22 июня 2022 года состоялся визит наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана в Турцию. Этот визит стал возможным после того, как Турция приняла на вооружение внешнюю политику «нормализации» отношений в регионе, определив эту нормализацию для Египта, Израиля, ОАЭ и КСА.
Часть 3 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=87242.
Напомним, что мы остановились на том, что 22 июня с.г. ведущий мозговой центр страны Фонд политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) опубликовал аналитическую справку на тему «Перспектива: визит Мухаммеда бен Сальмана и новая страница в турецко-саудовских отношениях». Автором материала стал эксперт Фонд Мехмет Ракипоглу.
Продолжаем цитирование раздела документа, который озаглавлен как «Мотивация», в контексте — мотивация Турции и КСА для нормализации двусторонних отношений. Причем, заметим, что данная мотивация не рассматривается в Турции как одностороннее желание Анкары. Как «классически» принято рассуждать на тему того, что, дескать, Турция пытается поправить своё «материальное положение» за счет проектов / инвестиций не просто платежеспособной, а богатой Саудовской Аравии.
Как можно видеть из нижеприведенных строк, может оно и так, однако, турки, как отличные маркетологи, знают, как продать себя противоположной стороне, найдя её интерес. Буквально как в фильме «Волк с Уолл-стрит» с классическим тестом «продай мне ручку!», Турция находит интерес противоположной стороны и, как показывает практика, в целом ряде случаев убеждает противоположную сторону в своей нужности. В этом смысле, характерен пример той же Саудовской Аравии.
Цитируем:
«В-третьих, с точки зрения регионального уравнения этот визит также можно рассматривать как часть модели нормализации, которая продолжается с конца 2020 года. Саудовская Аравия также хочет принять участие в региональных процессах нормализации и сотрудничества, которые начались с отмены эмбарго против Катара в январе 2021 года и в центре которых находится Турция.
Следовательно, Саудовская Аравия находится в новом поиске в локальном, региональном и глобальном масштабе, который она ощущает из-за напряженности, которую она испытала в отношениях с США и Ираном, а также из-за геополитического и экономического соперничества, которое она поддерживает с Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ) и Катаром в Заливе.
На самом деле, с точки зрения Саудовской Аравии и акторов в регионе, Турция рассматривается как региональная держава с доказанной военной мощью и геополитическим влиянием.
Соглашение, которое она заключила с Администрацией в Ливии в 2019 году, четыре успешные военные операции, которые она провела против проекта РПК / ПДС, который США пытаются реализовать на севере Сирии, и вооруженные беспилотные летательные аппараты (БПЛА) в войне между Азербайджаном и Арменией, которые изменили баланс в пользу Баку – это ходы, изменившие удельный вес Турции в регионе, который увеличился.
Нарисовав аналогичный портрет в войне на Украине, Турция привлекает внимание Саудовской Аравии своей сбалансированной политикой как между Россией, так и членами НАТО.
В этом смысле Саудовская Аравия, испытывающая трудности в войне в Йемене, делает рациональный выбор в пользу военного сотрудничества с Турцией, позиции которой в российско-украинской войне и внутри НАТО укрепляются.
В-четвертых, можно констатировать, что причиной визита стала и экономическая динамика. Как известно, страны Персидского залива хотят уменьшить эту зависимость, изменив свои модели экономики, зависящие от нефти. На данный момент, Турция рассматривается как важный партнер Саудовской Аравии, которая хочет диверсифицировать свои инвестиции.
Для Саудовской Аравии, у которой есть такие крупные проекты, как NEOM (вариант умного города – И.С.), Турция является сильным региональным игроком в области инфраструктуры и строительства. Кроме того, сотрудничество с Турцией может быть прочитано через конкуренцию внутри Персидского залива. Учитывая соперничество Саудовской Аравии как с ОАЭ, так и с Катаром, администрация Эр-Рияда считает преимуществом углубление отношений с Анкарой.
Пятая причина связана с политикой (в сфере – И.С.) безопасности. Саудовская Аравия, которая не может получить ожидаемых от США обязательств в области безопасности, обращается ко многим акторам для укрепления своей безопасности. Устранение угроз безопасности, исходящих от Ирана и поддерживаемых Ираном ополченцев в Ираке и Йемене, является одной из обязательных тем сотрудничества с Турцией для Саудовской Аравии. Поэтому важным аспектом визита наследного принца в Турцию является безопасность. В связи с этим администрация Эр-Рияда, желающая национализировать оборонную промышленность, может запросить у Анкары сотрудничества в этой области. Спрос на БПЛА, производимые Турцией, в Саудовской Аравии, может стать одной из тем, которые будут обсуждаться в ходе этого визита».
Прежде чем перейти к анализу изложенного выше приведем ещё текст заключения материала SETAV. Цитируем заключительную часть:
«Ответный визит наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана в Турцию примерно через полтора месяца после визита президента Эрдогана в Саудовскую Аравию в апреле 2022 года свидетельствует о том, что в отношениях между двумя странами наступила новая эра. С этим визитом, который можно рассматривать как первый и наиболее конкретный шаг, предпринятый саудовской стороной для смягчения напряженных отношений с 2018 года, можно констатировать, что большая геополитическая напряженность подошла к концу. В критических точках Ближнего Востока, таких как Ливия, Сирия и Египет, соперничество между Турцией и Саудовской Аравией, скорее всего, уступит место сотрудничеству и общению.
Учитывая, что Турция ускорила процессы нормализации с такими акторами, как Египет и ОАЭ, с которыми Саудовская Аравия находится в тесном сотрудничестве, можно сказать, что на Ближнем Востоке установился новый геополитический порядок, где региональные акторы играют более активную роль.
В этом контексте можно ожидать, что внерегиональные великие державы (США, Россия, Евросоюз) будут в какой-то степени вытеснены из ближневосточного уравнения, а геополитический порядок будет формироваться инициативами региональных акторов.
В этом геополитическом порядке ожидается углубление экономического сотрудничества между региональными игроками. На самом деле, снятие запрета на въезд из Саудовской Аравии в Турцию из-за коронавируса перед визитом наследного принца в Анкару усиливает эти ожидания.
В этом смысле вполне вероятно, что с новым периодом серьезно увеличится число саудовских инвесторов и туристов, приезжающих в Турцию. В то время, как важные инвестиционные соглашения наследного принца в рамках его визитов в Иорданию и Египет усиливают надежды на подписание аналогичных соглашений с Турцией, предполагается, что между двумя странами будут заключены всеобъемлющие соглашения во многих различных областях, особенно в сельском хозяйстве, энергетике, СМИ и оборонной промышленности.
Поэтому вполне возможно, что визит наследного принца ускорит отношения между двумя странами и будут предприняты практические шаги, такие как соглашение о свопе, для увеличения объема торговли. Однако, хотя новые региональные и международные условия показывают, что интересы двух стран пересекаются, следует отметить, что еще рано говорить о том, что двусторонние отношения превратились в стратегическое и всестороннее сотрудничество».
Итак, обратимся непосредственно к разбору публикации SETAV.
Начнем с той важной мысли, что президент Турции Р.Т.Эрдоган и наследный принц Мухаммед бен Сальман не ограничивались простой демонстрацией взаимной приязни. Они, как выразился автор, «институциализировали процесс нормализации двусторонних отношений» через подписание Совместного заявление, которое хотя и смотрится как общий стратегический документ, но, как мы видим, ожидания в связи с ним, по крайней мере, у турецкой стороны – весьма высоки.
Далее, очень важная мысль заключается в том, что принц Мухаммед не пытается усидеть на двух стульях одновременно. Как увидела турецкая сторона – по крайней мере, такой сигнал был направлен со стороны КСА – королевство предпочло диалог именно с Турцией, а, отнюдь, не с Грецией, отменив свой визит на высшем уровне. Вроде бы, можно сказать, что это – символизм в чистом виде, который может и не нести усмотренной турками подоплёки. Однако, этот жест был своевременным и настроил Турцию на нужный для полноценной нормализации лад. Тем более, что Турция в эти дни крайне разочарована позиции Европейского Союза по причине оказаниям им поддержки Греции в региональном противостоянии с Турцией.
Очередной пресс-релиз турецкого МИДа от 24 июня с.г. наглядно демонстрирует отношения между Турцией и ЕС на этом историческом отрезке. Занятно, что Турция, умолчав о своем статусе кандидата на вступление ЕС, в качестве обделенных европейским вниманием выводит на первый план Албанию, Северную Македонию, Боснию и Герцеговину. Из серии Украину и Молдову в ЕС «мы приветствуем», но есть «более заслуженные страны», к которым турки совершенно справедливо относят и себя. Но главное – даже не это, главное – это поддержка Греции в противостоянии с Турцией.
Цитируем текст пресс-релиза:
«Вызывает сожаление предвзятая, близорукая и ошибочная позиция в отношении Турции в Заключениях, принятых Европейским советом в Брюсселе 23-24 июня 2022 года. Это еще раз демонстрирует неспособность ЕС разорвать порочный круг в вопросах, связанных с Турцией.
Попытка ЕС узаконить максималистские претензии, противоречащие международному праву, в отношении Восточного Средиземноморья и Эгейского моря неприемлема. Точно так же молчание ЕС в отношении действий Греции, нарушающих международное право, особенно в отношении претензий Греции на 10-мильное национальное воздушное пространство, милитаризацию островов, оттеснение назад, является полной странностью. Подобные заявления не способствуют решению вопросов и наносят ущерб региональной стабильности.
Хотя Турция сохраняет свою позицию на стороне международного права и добрососедских отношений, ответ на это стратегией преднамеренной напряженности и эскалации является ярким примером неискренности.
ЕС уже должен понять, что преимущества, которые принесет процесс вступления Турции и сотрудничество между Турцией и ЕС, не должны быть заложниками и принесены в жертву узколобым, незаконным и максималистским требованиям Греции и кипрско-греческой администрации. По сути, этого требуют общие интересы ЕС.
С другой стороны, Турция приветствует предоставление статуса страны-кандидата Украине и Молдове и признание европейской перспективы Грузии в Совете Европы. Однако странно, что переговоры о присоединении со странами-кандидатами Албанией и Северной Македонией еще не начались. Турция считает, что скорейшее предоставление Боснии и Герцеговине статуса страны-кандидата пойдет на пользу более широкой европейской географии, включая Балканы.
Турция считает, что ЕС должен искренне взаимодействовать со всеми странами-кандидатами и продвигать их процессы вступления на основе заслуг».
Итак, как мы можем видеть, ЕС ничего нового в отношении Турции не говорит и своего отношения к турецко-греческому противостоянию не меняет. ЕС остаются на стороне Греции, причем, активно, пытаясь сдерживать Турцию с её «Синей Родиной». На этом фоне Турция нуждается во влиятельных союзниках и показательно, что КСА сделали жест именно в её сторону, отменив визит на высшем уровне в Грецию.
Далее: тема так называемой «построссийской Сирии» продолжает активно, в той или иной форме, вводиться Турцией в международную повестку дня. Понятно, что в официальных СМИ конкретного фактологического подкрепления тезиса о том, что Россия отвлеклась на Украине настолько, чтобы ослабить «хватку» в Сирии, не получает. Остается предположить, что на уровне переговоров турецких официальных лиц, они под это «подкладывают» конкретные выкладки. Как в данном случае, напоминая Саудовской Аравии (да и Израилю, кстати, тоже – И.С.) о риске того, что в «построссийской Сирии» есть риск серьезного укрепления Ирана. Турция же «продает КСА ручку» с идеей о том, что она с ближневосточными монархиями – в одной лодке сдерживания ИРИ.
Возвращаясь к идее о том, что, вроде как, экономически это именно КСА нужно Турции, турецкие эксперты говорят о том, что это заинтересованность – двусторонняя. В этом смысле, они пытаются «втолковать» ту идею КСА, что многие страны стремятся к тому, чтобы вовсе избавиться от нефти в своей экономике или минимизировать её потребление.
Ситуация заключается в том, что для ухода от традиционных сжигаемых типов топлива требуются огромные капиталовложения, плюс надо быть готовым к тому, чтобы на регулярной основе доплачивать за эту альтернативу. Иными словами, такой переход требует больших финансовых возможностей, которых у Турции нет. Это – раз.
А, во-вторых, когда такие возможности возникнут, Турция, с удовольствие, это сделает, отказавшись или радикально снизив потребление газа и нефти, поскольку она – нетто-импортер энергетических ресурсов и, естественно, не хочет ни зависеть от поставок извне, ни «портить» минусом свое сальдо внешней торговли.
Так что, этот тезис не выдерживает вдумчивой критики, хотя, в качестве попытки продать идею, сгодится. Тем более, когда этот довод может «затеряться в общем объеме», но создав эффект массовости аргументов необходимости КСА в Турции.
Турция выстраивает многолетние, особые отношения с Катаром, чьи отношения с КСА и ОАЭ являются и прохладными и взаимно подозрительными. Однако, заметим, как «элегантно» эксперт Фонда SETAV пишет о том, что в региональном уравнении сил КСА могли бы перетянуть, через нормализацию, Турцию на свою сторону и получить, при этом, конкурентное преимущество. Более того, турецкие авторы упирают на возросший вес Турции на международной арене с примерами Нагорного Карабаха и миротворчества в украинском конфликте. Соответственно, КСА могут быть заинтересованы и в том, чтобы привлекать Турцию на свою сторону в своих региональных конфликтах и показательно, что в этом смысле они упоминают войну в Йемене. Подчеркнем, Турция напирает на свою «доказанную военную силу и политическое влияние».
Рассматриваем далее и становится даже ещё более интересно: как мы видим турецкий аналитик говорит не только о том, что многие страны мира «тяготятся» нефтью. Но и сама Саудовская Аравия хочет диверсифицировать профиль своей экономики и уйти от нефтяной зависимости в своих доходах. Остроумный подход, при котором выходит, что нефть не нужна, вообще говоря, никому: ни импортерам, ни экспортёрам в качестве некоего бремени, которое желательно сбросить.
И, наконец, сотрудничество в сфере ОПК – это, вообще, классика турецких доводов, которая, по сути, предлагает КСА импортозаместиться от США (получается – прим.) с турецкой помощью. Турция, в этом смысле, предлагает саудовцам свою историю успеха в деле ухода от зависимости от импорта военной техники и отдельных комплектующих. В этом смысле, Турция намекает на возможность объединения усилий с саудовцами.