Отношениям между Ираном и Узбекистаном исполняется 30 лет. Принято cчитать, что у  этих двух  стран изначально много общих точек соприкосновения. Здесь и узбекистанские Самарканд и Бухара, которые заняли свое особое место в персоязычной поэзии. Близкий фарси таджикский язык до сих пор  чаще всего звучит из уст уроженцев этих городов, признанных жемчужиной Востока. Территория современного Узбекистана, как и других соседних независимых государств центральноазиатского региона,  входила в разные  исторические периоды в состав иранских государственных образований или была связана с ними соподчиненностью того или иного уровня. Вот почему установление 30 лет назад связей с Ираном могло означать постепенное  возвращение к своим корням и собственному культурному наследию народов  региона, что входит в полное соответствие с их ментальными особенностями. Президент ИРИ Эбрахим Раиси c с полным основанием говорил в эти дни  о «глубоко укоренившейся исторической и культурной общности между Ираном и Узбекистаном».

Отметим, что хотя Иран в течение многих десятилетий не имел прямых контактов с Узбекистаном, он довольно быстро «внедрился» в местные реалии и приступил к налаживанию диверсифицированных отношений. За три десятилетия сформировалась прочная договорно –правовая  база, заложившая основу сотрудничества, опирающуюся на важные двусторонние документы. Создана и активно работает совместная двусторонняя комиссия по сотрудничеству в торгово-экономической, промышленной и научно-технической областях. Ее заседания проходят регулярно, поочередно в столицах двух стран. Тогда же была создана совместная двусторонняя комиссия по сотрудничеству в торгово-экономической, промышленной и научно-технической областях. Ее заседания проходят регулярно, поочередно в столицах двух стран. Работа комиссии опирается на солидную договорную базу.

В структуре внешнеполитических приоритетов Узбекистана Иран все эти годы занимает одно из ведущих мест. Так было и в начале складывания отношений Узбекистана с государствами соседних регионов азиатского континента, так же обстоит дело и в наступившем XXI в. Так, выстраивая иерархию внешнеполитических связей на ближайшую перспективу, руководство Узбекистана поместило Иран на первое место среди стран  Ближнего и Среднего Востока и региона Персидского залива

Однако, несмотря на мощную интеграционную базу, узбекистано-иранские отношения демонстрируют до сих пор явственно ощущаемый запах конфронтационности. Дело в том, что созданию в 1991 г. независимой Республики Узбекистан (РУ) сопутствовал своеобразный  исламский бум, закономерно проявившийся после десятилетий диктата официального в СССР государственного атеизма. Власти почувствовали опасность роста в своей стране проявлений мусульманского фундаментализма, который они прямо увязывали с формировавшимся иранским влиянием. С течением времени стало ясно, что угрозы, которые, по мнению узбекских властей, были обусловлены исламским фактором, в значительной мере аргументировались внутренними, а отнюдь не внешними причинами. Власти попытались решительно обуздать проявления фундаментализма, не искореняя его причин. Это подвигло руководство Узбекистана на проведение разнообразных мер по жесткому противодействию распространению исламского фундаментализма. Все это первый президент РУ И.Каримов аргументировал тем, что «…его страна не вписывается в мусульманский стандарт и имеет чисто светский характер». В таких условиях развитие двустороннего взаимодействия между Республикой Узбекистан и Исламской  Республикой Иран, где принцип управления зиждется на основе «непрерывного исполнения законов шариата, отвечающих всем требованиям факихов», было обречено если и не жесткое неприятие со стороны узбекского руководства, то никак не на режим наибольшего благоприятствования. Суть ирано-узбекского диалога вписывается в определение ситуативного партнерства. Республика Узбекистан постоянно заявляет о секулярном пути развития: «Народ Узбекистана 30 лет назад избрал свой путь развития – это стремление построить гуманное, демократическое правовое государство, основанное на секуляризме. Никто не вправе ставить под сомнение эту истину, пропагандировать фанатичные идеи». По словам нынешнего президента РУ Ш. Мирзиёева,  народ страны живет  «в светском, правовом, демократическом, многонациональном и многоконфессиональном обществе». При этом подавляющее большинство населения – мусульмане- сунниты, и в эти дни в Узбекистане открыта 2101-ая по счету мечеть. По сообщению пресс-службы Управления мусульман республики, там разрешено носить хиджаб и другие культовые одеяния в общественных местах.

За истекшие годы торгово-экономические связи набрали необходимый темп и стали основой узбекско-иранского сотрудничества. Иран традиционно импортирует из Узбекистана хлопок, медь, прокат черных металлов, полиэтилен, катоды и др., экспортируя туда фисташки, черный чай, дизельное топливо, сладости, растительное масло и др. Темпы сотрудничества, тем не менее, никак не соответствуют имеющемуся потенциалу, что не раз отмечалось  с обеих сторон. По словам одного из иранских дипломатов, несмотря на декларируемое желание Узбекистана укреплять торговые связи с Ираном, на данный момент Иран имеет в своем распоряжении лишь малую часть рынка Узбекистана. Это, однако, не мешает обеим странам находить и реализовывать новые сферы сотрудничества. Так,  несколько лет назад иранская компания National Iranian Drilling Company (NIDC) приняла решение участвовать в тендере по разведке нефти и газа в Узбекистане. Компания NIDC уже открыла представительство в Ташкенте и развивает свой логистический парк для успешного продвижения международных проектов. В Иране оптимистично смотрят на перспективы сотрудничества с Узбекистаном, учитывая громадный потенциал развития торговли Ирана с Узбекистаном и такой фактор, как отсутствие у Узбекистана выхода к водам мирового океана. Вот почему Иран уже вошел в первую десятку внешнеэкономических партнеров Узбекистана, однако заметного роста объемов сотрудничества на этом направлении не наблюдается. Определенные колебания в объемах товарооборота за прошедшие годы двусторонних отношений объясняются кризисными периодами в развитии взаимодействия двух стран в политической области, о чем ниже будет особо сказано.  Сравним такие цифры: если в 1996 г. взаимный товарооборот равнялся 150 млн долларов, то в 2017 г. он достиг, по узбекистанским данным, 400 млн долларов. Отметим, что  десятью годами ранее он равнялся 565 млн долларов. На состоявшихся в самом конце 2021 г. переговорах министра инвестиций и внешней торговли Республики Узбекистан Сардора Умурзаков и вице-президента по экономическим вопросам Исламской Республики Иран Мохсена Резайи  были обсуждены перспективы развития экономического сотрудничества. Отмечалось, что за одиннадцать месяцев 2021 года товарооборот вырос почти на 75%. Обе стороны продвигают сейчас Соглашение о преференциальной торговле. Подобным оптимистическим настроем было пронизана и атмосфера встречи министра С.Умурзакова  с иранским президентом Эбрахимом Раиси в Тегеране 20 февраля с.г, на которой из уст президента констатировалось отсутствие ограничений в торгово-экономическом диалоге двух стран, а объем товарооборота по сравнению с прошедшим годом назывался увеличившимся в 2,5 раза. При этом никакие цифры реального товарооборота иранским информационным агентством ИРНА не назывались, хотя и Тегеране, и в Ташкенте считают, что взаимный товарооборот должен исчисляться миллиардами долларов. До этого по-прежнему далеко.  А как же развивается политический диалог? Об этом речь пойдет ниже.