С момента начала Россией 24 февраля 2022 г. специальной военной операции на Украине, в израильских СМИ и экспертно-аналитических центрах анализируют развитие военной кампании, ее разные аспекты и возможные последствия для участников конфликта, Израиля, Ближневосточного региона и всего мира в целом.
Одним из тех, кто анализирует события на Украине является д-р Идо Хехт (Eado Hecht), научный сотрудник Центра стратегических исследований Бегин-Садат (Begin-Sadat Center for Strategic Studies, BESA) Бар-Иланского университета, преподаватель в Бар-Иланском и Хайфском университетах, а также в Командно-штабном колледже ЦАХАЛа; он входит в состав редакционной консультативной группы журнала «Военные операции» (The Journal of Military Operations)[i].
И.Хехт пытается разобраться в политических целях воюющих сторон. Если со стороны Украины они для него очевидны – помешать русским достичь своих целей, то чего добивается Россия он затрудняется ответить, объясняя это тем, что «информация, которую публикуют обе стороны, является скорее пропагандой, чем фактами».
Россию он называет «слабеющей державой, которая сокращается демографически, едва держится экономически и теряет свое влияние на международной арене». Россия, по его мнению, исходит из того, что «Североатлантический альянс, победивший в первой холодной войне с коммунистической Россией, использует победу для продвижения своих интересов за счет и в ущерб безопасности России. В Москве Европейский союз считают хищным по своей природе. Российское руководство чувствует себя оскорбленным, так как его мнение игнорируется. Россия чувствует, что ее экономическое благополучие находится под угрозой, и что НАТО фактически продолжает холодную войну, чтобы постепенно дестабилизировать существующий политический режим». Эксперт полагает, что это лежит в основе действий России.
Он отмечает, что «за последние три десятилетия русские неоднократно давали понять, что не согласятся на общую границу с НАТО. Когда страны Балтии вступили в Североатлантический альянс, Россия была слишком слаба, чтобы ответить. Однако в 2008 г. русские вторглись в Грузию в ответ на аналогичное предложение, а в 2014 г. Россия аннексировала Крым в ответ на поворот Украины в том же направлении». Таким образом, полагает он, «главная объявленная политическая цель России заключается в том, чтобы предотвратить включение Украины в НАТО путем замены нынешнего правительства Украины».
Наблюдая за российскими военными операциями еще в марте месяце, И.Хехт попытался определить необъявленные цели России. Как минимум, это соединить Крым с российской территорией по суше, а не только мостом через Керченский пролив, и захватить низовья Днепра для возобновления поступления жизненно важной пресной воды в Крым (напомним, что Северо-Крымский канал был разблокирован на второй день спецоперации[ii]). Анализируя действия российских войск в начале войны, он допустил наличие решения ««освободить» другие районы Украины, находящиеся под ее контролем после войны в 2014 г., и захватить украинское побережье Черного моря».
Эксперт отмечает, что российское наступление началось с ракетно-авиационного удара, который резко ослабил, но не уничтожил ВВС Украины. «Несмотря на частичный успех, попытка добиться полного контроля над украинским воздушным пространством была прекращена, и никто не знает, почему». «Если в большинстве операций западных армий за последние несколько десятилетий сухопутные войска не шли в наступление до тех пор, пока ВВС не добьются превосходства в воздухе и не гарантируют поддержку, русские сухопутные войска не стали ждать и атаковали сразу на пяти отдельных фронтах:
Первый фронт был нацелен на Киев с трех разных направлений – крупнейшая российская группировка.
Второй фронт был направлен на завоевание северо-востока Украины с центром в Харькове – вторая по величине российская группировка.
Третий фронт стремился захватить сухопутный коридор между Россией, Донецком и Крымом.
Четвертый фронт решал задачу продвижения на север вдоль восточного берега Днепра.
Пятый фронт был направлен на запад через юг Украины вдоль побережья Черного моря.
Перед продвижением своих сухопутных войск русские наносили массированные вертолетные удары вглубь украинской территории».
По оценкам И.Хехта «в течение двух-четырех дней, в зависимости от фронта, русские сухопутные войска застряли, не в силах продвинуться вперед. Затем они стали продвигаться вглубь Украины. Прорывные бои никогда не бывают легкими и быстрыми, и эти не были исключением. Русские не предоставили информации о своих передвижениях, тогда как в украинских отчетах упоминались только украинские победы и огромные потери русских. Однако видео, опубликованные местными, позволили постепенно проследить продвижение русских на каждом фронте. Гражданские лица все дальше и дальше от границ публиковали короткие видеоролики с проходящими мимо них российскими войсками, или российские тела, пленных, а также уничтоженную или брошенную технику».
«По мере того как на каждом фронте происходили прорывы, русские пополняли свои ряды, так что к десятому дню войны они задействовали все заранее подготовленные наземные силы и начали искать подкрепления помимо русской армии», – пишет И.Хехт. Он имеет в виду чеченские силы безопасности и «попытки русских завербовать опытных сирийских военнослужащих, которым они помогали в гражданской войне в Сирии», допуская, что такая информация «может быть частью российской кампании запугивания».
Фиксируя факт «захвата русскими территории, соединяющей Крым с Донецком и Россией, и медленного продвижения к Одессе, чтобы отрезать Украину от Черного моря, а также постепенного увеличения размеров Луганской и Донецкой областей», эксперт предположил наличие у России «двух основных целей (учитывая численный состав на этих фронтах) – овладение или хотя бы окружение Киева и Харькова».
И.Хехт попытался объяснить медлительность российского продвижения, «поскольку многие думали, что русские быстро захватят Украину».
В глазах общественности, полагает он, возможность блицкрига была сильно преувеличена. Он напоминает, что немецкой армии во Второй мировой войне потребовалось несколько недель и тяжелые потери, чтобы добиться успеха в Польше (1939), Франции (1940) и первых успехов в России (1941). Точно так же армии США понадобился примерно месяц, чтобы в 2003 г. разгромить едва функционирующую иракскую армию, которая намного слабее украинской. В качестве объяснения он приводит также «размеры Украины и зимнюю пору, особенно грязь, которая препятствует свободному маневру, не способствует проведению коротких и быстрых военных операций».
Кроме того, полагает израильский эксперт, «современная российская армия не занимается блицкригом, а проводит методичные атаки, основанные на повторяющемся цикле длительных обстрелов противника с последующими короткими переходами к следующему расположению вражеских войск, возобновлением обстрелов и снова локальными наступлениями. Однако, похоже, российская армия не сделала того, чему ее учили. Поэтому военные аналитики могут лишь предполагать о различных факторах, которые могли привести к такой ситуации».
И.Хехт считает украинскую армию «самым сильным соперником российской армии после окончания Второй мировой войны, что часто упускается из виду. Украинская армия больше, чем любая другая армия в Европе, кроме российской. К тому же в большей части публикаций о российской армии в СМИ преувеличивается ее численность. Более того, количество российских сухопутных войск, фактически развернутых для нападения на Украину, значительно меньше украинских сухопутных войск, с которыми они сталкиваются. Единственное явное численное преимущество, которым обладают русские, — боевая авиация, но они, похоже, этим не пользуются. Отсутствие массового перевеса в силах полностью противоречит российской военной доктрине и прошлой практике. Однако не только поведение русских в этой войне противоречит их доктрине», – пишет эксперт.
Он отмечает, что «центральным элементом российской военной практики являются общевойсковые операции, особенно массированная огневая поддержка смешанных танковых и пехотных частей. Российская армия использует больше артиллерийской поддержки на боевой батальон, чем любая другая армия в мире. Тем не менее, в первые дни войны на видеозаписях российских подразделений были видны отдельные подразделения, будь то пехота или танки, которые продвигались вперед без артиллерийской поддержки, разделенные на небольшие колонны, каждая из которых, предполагалось, могла постоять за себя. Российские командиры отрабатывали свою доктрину на учениях, а также в ходе прошлых операций на Украине и в Грузии. В обоих случаях боевые действия велись согласно доктрине, с разной компетенцией, но, по крайней мере, они придерживались доктрины».
Возможную причину такого полного игнорирования русскими собственной доктрины И.Хехт видит в том, что «российское высшее командование не ожидало войны – максимум несколько боев при переходе границы, а затем «плавное движение» к намеченным целям. Подтверждением тому он считает количество полицейских сил среди боевых частей: первым российским подразделением, которое попыталось войти в Харьков, было подразделение полиции по поддержанию общественного порядка, которое встретили не бунтовщики, а украинцы со стрелковым оружием и легкими противотанковыми комплексами».
«Цена игнорирования собственной же доктрины привела к тяжелым потерям: тысячи солдат убиты и ранены, сотни единиц брошенной техники», хотя эксперт допускает, что цифры, предоставленные Украиной, преувеличены.
Отмечается, что «российские военные получили четкие инструкции минимизировать потери среди гражданского населения Украины, хотя украинская пропаганда утверждает обратное». По оценкам эксперта, «российская огневая мощь ничтожно мала по сравнению с прошлой практикой и, как правило, направлена на конкретные цели, что отличается от прежнего подхода «сравнять все с землей»». Кроме того, «видео, опубликованные украинскими гражданами, стремящимися продемонстрировать свою храбрость в остановке российских войск, на самом деле показывают, что российские военные останавливаются, не переезжают или не стреляют в мирных жителей, преграждающих им путь. Конечно, есть жертвы среди гражданского населения, но точное число неизвестно, а с учетом доказанной малой достоверности украинской отчетности официальное количество жертв может быть сильно преувеличено». «В результате, – пишет И.Хехт, – русские потеряли много времени, остановив свое наступление, и понесли более тяжелые потери, не уничтожив огнем позиции противника, прежде чем наступать танками и пехотой». Главной причиной этому он считает «простую некомпетентность, достигающую в некоторых случаях поразительных масштабов, как в случае с батальоном, который самым глупым образом въехал в украинское село и был уничтожен». Израильскому эксперту трудно оценить, «насколько широко распространена эта некомпетентность русских, поскольку все доказательства – это украинская пропаганда, показывающая только российские неудачи; в то же время неизвестно, лучше ли положение дел у самих украинцев».
В целом он выделяет три вопроса, которые озадачивают аналитиков за пределами зоны боевых действий: ничтожное участие российской авиации в боевых действиях, несмотря на ее полное численное превосходство; кажущееся отсутствие средств радиоэлектронной и кибервойны – двух сильных сторон российской армии, как показала прошлая практика. Достоверных объяснений этому предоставлено не было.
По оценкам И.Хехта, информация о действиях украинских сил еще более скудная. «Они определенно сражаются и способствуют замедлению продвижения русских, но, несмотря на потери противника и удобное соотношение сил, они остановили русских только в двух областях. На киевском направлении, где русская атака с северо-запада остановилась примерно в 20 километрах от столицы на третий день войны, и с тех пор украинцы успешно блокировали все попытки завершить наступление на Киев». И в Харькове «русские войска вышли к северной окраине города за пару дней, но все их попытки окружить город были успешно предотвращены».
Помимо регулярной армии и резервов, отмечает эксперт, украинское правительство приступило к формированию вооруженных добровольческих формирований. «Это, несомненно, усугубит слабость русских сил, но очень немногие из этих ополченцев способны вести настоящие продолжительные бои. Тем более, что некоторые из них были заняты выискиванием русских шпионов, диверсантов и местных мародеров, которых часто расстреливали на месте, привязывали полуголыми к деревьям или телефонным столбам в минусовую температуру или подвергали различным пыткам. Украинцы снимали свои действия на видео и с гордостью публиковали их в социальных сетях. Многие, если не большинство, невиновны, как, например, один израильтянин, убитый за то, что у него была борода, а значит он – чеченский диверсант».
Однако «шпионско-диверсионная паника среди украинцев имеет под собой основания», которые, по мнению эксперта, «заключаются в анализе проведения российских операций». «Российские спецназовцы опережают свои наземные силы на десятки километров, чтобы предоставить им общую информацию и цели. В одном украинском видеоклипе якобы был показан инфракрасный световой маяк, расположенный рядом с потенциальной целью, чтобы российские пилоты могли его обнаружить в темноте».
Израильский эксперт делает следующие выводы, опровергая целую школу мысли, доминировавшую на Западе с конца 1990-х гг. «Войны больше нет. Противостояние, конфликты и сражения, несомненно, происходят во всем мире… Тем не менее, войны, затронувшей большую часть мирных жителей, войны как поля битвы между людьми и машинами, войны как массового решающего события в споре в международных делах… больше не существует».
Война на Украине не окончена. По его мнению, если соперники не придут к политическому компромиссу, это, вероятно, будет продолжаться еще долго. «До сих пор ни одна из сторон не понесла таких потерь в живой силе и технике, которые физически помешали бы ей продолжать боевые действия. Кроме того, похоже, что ни одна из сторон не испытывает проблем с боевым духом, хотя их обычно трудно увидеть заранее».
«Учитывая нынешнюю численность российских войск; размер атакованной ими территории, которую они частично очистили от украинских сил, преследующих их конвои снабжения; общее соотношение сил между Россией и Украиной; и удивительно низкий уровень профессиональной компетентности, продемонстрированный русскими, они, возможно, приближаются к концу своего потенциала для проведения мощных атак». И.Хехт отмечает главный фактор, который неизвестен сторонним наблюдателям, — это положение украинской армии. «Они также понесли тяжелые потери и до сих пор в основном защищались проведением немногочисленных и небольших контратак. Неизвестно, является ли это стратегическим решением или вызвано отсутствием возможностей»[iii], – задается вопросом израильский эксперт.
[i] Dr. Eado Hecht. https://besacenter.org/author/ehecht/
[ii] Разблокирован Северо-Крымский канал, по которому пресная вода из Днепра раньше поступала на полуостров // 1 канал. 25.02.2022. https://www.1tv.ru/news/2022-02-25/421759-razblokirovan_severo_krymskiy_kanal_po_kotoromu_presnaya_voda_iz_dnepra_ranshe_postupala_na_poluostrov
[iii] The Russian—Ukrainian War 2022: Initial Observations and Lessons // The Jerusalem Strategic Tribune. https://jstribune.com/hecht-the-russian-ukrainian-war/