Переговоры в Вене, направленные на восстановление ядерной сделки с Ираном  2015 года (или СВПД), были приостановлены после того, как США объявили, что конфисковали нефтяной груз двух иранских судов, которые, как они утверждали, нарушали санкции. В своем твите от 11 марта глава внешнеполитического ведомства ЕС Жозеп Боррель заявил, что окончательный текст соглашения о восстановлении соблюдения ядерной сделки 2015 года, официально известной как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), «по существу готов», но текущие переговоры между мировыми державами в Вене по достижению соглашения необходимо приостановить «из — за внешних факторов», имея в виду недавнее стремление России ослабить санкции. Как мы видим, дело не только в российских требованиях. Иранская делегация неоднократно предупреждала Вашингтон на непрямых переговорах в австрийской столице о рисках захвата  иранских грузов двух греческих судов в Хьюстоне и на Багамах, как раз когда переговоры о снятии большей части санкций подходили к концу. Однако поздно вечером 11 марта США обнародовали подробности захвата груза стоимостью 38 млн долларов, которые содержались в федеральном деле, начатом в прошлом месяце. В этой связи отметим удивительную способность американцев самим себе создавать проблемы практически на ровном месте, что свидетельствует о серьезной разбалансированности государственного аппарата и активизации внутриполитической борьбы. Американский захват нефти произошел после того, как из Вены поступили сообщения о том, что Иран находится на грани заключения гораздо лучшей сделки, чем та, о которой договаривалось тогдашнее реформистское правительство в 2015 году. Критики сделки в США ухватились за комментарии посла России на переговорах Михаила Ульянова, который заявил, что «Иран получил гораздо больше, чем мог ожидать. Гораздо больше». Так что нынешняя невнятная динамика переговорного процесса  является прямым следствием, в том числе, и шагов российской дипломатии, которая наконец-то приобрела наступательный характер. Действительно, главный иранский переговорщик д-р Али Багери Кани обеспечил Ирану ключевые права, которых не смог добиться его предшественник, бывший министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф. Они включают в себя право отключать, но не демонтировать каскады передовых центрифуг на трех объектах в Иране, что Тегеран рассматривал как «неявную гарантию», если США откажутся от сделки, как это было при Дональде Трампе в 2018 году. «Даже если Конгресс США чудесным образом одобрит эту сделку, они все равно смогут отменить ее в течение нескольких часов, если захотят. Поэтому в случае, если США снова решат нарушить или разорвать сделку, существование этих высокоразвитых центрифуг является более сильной гарантией, чем все, что США могли бы дать», — полагает  иранский дипломатический источник. По оценкам, Иран располагает более чем 3300 современными центрифугами, которые в десять раз эффективнее машин первого поколения. Точное количество современных центрифуг, расположенных на трех площадках, является тщательно охраняемым секретом. Один из объектов находится над землей в Натанзе, а два — глубоко под землей, на заводе по обогащению топлива на том же месте и на заводе по обогащению в Фордо. Захват иранской нефти — явный признак уязвимости Дж.Байдена перед обвинением внутри США в том, что его главный переговорщик Роб Мэлли слишком много уступил иранцам в Вене. Мэлли подвергся резкой личной атаке в статье, написанной на этой неделе  Габриэлем Нороньей, бывшим сотрудником Иранской группы действий бывшего госсекретаря США Майка Помпео, который разработал политику Трампа «максимального давления», которая сейчас демонтируется в Вене. Норонья обвинил Байдена в том, что он позволил Мэлли «продолжать уступать вопрос за вопросом в Вене». «Многие карьерные чиновники считают эти капитуляции настолько вредными для национальной безопасности США, что связались со мной с просьбой быстро поделиться подробностями этих уступок с Конгрессом и общественностью, чтобы остановить их», написал он. Затем последовал подробный список уступок и иранцев, которые будут освобождены от санкций, в попытке вызвать оппозицию в Конгрессе. К тому же, что если переговоры сорвутся и республиканцы получат в ноябре обе палаты Конгресса, то о сделке можно будет вообще забыть. И понятно, что серьезные силы внутри самих США тянут время, пусть и путем таких «булавочных уколов», как арест нефти.

Но  арест нефти — не единственное препятствие, оставшееся на переговорах, которые затянулись уже на 11 месяцев. В своем последнем о времени  ответе Ирану США выдвинули новые неопределенные требования, которые удивили и возмутили иранскую сторону. США отказываются отменить статус Корпуса стражей исламской революции (КСИР) как «иностранной террористической организации»; вопрос между Ираном и Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) о «возможных военных измерениях деятельности Ирана еще не решен; остается нерешенным вопрос об исключении из санкционного списка других компаний, юридических и физических лиц. Попытки Вашингтона уговорить иранцев перенести решение этих вопросов на время после подписания новой сделки, естественно последними не воспринимаются: американцам попросту не верят.  «Масла в огонь» очень своевременно добавила Москва. На прошлой неделе российская делегация на переговорах потребовала от США отказа от санкций будущих российско-иранских торговых отношений. Как полагают американские эксперты, требования России в последнюю минуту на иранских ядерных переговорах рискуют вообще сорвать переговоры, а вместе с ними и надежды Запада увеличить экспорт иранской нефти на  мировой нефтяной рынок и смягчить агрессивное поведение Тегерана в регионе.  За последние 10 дней российские переговорщики в Вене потребовали от западных правительств документально и юридически гарантировать, что санкции, введенные ими в связи с вторжением на Украину, не будет угрожать экономическим, политическим и военным отношениям России с Ираном. В ответ Соединенные Штаты и их западные союзники изо всех сил пытались придумать приемлемую для Москвы уступку, в результате чего российские переговорщики представили измененную версию своих требований (которые при этом были функционально одинаковыми) в начале этой недели. Этот тупик, в свою очередь, поставил иранские ядерные переговоры на паузу без четкого графика их возобновления. В ответ на приостановку переговоров представитель МИД Ирана заявил, что «никакой внешний фактор не повлияет на нашу совместную волю к достижению коллективного соглашения». Ведущий переговорщик Китая в Вене заявил, что надеется, что переговоры возобновятся в ближайшие дни и что текст соглашения о восстановлении иранской ядерной сделки 2015 года нуждается лишь в «последних штрихах». Судя по всему, это далеко не так.

Как полагают американские аналитики, Россия тем самым пытается сорвать попытку Запада добавить больше нефти на мировой нефтяной рынок и отвлечь некоторое внимание Запада на Иран. До своей военной  операции  на Украине Россия играла посредническую роль в переговорах по иранской ядерной программе. Но радикальные санкции, введенные против России в последние недели, сместили приоритеты Кремля в области национальной безопасности. Высокие цены на нефть (которые помогают России и вредят Западу) повлияют на масштаб и продолжительность западных санкций в отношении России, и США и их союзники сейчас пытаются добавить каждый баррель нефти, который можно добыть, и вывести ее на рынок. Иран, который может увеличить добычу нефти на 1,5 млн баррелей в день примерно за шесть месяцев, является крупнейшим в мире источником нефти, который в настоящее время отключен из-за санкций США. Более того, сохранение ядерных переговоров в постоянном движении и их потенциальный провал могут отвлечь некоторое внимание Запада от продолжающейся военной операции России на Украине, особенно если разразится ядерный кризис по мере продвижения иранской программы. Без одобрения России Запад и Иран вряд ли достигнут соглашения в ближайшие недели. Россия является не только постоянным членом Совета Безопасности ООН, который одобрил первоначальный СВПД в 2015 году, но и членом Совместной комиссии по СВПД, которая будет наблюдать за любым возобновлением действия соглашения. Таким образом, для достижения нового иранского ядерного соглашения без участия России, скорее всего, потребуется иной формат, чем СВПД, что было бы равносильно возобновлению новых переговоров по всему, что включает в себя СВПД с точки зрения ограничений на ядерную программу Ирана и масштабов снятия санкций США. Вашингтон почти наверняка откажется отклоняться от формата СВПД, поскольку это даст Ирану больше возможностей требовать более слабой сделки по техническим вопросам, таким как использование и разработка более совершенных и эффективных центрифуг. На этом фоне Иран и Соединенные Штаты могли бы попытаться договориться о временной, более узкой сделке, при которой Тегеран замораживает свою ядерную программу на нынешнем уровне, а Вашингтон допускает ограниченное смягчение санкций. Но Тегеран до сих пор категорически отвергал идею заключения сделки, предусматривающей что-либо меньшее, чем полное снятие санкций в соответствии с первоначальными условиями СВПД. Соединенные Штаты и их западные союзники, со своей стороны, вряд ли согласятся на снятие санкций, введенных в отношении торговли с Ираном, и будут настаивать на том, чтобы эти два вопроса не были связаны, даже если в Украине будет продолжаться переговорный процесс. Учитывая эти факторы, исключение России из ядерных переговоров Ирана почти наверняка приведет к их провалу. Россия может ослабить свои требования в будущем, но это во многом зависит от того, будет ли конфликт на Украине развиваться таким образом, чтобы снять основные опасения Москвы по поводу НАТО и способности Украины присоединиться к альянсу или Европейскому союзу. Чем дольше продолжаются ядерные переговоры, тем больше риск того, что они рухнут без заключения сделки, что может привести к еще большему насилию, связанному с Ираном, на Ближнем Востоке, включая нападения на танкеры и арабские страны Персидского залива, а также к росту тайной активности против ядерной и ракетной программ Ирана. Когда ядерные переговоры возобновились в конце 2021 года, европейские и американские дипломаты заявили, что окно для переговоров продлится не дольше февраля из-за неминуемой угрозы, исходящей от растущих ядерных запасов и уровней обогащения Ирана, и если к тому времени сделка не будет заключена, то она может вообще не состоятся. Но это было до военной  операции России на Украине, что все кардинально поменяло.  Кроме того, им необходимо будет рассмотреть другие варианты ответных мер против ядерной деятельности Ирана, такие как отмена санкций ООН или расширение санкций США. В конце февраля разрывы в позициях сторон были достаточно сокращены, чтобы продолжить переговоры в марте. Хотя кризис на Украине и рост цен на нефть приведут к снижению готовности США и Европы к эскалации отношений с Ираном, более жесткие санкции остаются возможными. Без сделки Иран продолжит расширять свою ядерную деятельность и поддержит более агрессивную региональную стратегию. Это может привести к тому, что проиранские прокси, подобно повстанцам-хоуситам в Йемене, начнут совершать новые нападения на Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты. Иранские военные также могут непосредственно атаковать танкеры в Персидском заливе, а также проводить более разрушительные кибератаки нацелены на Соединенные Штаты и их ближневосточных партнеров. Для Ирана такая стратегия была бы направлена на то, чтобы оказать давление на Соединенные Штаты и Европейский союз, чтобы они вернулись за стол переговоров, добавив новый кризис к многочисленным кризисам, с которыми Вашингтон и его западные союзники уже имеют дело. Чем дальше продвигается иранская ядерная программа и чем дольше переговоры заходят в тупик, тем более вероятно, что Израиль также ускорит скрытую деятельность против иранской ядерной и ракетной программ, даже если Соединенные Штаты выступят против таких действий из-за риска дальнейшей эскалации региональной напряженности и нестабильности.

Хотя на Западе охотно ухватили тему якобы недовольства Тегерана новыми требованиями России, не все так однозначно. Российские требования об отмене санкций для торговых и военных  отношений с Тегераном  также были важны для Ирана из-за существующих там очень серьезных и справедливых подозрений, что даже после снятия санкций европейские и американские компании будут неохотно выходить на иранский рынок. Единственными надежными крупными инвесторами Ирана в этой связи останутся Россия и Китай. Иран и Россия должны были начать переговоры по «Хатам аль-Анбия», иранской инжиниринговой компании, контролируемой КСИР, как способу решения проблемы отказа от санкций. По условиям сделки Россия получит иранские запасы урана, обогащенного до 60%, и поставит иранской ядерной программе «желтый кек» — порошок уранового концентрата. Министр иностранных дел России Сергей Лавров 7 марта провел телефонный разговор со своим иранским коллегой Хосейном Амир-Абдоллахианом, после чего в российском внешнеполитическом ведомстве заявили: «Было подчеркнуто, что возрождение СВПД должно предусматривать равные права всех участников в отношении беспрепятственного развития сотрудничества по всем направлениям без какой-либо дискриминации». В рамках сделки, которая завершается в Вене, большая часть санкций, введенных США, когда Трамп вывел Вашингтон из сделки в 2018 году, была бы отменена. Почти все люди и компании, ставшие мишенью кампании Трампа «максимальное давление», были бы освобождены от санкций. Предусматривалось также создание новой  системы проверки, при которой каждой стороне были бы даны установленные сроки, к которым каждая сторона должна была бы выполнить свои обязательства. Помимо дискуссий в Вене, мирный пакет также включал бы возвращение замороженных средств Ирана из Южной Кореи, Японии и Ирака. Иранский делегат на переговорах заявил: «Девяносто девять процентов уже согласовано, но оставшийся один процент имеет высокое качество. Возможно, вам удастся договориться о балансе вопросов, но остаются некоторые острые вопросы, которые требуют правильных решений. Никто не может обвинить Иран в непримиримости».  При этом экспертные оценки на сегодня  не определенны в отношении того, можно ли спасти эти переговоры. Байден находится под внутренним давлением, а иранские дипломатические  источники констатируют: «Сейчас мы топчемся на месте».