. Я хотел бы, чтобы было равенство между людьми, ведь они созданы Аллахом от одной души» (Коран 4.1). Следующие высказывания ат-Тураби можно считать поистине «революционными»: «Я не нашел хадиса, который запрещал бы женщинам быть имамами. Другое дело, когда речь идет о молитве… Это я могу понять. Когда мы молимся, мы становимся ближе друг другу и дотрагиваемся друг до друга. Если бы женщины молились с нами в подобной близости, они могли бы отвлечь нас от наших мыслей и молитвы и свести все к отношениям между мужчиной и женщиной. Вот почему они молятся позади или вдали от нас в зависимости от строения мечети. Но если женщина набожна, лучше или старше нас, люди не будут смотреть на ее лицо, а будут слушать слова ее мудрости. Я нашел только один хадис, который говорит на данную тему. Пророк обычно посещал Умм Варка. Он посещал нескольких женщин, но встречался именно с женами, а не с их мужьями, потому что первые были более справедливыми».
Эти слова ат-Тураби вызвали шквальную реакцию в арабо-мусульманском мире: от обвинений в популизме до обвинений в ереси. Но ат-Тураби продолжает утверждать, что женщина может быть лидером любой страны арабо-мусульманского мира (поскольку есть удачные примеры подобного лидерства за его пределами): «Женщина может быть лидером страны, если она является лучшим из всех кандидатов и наиболее способна отвечать на те вызовы, с которыми сталкивается страна. Страна может сталкиваться с социальными, экономическими и военными сложностями… В зависимости от характера данных трудностей, я голосую за того или иного человека, в соответствии с наиболее актуальными потребностями».
Специфические вопросы ношения хиджаба и потребления алкоголя также интересуют ат-Тураби, и в отношении них у него есть собственная позиция: «Слово хиджаб появляется в Коране. Оно относилось к занавесу в комнате Пророка. Естественно, для жены Пророка было невозможно сидеть в комнате в то время, как люди приходили туда. В то время дома были иными, в них обычно была одна общая комната, поэтому хиджаб использовался для того, чтобы женщина чувствовала себя удобно в присутствии других лиц. Коран не говорит о хиджабе, он говорит о химаре — накидке, которая должна была закрывать в большей степени грудь женщины. Вы же постоянно слышите слово «хиджаб». Речь идет об искажении, которое вводит людей в заблуждение». Запрет на прием алкоголя, по мнению мыслителя, приводит к худшим последствиям, которые значительно усложняют атмосферу в современном арабо-мусульманском обществе. Ат-Тураби не призывает отменить запрет на прием алкоголя, но призывает воздержаться от «слежки» друг за другом, а обратиться к сугубо личной ответственности.
Из довольно типичного политического деятеля Судана ат-Тураби превратился в лидера оппозиционного движения. Он является жесточайшим критиком нынешней власти: «Они настаивают на том, чтобы все жили по их правилам. В этом гораздо больше от тоталитаризма и авторитаризма, чем от ислама. Все, что они имеют в результате, никуда не годится». Говоря о проблемах своей страны, он не стесняется в выражениях: «Правление военных разрушило страну. Демократия — единственный жизнеспособный ответ на многочисленные вызовы, с которыми столкнулся Судан».
За свою жизнь ат-Тураби добился значительных результатов по нескольким направлениям своей деятельности: в юриспруденции, теологии и политике. В книге «Политика и правительство» он пересматривает историю и политическое значение 12-летнего управления Национальным исламским фронтом. Теперь он высказывается против «неудачного эксперимента Национального исламского фронта». В этой книге он также обвиняет правящую власть, особенно суданские спецслужбы, в грубейших нарушениях прав человека, а также в попытке убить автора книги в 1992 г. в Канаде. Эти обвинения звучат несколько странно, так как в этот период ат-Тураби сам находился «у власти» в стране, и бремя ответственности за нарушения прав граждан лежит и на нем. Он сокрушил практически все суданские профсоюзы и профессиональные сообщества, высвободив энергию ее членов и направив ее в русло исламистов. Это был период наибольшего накала страстей и эмоций. Сейчас, по прошествии времени, ат-Тураби переосмысливает свои взгляды 80–90-х годов прошлого века и категорически отвергает обвинения в разжигании международного джихада: «Они пишут, что я призываю людей к джихаду против неверных. Но джихад — это не священная война! В арабском языке есть термин для обозначения священной войны: «харб мукаддаса», а джихад переводится как «усилие». Я не призываю никого убивать».
В настоящее время ат-Тураби является одним из лидеров действующей оппозиции в Судане, при том что ранее он был «знаменем» исламистов не только в Африке, но и за ее пределами. Человек, который был идеологом Национального исламского фронта и «железной рукой» правил страной с 1989 до 1999 год, сейчас говорит о демократии и даже настаивает на ней. Он особо подчеркивает, что ислам и демократия не исключают друг друга. Многими критиками ат-Тураби данное заявление воспринимается как признание собственной несостоятельности в предыдущий период, что в значительной степени способствовало возникновению и развитию катастрофических явлений в стране.
Несмотря на признание провала предыдущей «исламистской модели», ат-Тураби выражает готовность формулировать новые оригинальные концепции, а также, не останавливаясь на этом, «содействовать другим народам в адаптации подобных моделей у них». Ат-Тураби не скрывает, что «его интересует любая точка на земле, где есть мусульмане, любой проект, связанный с исламом. И готов внести свой посильный вклад в такие проекты». Единственным исключением является отказ этого мыслителя, по крайней мере вербальный, от идеологического доминирования и обращение к обществу в качестве «соратника» в выработке «законов и идей»: «Таким образом, мы сможем развивать корреспондентскую сеть, обмениваться опытом, анализировать ошибки, трудности и искать пути их преодоления».
Активная деятельность «нового» ат-Тураби по-прежнему вызывает реакцию не только в стане его яростных противников, но и среди оппозиции, к которой он сам принадлежит. За оппозицией в Судане стоят различные суфийские братства, среди которых два крупнейших — «Аль-Хатмийя» и «Аль-Ансар». Представители последнего всегда выступали за теократическую форму правления (когда религиозные деятели имеют решающее влияние на политику государства) и крайне сдержанно относились к вооруженным действиям, прибегая к ним лишь в крайних случаях. Занимая подобную позицию, многие представители оппозиции задаются вопросом: «Чем мы отличаемся от ат-Тураби? Разве у нас меньше прав называться современными мусульманами, чем у него?» В стане арабской интеллигенции у ат-Тураби тоже не много сторонников. Большинство разделяют позицию известного профессора Каирского университета Абдула Сабура Шахина, утверждающего: «То, что делает ат-Тураби, является очевидной интеллектуальной мешаниной».
Отношение к ат-Тураби как к личности и политическому деятелю может быть разным, но нельзя отрицать главного: он относится к выдающимся арабо-мусульманским мыслителям современности, оказавшимся способными сформировать собственную систему на основе религиозно-этических принципов ислама с ориентацией на создание основ для успешного развития в будущем. Взгляды ат-Тураби претерпели некоторое изменение, но в главном остались прежними. Изменения коснулись лишь формы и способов донесения их до широкой общественности. Нет сомнения в том, что этому способствовали и опыт личной политической деятельности в качестве государственного деятеля, и опыт тюремного заключения, и опыт деятельности в качестве лидера оппозиции существующему режиму.
В 2011 г. на юге Судана предусмотрен референдум о самоопределении. Нет сомнения, что при условии сохранения доброго здоровья и жизни ат-Тураби займет самую активную позицию в этом политическом акте и попытается максимально использовать его в интересах своего движения. Попытки ат-Тураби распространить свое влияние на другие части арабо-мусульманского мира и вернуть себе отношение как к «отцу всех правоверных» пока наталкиваются и на непосредственно «технические» вопросы. К примеру, подавляющее большинство его многочисленных работ не опубликовано в странах западного мира, находится в разрозненном состоянии или неизвестно широкому кругу общественности. Однако, несмотря на то что многие обращают внимание на его почтенный возраст, ат-Тураби сохранил способность чутко улавливать те изменения, которые происходят в мире в целом и Судане, в частности, те потребности, которые имеет общество, и те пути, которые могут привести к достижению оптимального с его точки зрения результата, и давать на них собственный, только ему присущий ответ.