Отсыл к общей истории, культурной идентичности и ценностям, особенно в рамках внешнеполитической риторики стран Центральной Азии, играют важную роль в подкреплении интереса населения страны к прагматичному взаимодействию с радикальным исламистским движением «Талибан» (запрещено в РФ). Большое значение придается мусульманским правовым традициям и базовым богословским убеждениям, общим для мусульман-суннитов. Фактически рассматриваемые в данном случае правовые традиции восходят к матуридийской ветви ханафитской школы права. Эта ветвь зародилась в Самарканде (на территории современного Узбекистана) в 10 веке и оказала решающее влияние на среднеазиатскую религиозную науку. Религиозный пуризм талибов также не чужд мусульманскому истеблишменту в Центральной Азии: реформистские течения ислама распространялись в регионе в советское время, позже они способствовали распространению нео-салафитских учений. Однако отстаиваемые талибами радикальные взгляды в Центральной Азии так и не укоренились. Вместо этого местное мусульманское духовенство культивирует в странах региона идеи добродетели, умеренности и терпимости. Прежде всего стоит отметить, что в странах Центральной Азии не оспаривается принцип светского государства, а идея создания исламского халифата и вовсе не рассматривается как альтернатива сегодняшним режимам. Таким образом, на фоне консолидированного секуляризма отношения с талибами не воспринимаются как угроза светским настроениям местных элит и кажутся политически приемлемыми для государств Центральной Азии, а в свете религиозной и культурной общности они могут и вовсе показаться естественными. Мусульманские духовные авторитеты, которые с позиций религии предоставляют политикам аргументы в пользу поддержания контактов с талибами, также ссылаются на это общее основание. Выступления духовных авторитетов демонстрируют, что они отнюдь не считают себя второстепенными по отношению к государственной политике: напротив, их речи довольно часто выходят за рамки того, о чем говорится в официальной повестке. Так, некоторые популярные узбекские проповедники пытаются создать образ «Талибана» как союзника Узбекистана. Талибов сравнивают с басмачами – мусульманскими партизанами, сражавшимися против большевиков после завоевания ими Средней Азии. В целом религиозные лекции следуют привычному повествованию: так же, как и басмачи, талибы хотели прежде всего одного – освободить страну от западных оккупантов; и афганский народ, который ненавидел поддерживаемое Западом коррумпированное правительство, потому и встал на сторону «Талибана». В словах проповедников также прослеживается идея, что, в отличие от террористической организации «Исламское государство» (запрещена в РФ), «Талибан» стремился к мирному региональному порядку и уважал территориальную целостность соседних государств, поэтому приход движения к власти, с их слов, следует приветствовать без всяких опасений. Аналогичного подхода придерживаются многие влиятельные религиозные лидеры в регионе. Благоприятная оценка движения «Талибан» со стороны внешнеполитической элиты и положительный образ этой группировки, создаваемый религиозными авторитетами в Узбекистане, находят отражение в социальных сетях. В комментариях и дискуссионных постах явная поддержка талибов временами становится сильно заметна. Политика реформ позволила открыть медиапространство Узбекистана и создать свободные дискуссионные площадки, которые интернет-аудитория активно использует. Например, анализ комментариев к статьям и видеороликам на популярных новостных каналах с мая 2021 г. по январь 2022 г. демонстрирует, что многие узбекские пользователи не только приветствуют захват власти в Афганистане талибами, но даже считают их образцом для подражания в своей стране. Часто темой дискуссий в социальных сетях становится так называемая антимусульманская политика Запада, популярная не только в исламистских кругах. Многие пользователи считают, что цель Запада – посеять раздор между мусульманами и тем самым ослабить ислам. В этом контексте приход к власти талибов предстает как важная духовная победа. В комментариях в социальных сетях также нередко можно встретить сравнение талибов с басмачами, а их борьба против советской власти интерпретируется в контексте всеобщего противостояния мусульман и неверных. Еще одна повторяющаяся тема в социальных сетях – законы шариата. Здесь пользователи ссылаются на введенный талибами строгий дресс-код для женщин, сухой закон и запрет наркотических средств, а также на запрет музыки, танцев и архаичные телесные наказания. В то время как покрытие женского тела в основном пропагандируется пользователями-мужчинами и, как правило, подвергается критике со стороны женщин, такая предвзятость не очевидна в комментариях, относящихся к другим законам талибов. Большинство пользователей считают драконовские наказания и публичное выставление напоказ тел казненных людей эффективными инструментами борьбы с преступностью и коррупцией, которые следует применять и в Узбекистане. Комментарии таджикских пользователей во многом также демонстрируют одобрение идей талибов. В этой ситуации примечательно то, что руководство государства заняло резко конфронтационную позицию по отношению к движению. В государственных СМИ боевики «Талибана» стереотипно описываются как враги таджиков, против которых требуется проявлять максимальную бдительность. Большинство комментаторов в социальных сетях соглашаются – то ли по убеждениям, то ли из соображений оппортунизма. Однако многие также критикуют «исламофобию», характерную по их мнению для режима президента Рахмона, и осуждают негативные репортажи о талибах, называя их пропагандой «неверных». Такие оценки указывают на разрыв между риторикой правительства и общественными настроениями, из чего следует предположение, что число тех, кто симпатизирует исламизму, может оказаться значительно больше, чем предполагают проанализированные комментарии в социальных сетях.