9 декабря наследный принц КСА Мухаммед бен Сальман посетил Катар впервые с тех пор, как Эр-Рияд прекратил свою многолетнюю блокаду Дохи в январе. По прибытии в столицу Катара кронпринц получил теплый прием от правящего эмира Катара шейха Тамима бен Хамада Аль Тани, который демонстративно обнял саудовского гостя на летном поле. Эта поездка знаменует собой заметный шаг в примирении региональных конкурентов  и налаживании  саудовско-катарских отношений, которые ухудшились в последние годы на фоне фактического прихода Мухаммеда бен Сальмана к власти и введенного Саудовской Аравией и другими арабскими странами эмбарго ССАГПЗ в отношении Катара. Отметим также, что наследный принц КСА публично посетил один из стадионов, построенных к Чемпионату мира в Катаре в 2022 году, что можно расценивать как сигнал о том, что Эр-Рияд прекратил свои усилия на международном треке по переносу этого соревнования в другую страну. Для Дохи этот вопрос является принципиальным.

Как полагают американские эксперты, разрядка после блокады между Саудовской Аравией и Катаром останется хрупкой, поскольку многочисленные основополагающие факторы могут привести к возобновлению напряженности. Вскоре после того, как Мухаммед бен Сальман фактически пришел к власти в 2016 году, Саудовская Аравия начала тесно сотрудничать с Объединенными Арабскими Эмиратами, которые поделились своими опасениями по поводу сравнительно теплых связей Катара с Ираном и поддержки Дохой «Братьев-мусульман», а также использования ей своей медиа-империи (во главе с  телеканалом «Аль-Джазир») для разжигания инакомыслия и освещения внутриполитических ситуаций в Саудовской Аравии и ОАЭ. В попытке заставить Доху изменить или отказаться от этой политики, Саудовская Аравия и ОАЭ в альянсе с Египтом и Бахрейном разорвали свои дипломатическиеотношения, туристические и коммерческие связи с Катаром в 2017 году, выдвинув Дохе 13 требований в рамках изменения ее политики. В июне 2017 года они даже кратко рассмотрели вопрос о военном вмешательстве в Катар, прежде чем в ситуацию вмешались Соединенные Штаты. В течение следующих четырех лет блокада стагнировала, и экономика Катара фактически росла, поскольку Доха изменила свои торговые и деловые связи. При этом основным фактором стал тот факт, что США оставались прочными союзниками Катара на протяжении всей блокады, которую американские лидеры критиковали как подрывающую солидарность стран Персидского залива и, в свою очередь, общую региональную стабильность. Турция также создала военную базу в Катаре. Тем временем Доха не выполнила  ни  одно из требований, выдвинутых государствами, которые ввели блокаду. В начале января Саудовская Аравия решила отказаться от в основном безуспешной блокады и начала восстанавливать связи с Катаром, чтобы обеспечить свои хорошие отношения с новой, более скептически настроенной администрацией президента США Джо Байдена. ОАЭ, Бахрейн и Египет с тех пор также улучшили свои отношения с Дохой, почти не упоминая о требованиях блокады.

Как полагают американские эксперты, саудовско-катарские дипломатические и деловые связи в ближайшее время потеплеют. Но поскольку ни одна из проблем, приведших к блокаде, не была решена, различные события все еще могут привести к возобновлению напряженности между Эр-Риядом и Дохой и потенциально привести к еще одному полному разрыву отношений. Такие события включают:

•  Более агрессивный Иран. Если усилия по сближению Саудовской Аравии и Ирана потерпят неудачу, Эр-Рияд окажет давление на своих соседей, включая Катар, чтобы они поддержали его в возобновлении ястребиного подхода, направленного на изоляцию Тегерана. Кроме того, если американо-иранские ядерные переговоры провалятся и Иран станет более агрессивным на региональном уровне (особенно в тех странах, где у Саудовской Аравии есть жизненно важные интересы, таких как Йемен, Бахрейн и Ирак), Эр-Рияд отреагирует ужесточением собственной позиции по Ирану и будет ожидать, что его соседи сделают то же самое. В любом случае Эр-Рияд, скорее всего, попытается оказать экономическое и дипломатическое давление на Доху, чтобы она придерживалась региональной линии. Но, учитывая давнюю приверженность Катара нейтралитету в напряженности между Ираном и ССАГПЗ, Катар, вероятно, будет сопротивляться этим усилиям, что приведет к тупику и потенциальной эскалации Саудовской Аравии, которая может включать прерванные экономические связи, дипломатическую изоляцию, возврат к полной блокаде или даже скрытое или военное вмешательство.
• Внезапное возрождение исламизма, особенно в арабских государствах Персидского залива. Политический ислам, и особенно «Братья-мусульмане», потерпели заметные неудачи с 2012-2013 годах. Но движение все еще может вернуться, если в будущем возникнет экономический региональный кризис. «Братья – мусульмане» также могут привлечь больше поддержки, если в авторитарном государстве, таком как Иордания или Египет, возникнет вакуум власти (например, смерть короля или президента), или если социальные реформы в таких странах, как Саудовская Аравия, вызовут негативную реакцию консерваторов. Если Эр-Рияд посчитает, что его легитимность (или легитимность одного из его союзников, таких как Иордания) будет находиться под угрозой из-за этого возрождения, он, вероятно, снова окажет давление на Катар, чтобы разорвать связи с «Братьями-мусульманами» — потенциально вплоть до разрыва двусторонних экономических отношений, если исламизм окажется достаточно сильным.
• Неловкое или неблагоприятное освещение Саудовской Аравии в катарских СМИ. Послужной список Саудовской Аравии в области прав человека, послужной список наследного принца Мухаммеда бен Сальмана и повсеместная коррупция в КСА — все это потенциальная пища для «Аль-Джазиры» и других катарских СМИ. Освещение таких тем может побудить Эр-Рияд вернуться к жесткой позиции в отношении Дохи, если та или иная история будет рассматриваться как пересечение саудовских «красных линий», например, путем прямой критики членов саудовской правящей семьи (особенно наследного  принца или короля), поощрения негативного освещения саудовских событий из-за нарушений прав человека в королевстве или сообщений о том, как КСА  подавляет инакомыслие. Эр-Рияд, скорее всего, примет ответные меры против такого неблагоприятного освещения, либо разместив в своих собственных СМИ критические репортажи о Дохе, либо ограничив экономические связи, чтобы наказать бизнес в Катаре.
• Новый президент США. Отношения между США и Саудовской Аравией остались относительно прежними с тех пор, как президент Джо Байден вступил в должность в январе. Байден, однако, дал понять, что будет следить за региональным поведением Эр-Рияда гораздо более критично, чем его предшественник, что повлияло на решение КСА отказаться от блокады Катара незадолго до инаугурации Байдена. Но если на смену администрации Байдена придет другая, менее сосредоточенная на поведении Саудовской Аравии и правах человека (будет ли это в 2024 или 2028 году), это может побудить Эр-Рияд вернуться к более агрессивному подходу к Катару — особенно если к тому времени наследный принц Мухаммед бен Сальман станет королем, поскольку у него не будет формальных сдержек его власти.

Если взять суть конфликта между КСА и Катаром в целом, то необходимо отметить, что остаются нерешенными главные его механизмы. Ряд британских экспертов полагают, что конфликт между КСА, ОАЭ и Катаром по своей сути носит идеологический и онтологический характер: это конфликт по поводу мировоззренческих взглядов на самоощущение и роль государства в радикально меняющемся геополитическом театре региона после «арабской весны». Вашингтон был и остается при этом  ключевым арбитром в этой истории.   Архитекторы кризиса в Абу-Даби и Эр-Рияде всегда согласовывали свои действия на этом направлении с бывшим  президентом США Дональдом Трампом, риторика и обещания  которого в 2016 году стали ключевым катализатором разгорающегося конфликта. И поскольку новая администрация Байдена обещала быть более жесткой в отношении Эр-Рияда, наследный принц КСА принял прагматичное решение использовать эту возможность, чтобы положить конец, по крайней мере, одному из кризисов поскольку издержки такого противостояния в Персидском заливе уже давно перевешивают его выгоды для королевства.  Прекращение блокады Катара дало Мухаммеду бен Сальману возможность представить себя Вашингтону в качестве конструктивного игрока в регионе, выйдя из тени наследного принца Абу-Даби Мухаммеда бен Заида, настоящего вдохновителя блокады Катара. Катар как жертва, похоже, извлек наибольшую выгоду из этого раскола, став более политически, экономически и стратегически устойчивым. Саудовская Аравия и ОАЭ,  наоборот, в конце концов, в признали, что их импульсивность (а вернее вера в честное слово американского президента Д.Трампа)  подвела их. Тем не менее, если смотреть за рамки блокады и рассматривать кризис как простой симптом гораздо более глубоко укоренившегося идеологического конфликта, то простого устранения симптомов для покупки кредита доверия в Вашингтоне будет недостаточно для достижения устойчивого урегулирования в Персидском заливе. В основе кризиса остается онтологический раскол по поводу того, как перестроить арабский мир после «арабской весны», с диаметрально противоположными взглядами на это, исходящими в первую очередь из Дохи и Абу-Даби. В то время как Катар является сторонником социально-политического плюрализма как средства обеспечения стабильности в охваченном конфликтом регионе, ОАЭ последовательно проводили политику авторитарной стабильности, поддерживая таких «сильных людей», как Абдель Фаттах ас-Сиси в Египте, Халифа Хафтар в Ливии и Башар Асад в Сирии. В то время как Катар поддерживал эти арабские «революции» десять лет назад, ОАЭ за этот период превратились в великую контрреволюционную державу региона. Это означает, что, хотя на данный момент может возобладать прагматизм, Абу-Даби, в частности, не откажется от использования своих обширных сетей дезинформации и лоббирования в отношении Катара. В то время как конфликт может исчезнуть из заголовков газет в Персидском заливе, тайная война между этими региональными соперниками  будет продолжаться, передаваясь на аутсорсинг своим доверенным лицам и прокси по всему региону. Различные стратегические видения на роль политического ислама этих стран  будут по-прежнему сталкиваться в Северной Африке, Леванте, Йемене и на Африканском Роге. Битва за будущий порядок в арабском мире, в которой в первую очередь участвуют монархии Персидского залива, далека от завершения.