Как полагают американские эксперты, визит президента Турции Р.Т.Эрдогана в КСА 28 апреля свидетельствует о том, что два государства твердо решили восстановить отношения после длительного периода соперничества. Визит Эрдогана был первым с 2017 года и включал паломничество в Мекку, а также в основном церемониальную встречу с отцом наследного принца Мухаммеда бен Сальмана (MБС), больным королем Сальманом. После визита началось постепенное сближение, в ходе которого встретились министры иностранных дел двух стран, а Саудовская Аравия немного ослабила запрет на импорт турецких товаров, который был введен в 2020 году. Февральский визит Эрдогана в Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), близкого союзника Саудовской Аравии, сигнализировал о том, что саудовско-турецкое потепление неизбежно в случае, если Турция отложить в сторону дело об убийстве саудовского журналиста-диссидента Джамаля Хашогги в 2018 году в генконсульстве КСА в Стамбуле. ЦРУ США публично обвинило в этом преступлении MБС. Решение турецкого суда в начале апреля о передаче судебного процесса над 26 лицами, подозреваемыми в связи с убийством Хашогги, в Саудовскую Аравию расчистило путь для знакового визита Эрдогана. Саудовские суды считаются ангажированными, что делает сильно проблематичным серьезное наказание виновных. Для MБС визит Эрдогана помогает возродить его авторитет в регионе после многочисленных ошибок, которые серьезно повредили его отношениям не только с другими региональными лидерами, но и с официальными лицами США и их союзников. MБС был автором крупных ошибок и преступлений, которые включают в себя не только убийство Хашогги, но и вмешательство Саудовской Аравии и ОАЭ в Йемен в 2015 году, блокаду Катара в 2017 году и задержание тогдашнего премьер-министра Ливана Саада Харири в 2017 году. Таким образом, визит Эрдогана может принести ощутимые стратегические выгоды королевству. В отличие от 2017 года, когда Саудовская Аравия потребовала, чтобы Катар изгнал турецкие войска из страны, MБС и его союзник и нынешний президент ОАЭ Мухаммед бен Заид аль-Нахайян (MБЗ), теперь рассматривают Анкару как потенциального союзника в своих усилиях по противодействию растущему стратегическому потенциалу Ирана. Оба лидера аравийских монархий стали сомневаться в прочности приверженности США их безопасности, поэтому и стремятся привлечь новых региональных союзников. В Йемене Саудовская Аравия хочет, чтобы Эрдоган помог убедить Тегеран превратить двухмесячное прекращение огня в урегулирование между правительством Йемена, поддерживаемым КСА и ОАЭ, и движением хоуситов, поддерживаемым Ираном. Кроме того, MБС и его помощники все больше впечатляются турецкими военными технологиями. Турецкий БПЛА Bayraktar TB-2 оказался ключевым на недавних полях сражений на Кавказе и на Украине, и потенциально может оказаться полезной для королевства, если оно купит его (саудовцы два года уже фактически достигли договоренности о строительстве завода по производству этих дронов, и даже было создано соответствующее совместное предприятие. Теперь это проект получит «второе дыхание» — авт.). Для Эрдогана визит в КСА отвечает его дипломатическим целям, даже если он и MБС так и не смогли пока согласовать свои конкурирующие видения будущего региона. Политически Турция была относительно изолирована в регионе, в немалой степени из-за проблем КСА и ОАЭ с поддержкой Турцией региональных исламистских движений в Ливии, Сирии, Египте и секторе Газа. Уже более года Эрдоган стремится положить конец этой изоляции, взаимодействуя с разной долей успеха с лидерами, которые не разделяют его видение на развитие региона, включая MБЗ и египетского президента Абдель Фаттаха ас-Сиси. Выразив удовлетворение тем, что визит в королевство способствовал региональной интеграции Турции, Эрдоган заявил после отъезда из Саудовской Аравии: «Я считаю, что мой визит ознаменует новую эру в отношениях между нашими двумя странами. Мы продемонстрировали нашу общую волю к укреплению связей».
При этом определенно, что Эрдоган не смог реализовать свою главную цель визита: заручиться саудовской помощью по экономическим вопросам, которые он должен решить с целью победы на на выборах в следующем году. Экономика Турции шаталась еще до российской военной операции на Украине, и она только усугубила это ухудшение. Инфляция в Турции составила около 70% по состоянию на апрель, а стоимость турецкой валюты упала более чем на 50% с начала 2021 года. Анкара надеялась, что визит Эрдогана, по крайней мере, полностью положит конец саудовскому бойкоту турецких товаров. Чтобы помочь стабилизировать турецкую валюту, Анкара также предложила Саудовской Аравии присоединиться к существующей сети валютных свопов стоимостью 28 млрд долларов, в которую входят Китай, Южная Корея, Катар и ОАЭ. По сообщениям, Эрдоган также стремился привлечь Саудовскую Аравию к новым инвестициям в Турцию, возможно, больше, чем инвестиционный фонд в размере 10 млрд долларов, который ОАЭ пообещали Турции в ноябре 2021 года. Тем не менее, в ходе визита Эрдогана не было объявлено о финансовых или торговых обязательствах Саудовской Аравии, что говорит о том, что его экономические цели в ходе визита не были достигнуты. Во время своего визита в КСА Эрдоган предложил расплывчатое прочтение экономическое соглашение, заявив: «Мы договорились с Саудовской Аравией активизировать большой экономический потенциал через организации, которые объединят наших инвесторов». Тем не менее, дипломатический успех поездки может еще принести конкретные экономические выгоды для Турции в ближайшие месяцы, как раз перед стартом своей кампании по переизбранию в следующем году.
Общие выводы
Визит президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Саудовскую Аравию в конце апреля ослабил двустороннюю напряженность, в том числе связанную с убийством саудовского журналиста-диссидента Джамаля Хашогги в 2018 году.
Эрдоган пытается положить конец региональной изоляции и улучшить экономику Турции в преддверии национальных выборов в 2023 году.
Эрдоган не получил никаких твердых обязательств от саудовского лидера де-факто Мухаммеда бен Сальмана (MБС) прекратить торговое эмбарго или помочь стабилизировать валюту Турции.
Саудовцы заинтересованы в турецких оборонных возможностях и приобретение Турции в качестве потенциального союзника против Тегерана.