После чувствительных ударов, нанесенных запрещенному в России «Исламскому государству» (ИГ, запрещено в России) в Ираке и Сирии, его лидеры в значительной степени перенесли активность в африканские страны. В последние годы именно оттуда приходили данные об их действиях – страны Сахеля, Нигерия, Камерун, Мозамбик и наконец, Демократическая Республика Конго (ДРК).

Так, например, весной 2021 г. джихадисты фактически парализовали своими действиями работу ряда ведущих мировых энергетических компаний, добывавших и сжижающих природный газ в Мозамбике. В августе текущего года началась военная интервенция целого ряда африканских стран, особенно Руанды и ЮАР с целью наведения там порядка.

На подъеме находится и «сахарский» филиал ИГ, создающий все большую угрозу поставкам урана из Нигера.

Другим центром влияния ИГ в Африке стала Нигерия. Именно здесь находится один из старейших филиалов ИГ – «Боко харам». В последние годы после его поражения 2016 – 2017 годов, нанесенного ему местной армией при поддержке союзников из ЮАР, Алжира и иностранных наемников, он наращивает свои усилия в борьбе против официальных властей не только этого государства, но и соседних с ним стран, особенно Камеруна.

Именно отсюда многие боевики ИГ, все чаще играющие роль инструкторов для менее опытных адептов террористов, проникают в другие страны тропической Африки.

Сравнительно новым «филиалом» ИГ стал «конголезский» (из ДРК). Как и во многих других странах, ряд уже действующих здесь повстанческих группировок объявили о своем переходе под «крыло» ИГ. Однако они не являются полностью автономными от других подразделений данной террористической структуры. В частности, после поражений ИГ в Ираке, Сирии и Ливии десятки и сотни опытных боевиков перебрались в африканские страны, в том числе и тропической зоны. Туда же в значительной степени были переориентированы и денежные потоки террористов.

Объятая этно-конфессиональными конфликтами ДРК во многом и стала центром их притяжения сил ИГ, откуда оно стало наносить все более ощутимые удары и по другим странам, включая Уганду. Только в октябре – ноябре текущего года боевики ADF («Союзные демократические силы») осуществили против нее серию террористических атак. Особенно вызывающими они были с использованием террористов-смертников в столице Уганды Кампале против контрольно-пропускного пункта возле штаб-квартиры МВД страны и здания парламента. Ранее в октябре были подорваны ресторан и автобус с простыми угандийскими гражданами.

Иными словами, это свидетельствует о возвращении накопившей силы ADF в эту страну, куда ее боевики отступили в 1995 г. под давлением армии Уганды. Ранее они представляли собой коалицию угандийских вооруженных групп в основном из представителей мусульман, выступавших против режима угандийского президента Йовери Мусевени.

И, оказавшись в восточной части ДРК, они вскоре начали вооруженную борьбу уже против этой страны, где к ним присоединились и местные радикалы. Причем с апреля 2019 года свои нападения эти боевики стали осуществлять от имени джихадистов из ИГ, у руководства которого они проходят как «провинция ИГ Центральной Африки» (Iscap).

О серьезности исходящей от ADF угрозы свидетельствует то, что в марте текущего года власти США включили ее в число «террористических групп, связанных с джихадистами ИГ».

Не случайно, что по «мозамбикскому» примеру 28 ноября официальная Киншаса в лице президента ДРК Феликса Чисекеди согласилась на вооруженную иностранную интервенцию на свою территорию угандийских UPDF («Народные силы обороны») для борьбы против ИГ.

Заметим, что ADF ответственна за массовые убийства в восточной части ДРК. Только по официальным данным властей восточных провинций ДРК Северное Киву и Итури, наиболее пострадавших от действий террористов, с момента введения здесь осадного положения 6 мая текущего года погибли 1302 человека, преимущественно христиан, тогда как по неофициальным данным потери в разы выше.

Заметим, что в целях ведения продуктивной борьбы против террористов и прекращения массовых убийств населения, гражданские власти там заменили военно-полицейскими, но это официальной Киншасе не сильно помогло, хотя в 2020 г. она поспешила заявить о «самом скором разгроме ADF».

В любом случае, по данным советника президента ДРК, в ближайшие дни «угандийские войска не собираются пересекать границу. Необходимо соблюдать все процедуры, особенно на уровне парламента и командования вооруженных сил Республики».

По имеющейся информации, данное решение было принято под давлением западных советников президента ДРК, усматривающих прогрессирующую неспособность властей страны самостоятельно справиться с джихадистской угрозой.

Между тем, сами власти ДРК пытаются выставить произошедшее своим собственным «достижением» – «президент Феликс Чисекеди пошел на это, руководствуясь пожеланиями более 80 % населения провинции Бени и соседних с ней местностей, страдающих от вылазок радикальных исламистов».

Заметим, однако, что одновременно для улучшения ситуации с управлением провинциями президент объявил о создании напрямую подчиненной ему «Генеральной инспекции» с расширенными функциями. Она предназначена «контролировать деятельность должностных лиц» и не допускать ими злоупотреблений, в результате которых боевики ADF получили немало местных сторонников.

Причем ситуация для властей ДРК усугубляется серьезными проявлениями нестабильности и в другом регионе страны, на северо-западе (район Басанкусу), где только в ноябре были убиты и ранены десятки местных жителей и сожжены сотни домов в результате обострения этно-конфессиональных конфликтов. Это вызвало новые массовые потоки беженцев, что дополнительно ухудшило и без того проблемную гуманитарную ситуацию данной страны.

Показательно, что местные власти, включая полицию, в очередной раз оказались бессильны не только предотвратить данные события, но и разогнать погромщиков, для чего пришлось использовать армию.

Другим примером неспособности местных силовиков и властей ДРК выполнить свои обязанности даже на минимальном уровне стал ноябрьский же массовый побег из тюрьмы центра провинции Матади в западной части страны, когда оттуда сбежали сотни заключенных, в том числе по данным местных источников и подозреваемых в ведении террористической деятельности.

Тогда в ходе вооруженной комбинированной атаки на тюремную охрану извне и снаружи один полицейский погиб, а другой получил тяжелые ранения. Причем согласно данным первичного расследования, охранники стреляли лишь в воздух, даже когда у них отбирали оружие, поскольку их руководство запретило им бить на поражение.

Поэтому представители местных властей подозревают свое же полицейское руководство в соучастии злоумышленникам.

Проблема усугубляется традиционной неразвитостью этих районов, зачастую не имеющих даже нормальных грунтовых дорог для оперативного прохождения специального автотранспорта. В результате доставить сюда оперативно любую помощь практически невозможно, кроме как с дорогостоящим применением авиации, с обеспеченностью которой у властей ДРК также не все хорошо. И это дополнительно подпитывает недовольство местного населения и способствует уходу наиболее разочаровавшихся в способности властей улучшить их жизнь к лучшему в боевики, и не только джихадистского толка.

Не случайно, что неспособность властей ДРК целые десятилетия навести элементарный порядок в стране стала популярной темой анекдотов и песен, с появлением которых они очень активно борются, чего не сказать про разруху и джихадистов.

Так, в ноябре перед военным судом гарнизона Гомы, столицу провинции Северное Киву (восток страны) предстали два популярных рэп-исполнителя, Катембо Долфин Иденго и Муйиса Нзанзу Макаси, арестованных «за неуважение к главе государства и военным, участие в кампании по дискредитации и разложению армии, подстрекательстве к восстанию против государственной власти».

Заметим, что они, потеряв целый ряд своих родных и близких, резко критиковали их за неспособность «выполнить обещания по прекращению насилия на востоке ДРК».

Между тем, новые удары со стороны ИГ явно наносятся соответственно продуманной стратегии действий.

Во-первых, для активизации действий выбраны самые проблемные в социально-экономическом, и соответственно, политическом плане страны, включая ДРК, где радикалы из-за нищеты местного населения не будут испытывать проблем в получении новых рекрутов.

Во-вторых, предположим, что развитие террористической активности на конголезском направлении (как и нигерском и мозамбикском), будут иметь самые серьезные последствия для мировой экономики, если ареал действий боевиков ИГ здесь распространится и на месторождения тантала, от поставок которого критично зависит производство в мире электронной техники.

Но, возвращаясь к теме санкционированной военной интервенции Уганды в ДРК, зададимся вопросом: смогут ли иностранные интервенты решить поставленные задачи? Ответом было бы «да» в случае, если бы зачистка проводилась по «горячим следам», то есть еще в 1995 году, когда ADF еще не успела там «пустить корни» среди части местных жителей.

Соответственно, сегодня угандийские силы рискуют надолго увязнуть в длительной партизанской войне на огромной незнакомой местности, где они почти всегда будут находиться в уязвимом положении.

Кроме того, зачистке ДРК от джихадистов явно будут невольно мешать различные международные «контролеры» подобных спецопераций.

Соответственно, существует серьезный риск втягивания в «конголезскую» нестабильность и Уганды.