Подписание 15 июня 2022 года трехстороннего Меморандума о взаимопонимании в сфере поставок газа между Европейским союзом (далее – ЕС) в лице председателя Еврокомиссии (далее – ЕК) У. фон дер Ляйен, Израилем и Египтом стало одним из резонансных событий прошедшей недели: европейские, арабские и российские средства массовой информации (далее – СМИ) придали документу не только экономическое, но и политическое значение.
В ходе пресс-конференции председатель ЕК У. фон дер Ляйен напрямую связала подписание Меморандума с текущим обострением политических отношений между Россией и ЕС, заявив следующее: «Война России против Украины обнажила нашу европейскую зависимость от российского ископаемого топлива, и мы хотим избавиться от этой зависимости… Мы хотим диверсифицироваться за счет надежных поставщиков, и Египет — надежный партнер». Ранее она заявила о намерении противостоять «шантажу» России, использующей ископаемое топливо, а также охарактеризовала подписанный документ как «исторический шаг».
Несмотря на столь резкие заявления и резонанс, оценка возможных последствий Меморандума была не столь однозначна в экспертной среде. Прежде всего по причине того, что документ не является соглашением о поставках и содержит только общие формулировки, не устанавливая при этом конкретных обязательств. Согласно утверждением отдельных СМИ (правда, они не ссылаются на источники), благодаря Меморандуму ЕК рассчитывает на рост объемов импорта природного газа из Египта до 7 млрд куб. м в течение 2022 года вместо 5 млрд ожидавшихся ранее, а также удвоение объема поставок в следующем, 2023 году[i]. Это станет возможным в том числе благодаря использованию сырья, поступающего в Египет с месторождений, эксплуатируемых израильскими компаниями, его дальнейшей переработке и экспорту в виде сжиженного природного газа (далее – СПГ) в отдельные страны-члены ЕС. Не исключается дальнейшее углубление взаимодействия между сторонами, в том числе в виде перенаправления потоков египетского СПГ от азиатского направления на европейское, инвестиций в строительство дополнительных объектов инфраструктуры по добыче и сжижению природного газа.
Не вдаваясь в подробный анализ всех экспертных комментариев и текста Меморандума, выделим следующее.
Египет уже осуществляет экспорт СПГ, в том числе на рынки европейских стран. Так, по итогам 2021 года объемы поставок этого вида сырья из арабской республики составили около 8,9 млрд куб. м, а в период за январь-май 2022 года они превысили 4,7 млрд куб. м[ii]. Около 30% экспорта египетского СПГ в 2021 году пришлось на Турцию, Испанию, Италию и некоторые другие страны европейского континента. В 2022 году расширение географии поставок в ЕС продолжилось (в частности, в феврале первые партии египетского СПГ получили голландские потребители). Однако признаков того, что этот процесс был прямо или косвенно связан с обострением отношений между политическим руководством государств-членов ЕС и России, нет.
Само достижение арабской республикой экспортного потенциала в части СПГ после продолжительного кризиса газовой отрасли этой страны стало возможным благодаря реализации инвестиционных проектов, связанных с геологоразведкой и эксплуатацией месторождений природного газа в Средиземном море. Возвращение статуса поставщика энергоносителей в течение нескольких лет являлось одной из приоритетных целей руководства Египта, которое приложило немало усилий для этого.
В связи вышесказанным считаем, что превращение арабской республики в экспортера СПГ, а также уже стартовавшую практическую кооперацию Египта с Израилем стоит оценивать как серьезный политический и экономический успех Каира и Иерусалима. Однако целиком обуславливать этот успех текущим кризисом в отношениях между Брюсселем и Москвой было бы ошибочно: в первую очередь он является результатом масштабных инвестиций и многолетней работы, в которую были вовлечены представители египетского, израильского, американского бизнеса, а также политического руководства Египта и Израиля. Желание ЕК снизить зависимость от российского сырья, по нашей оценке, не следует воспринимать как первостепенный фактор, повлиявший на этот формат сотрудничества между ЕС, Египтом и Израилем.
При этом подписание Меморандума и характер заявлений, по нашей оценке, свидетельствует об уверенной тенденции к усилению позиций Египта и Израиля как поставщика энергоносителей в страны-члены ЕС. В связи с этим представляет интерес публикация телеканала Al Jazeera под заголовком «Является ли сделка ЕС с Израилем и Египтом способом ухода от российского газа?»[iii]
Основные тезисы упомянутой публикации следующие:
— ЕС переходит от сотрудничества с одним репрессивным режимом (подразумевается Россия – авт.) к двум другим (подразумеваются Египет и Израиль – авт.), предоставив им возможность «легитимизации (в глазах западного общества) нарушений прав человека»;
— ЕС делает уход от зависимости от России за счет палестницев;
— увеличение экспорта израильского сырья в ЕС «подогреет Тель-Авив к геологоразведке новых месторождений», что, по мнению автора публикации Al Jazeera, обострит имеющийся территориальный спор между Ливаном и Израилем;
— ссылаясь на мнение европейских экспертов, Al Jazeera утверждает, что возникшие «краткосрочные проблемы с поставками энергоносителей в ЕС» не должны приводить к возникновению сотрудничества в сфере импорта природным газом в долгосрочном формате (в данном случае – с Египтом): это обуславливает зависимость ЕС от ископаемого топлива, что противоречит ряду провозглашенных европейскими государствами принципов в части стимулирования развития возобновляемой энергетики и снижения выбросов вредных веществ в атмосферу;
— имеются признаки того, что в сотрудничестве ЕС и Египта в сфере торговли СПГ заинтересованы представители газовой промышленности европейских государств, которые проводят «согласованную лоббисткую компанию»;
— соглашение «мало что сделает» для снижения зависимости от российского газа или для продвижения экологически и социально безопасного перехода к энергетике.
Вероятно, приведенная публикация отражает не только частное мнение, но и показывает негативное отношение руководства Катара к наметившемуся укреплению взаимодействия между ЕС, Израилем и Египтом в сфере торговли природным газом. Причиной такой позиции могут являться как особенности доминирующей в эмирате идеологии и сложные политические отношения между Катаром с одной стороны, и Египтом и Израилем с другой стороны, так и несоответствие такого сотрудничества стратегическим интересам эмирата. Причем описанные причины не исключаются взаимно исключающими.
Эмират Катар — один из основных экспортеров природного газа наряду с Россией, Норвегией, США и Австралией. Более 70% поставок «голубого топлива» арабская страна осуществляет в виде СПГ (по итогам 2020 года – около 106 млрд куб. м)[iv], главным направлением являются государства Азиатского-Тихоокеанского региона (Южная Корея, Индия, Пакистан, Япония, Китай, далее — АТР), на которые приходится около 80% экспорта катарского СПГ.
Совокупная доля стран-членов ЕС, Великобритания и Турции остается более скромной по сравнению с Азией (около 16% в 2021 году, или 17,5 млрд куб. м) в структуре поставок СПГ из эмирата. Несмотря на это, серьезные предпосылки для расширения присутствия катарского экспортера СПГ на рынках энергоносителей европейских стран, в том числе членов ЕС, имеются.
Это обусловлено такими факторами, как:
— обострение конкуренции на азиатских рынках вследствие увеличения экспортного потенциала и последующего укрепления (скорее всего, на долгосрочную перспективу) позиций американских и австралийских производителей СПГ в АТР в течение последних 3-х лет;
— относительная географическая близость Катара к европейским потребителям (по сравнению с такими странами, как Мозамбик, США, Австралия);
— реализация эмиратом текущих проектов по существенному (более чем на 40%, с 77 до 110 млн тонн в год) увеличению производственных мощностей СПГ к 2024 – 2025 гг. Этот процесс осуществляется успешно, но в настоящее время более половины будущего экспортного потенциала не обеспечено контрактами, что, вероятно, вынудит Доху искать новых партнеров.
В 2019 году Саад аль-Кааби, руководитель Qatar Petroleum (национальный экспортер природного газа) заявил, что «Мы увеличим присутствие в Европе, и вы это вскоре увидите». Он также добавил, что Qatar Petroleum будет действовать путем заключения долгосрочных (от 10 лет) контрактов с европейскими потребителями[v]. В 2022 году он же заявил о намерении увеличить объемы поставок СПГ в Европу до 60 млн тонн в год (по итогам 2021 года показатель около 13 млрд куб.м)[vi].
Упомянутые обстоятельства и заявления, на наш взгляд, дают основания утверждать, что Катар уже принял стратегическое решение о существенном расширении масштабов торговли СПГ со странами европейского континента, в том числе с членами ЕС. С учетом возможностей эмирата реализация этой стратегии может оказать сильное и долгосрочное влияние на формирование структуры поставщиков энергоносителей в этот регион.
Вероятно, этот фактор обусловил широко тиражируемое в зарубежных СМИ предположение, что Катар начнет заменять российское сырье на европейских рынках энергоносителей в связи с событиями последних месяцев вокруг Украины.
Вместе с тем следует учитывать, что Qatar Petroleum в настоящее время пока еще связан обязательствами с азиатскими партнерами по поставкам СПГ. Новые мощности, позволяющие увеличить производство сырья в соответствии с заявленными целями, могут быть введены в эксплуатацию в 2025 – 2027 гг. Иными словами, возможности осуществить поставки СПГ в краткие сроки в объемах, которые не предусмотрены уже заключенными договорами, на текущем этапе существенно ограничены для Дохи. Кроме того, перспективы торгового сотрудничества в сфере энергоносителей между Катаром и отдельными европейскими государствами сдерживаются таким фактором, как дефицит (а в ряде случаев и отсутствие) достаточной инфраструктуры, необходимой для приема, переработки и транспортировки СПГ на территории стран-импортеров.
Вероятно, что описанные факторы стали причиной для заявления упомянутого Саада аль-Кааби в марте 2022 года об отсутствии возможностей замены российского газа катарским на текущем этапе.
Не исключено и то, что политическое руководство Катара не заинтересовано в обострении двусторонних отношений с руководством Российской Федерации, которое может возникнуть из-за несогласованных между двумя сторонами действий на рынках энергоносителей. В связи с этим Доха, возможно, считает целесообразным учитывать интересы Москвы как своего важного партнера при выстраивании отношений с европейскими потребителями. Это не означает, что Катар неминуемо откажется от конкуренции за доступ к европейским рынкам. Более логичным представляется, что роль «пожарного», который будет экстренно восполнять временно недостающие потери, мало привлекает руководство эмирата: о намерениях строить сотрудничество со странами ЕС на основе долгосрочных контрактов заявлял С.аль-Кааби (см. выше), а это станет доступным после завершения проектов по расширению производственных мощностей.
В этой связи отметим, что тенденция к расширению взаимодействия между Египтом, Израилем и европейскими странами в сфере торговли СПГ, в том числе подписание трехстороннего Меморандума, вряд ли отвечает интересам Катара.
Во-первых, резкие политические заявления, которые прозвучали из уст председателя ЕК в связи с подписанием Меморандума, не подкреплены юридическими обязательствами. То есть оснований утверждать, что египетско-израильские поставки СПГ заменят именно российское (не катарское) сырье, не имеется.
Во-вторых, перспективы эмирата как экспортера СПГ в ЕС в значительной степени определяются инфраструктурными возможностями по приему, переработке и транспортировке. Как было сказано выше, в ряде стран ЕС они ограничены. Иными словами, предложение СПГ на этом рынке может превысить спрос на него, что способствует дополнительному и существенному обострению конкуренции между поставщиками природного газа.
Если говорить о конкурентных преимуществах египетских и израильских поставщиков СПГ перед катарскими, то следует особенно выделить следующие обстоятельства.
В настоящее время масштабы производства СПГ на предприятиях Египта несопоставимы с катарскими. Однако с точки зрения обеспеченности производственной инфраструктурой, а также текущего уровня добычи газа на месторождениях Египта и Израиля, возможности существенно увеличить объемы экспорта в Европу имеются как за счет расширения добычи, так и за счет переориентации поставок с азиатского рынка. В пользу вероятности этого сценария выступает и то, что Египет также сталкивается с растущей конкуренцией со стороны австралийских и американских производителей СПГ в АТР, что может вынудить арабскую республику расширить контакты с европейскими потребителями.
Особо отметим, что темпы роста добычи, масштабы инвестиций в добывающие проекты восточной части Средиземного моря, отдельные заявления политиков и чиновников, интерес иностранного бизнеса указывают на относительно высокий потенциал этих месторождений. Это повышает вероятность реализации новых инвестиционных проектов как в геологоразведку и добычу, так и в создание производственной и транспортной инфраструктуры в этом районе. Упомянутое обстоятельство может обусловить расширение присутствия египетских и израильских поставщиков на европейских рынках.
Важным преимуществом египетских и израильских поставщиков для государств-членов ЕС является географическое расположение двух государств, что важно с точки зрения аспектов безопасности, логистики, сроков и себестоимости поставок. К примеру, в отличие от египетских газовозов катарские перевозчики вынуждены платить за оказание услуг по проходу через Суэцкий канал, а их маршрут пролегает вдоль неспокойных берегов Сомали и Йемена. Даже при поверхностной оценке наличие недостатка у катарских экспортеров вследствие особенностей географического расположения страны очевидно.
Добавим, что рычагом влияния Египта на логистическую составляющую может стать факт эксплуатации арабской республикой Суэцкого канала. Хотя Египет крайне не заинтересован в создании предпосылок для утраты коммерческого доверия к этому гидротехническому сооружению, возможности формирования дополнительных препятствий отдельным конкурентам из числа экспортеров СПГ, в том числе Катару, имеются. Например, путем манипулирования стоимостью прохода через канал или создания административных барьеров.
Отношения Египта и Израиля с ЕС являются более глубокими, многовекторными и последовательными по сравнению с Катаром. Обе страны взаимодействуют с Брюсселем в рамках Европейской политики соседства, являются членами соглашений об ассоциации и Союза для Средиземноморья. Масштабы взаимодействия Брюсселя с Каиром и Иерусалимом в сферах экономики, безопасности, культуры, туризма, логистики, экологии сегодня являются не просто сотрудничеством, а стратегическим партнерством, направленном на долгосрочную перспективу. Это важная предпосылка для дальнейшего углубления экономических связей, в том числе в сфере торговли энергоносителями. Безусловно, роль Катара для ЕС более скромна по сравнению с Египтом или Израилем.
Крайне важно, что ЕС заинтересован в недопущении дестабилизации военно-политической обстановки в Египте. Это связано прежде всего с угрозой миграции, одной из самых острых проблем для европейского общества и политиков сегодня. При этом экономическое сотрудничество между арабской республикой и европейскими государствами, в том числе в сфере энергетики, является одним из основных направлений поддержаний стабильности в Египте. Считаем, что этот фактор может стать не просто существенным, но даже определяющим при выборе Египта в качестве поставщика энергоносителей в ЕС.
Вместе с тем необходимо осознавать, что Катар владеет несопоставимо большими запасами природного газа и располагает более мощной инфраструктурой по сравнению с Израилем и Египтом вместе взятыми. Особенности экономического развития эмирата снижают риск того, что экспортный потенциал страны будет сокращен по причине высокого внутреннего спроса даже в долгосрочной перспективе. В случае Египта и Израиля такой уверенности нет.
Кроме того, финансовые возможности Катара позволяют предложить европейским импортерам более привлекательные условия, в том числе инвестирование в строительство новой инфраструктуры в обмен на долгосрочные контракты, использование гибких систем оплаты. Подобное уже имело место в предыдущие годы, например, при достижении договоренностей с итальянскими потребителями. Не исключено и элементарного подкупа европейских политиков и чиновников, принимающих решения в этом направлении. Qatar Petroleum также заявлял о намерении инвестировать в новые технологии по производству СПГ, которые будут учитывать опасения экологического характера и снижать таким образом остроту критики со стороны «зеленых», мнение которых важно для европейских политиков.
Конкуренцию между этими государствами дополнительно будут осложнять серьезные идеологические противоречия и политические разногласия между странами, масштаб которых позволяет охарактеризовать отношения между ними как враждебные. Не исключено, что в качестве инструмента экономического соперничества будут использованы такие предлоги, как критика властей за нарушения прав и свобод человека, палестинская проблема, ущемления прав движений, представляющих политический ислам.
Вероятность обострения в ближайшие годы конкуренции среди экспортеров природного газа за доступ к европейским рынкам вследствие таких факторов, как рост предложения СПГ, приход новых крупных поставщиков в лице США и Австралии на рынки энергоносителей, кризис вокруг Украины, высокая. Не станут исключением и поставщики из Катара с одной стороны, и Египта и Израиля с другой стороны. При этом особенности политических отношений между этими двумя блоками существенно затрудняют возможности достижения договоренностей или согласования позиций, в отличие от таких партнеров Катара, как США или Россия.
[i] См., например, https://news.middleeast-24.com/news/269275.html
[ii] https://www.washingtonpost.com/business/egypt-israel-to-boost-gas-supply-to-eu-amid-ukraine-war/2022/06/15/0908a400-ec88-11ec-9f90-79df1fb28296_story.html
[iii] https://www.aljazeera.com/news/2022/6/16/is-the-eu-deal-with-israel-egypt-a-way-out-from-russian-gas
[iv] https://www.bp.com/content/dam/bp/business-sites/en/global/corporate/pdfs/energy-economics/statistical-review/bp-stats-review-2021-natural-gas.pdf
[v] https://www.reuters.com/article/us-qatar-energy-qp-exclusive/exclusive-qatar-shortlists-partners-for-north-field-expansion-but-says-it-may-go-it-alone-idUSKCN1VU127
[vi] https://iz.ru/1311032/2022-03-26/v-katare-zaiavili-o-nevozmozhnosti-zamenit-rf-v-postavkakh-energonositelei#:~:text=%D0%9A%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80%20%D0%BD%D0%B5%20%D1%81%D0%BC%D0%BE%D0%B6%D0%B5%D1%82%20%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D1%87%D1%8C%20%D0%95%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5,%D0%BD%D0%B0%20%D0%BC%D0%B5%D0%B6%D0%B4%D1%83%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B9%20%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%B8%20%C2%AB%D0%A4%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%BC%20%D0%94%D0%BE%D1%85%D0%B0%C2%BB