Для более четкого и глубокого осознания острой необходимости и значимости привлечения сегодня зарубежных инвестиций в энергетический сектор Ирана, стоит, прежде всего, проанализировать предыдущий опыт использования инвестиционных поступлений.
В начале 70-х годов в шахский период правления наблюдалось широкое применение иностранного капитала, с помощью которого правительство пыталось ускорить модернизацию экономики страны. Происходило это на фоне изменения форм и методов привлечения иностранного капитала в мире, а также все возрастающей роли ТНК. Международным монополиям в Иране создавался благоприятный инвестиционный режим, а после повышения цен на нефть интерес к Ирану как к потенциальному покупателю высоких и дорогостоящих технологий еще более возрос.
Рейтинг государства на мировых рынках с точки зрения его потенциальных возможностей закупки и освоения технологий стремительно повышался. ТНК стали завоевывать все более сильные позиции на иранском рынке, открывая совместные предприятия чаще всего с государственными компаниями, имевшими доступ к госкредитам. Иранская национальная нефтяная компания заключала соглашения с крупными мировыми нефтяными компаниями и определяла стратегию нефтяной политики страны. Основным каналом использования зарубежных средств явились банки. Большинство крупных иранских компаний, как правило, участвовало либо в работе международных компаний, либо в крупных компаниях зарубежных стран. Именно приток инвестиций стал основным фактором ускоренной монополизации производства и рынка в Иране. Первые компании, созданные с участием иностранного капитала в новых для страны отраслях, при ограниченности иранского внутреннего рынка сразу же завоевали монопольные позиции. Иранское правительство пыталось изменить сложившуюся ситуацию, стараясь по мере укрепления национального капитала, уменьшить долевое участие иностранного в смешанных компаниях. В обществе возросло недоверие к иностранным денежным вливаниям, которые ассоциировались с монополизацией рынка и ростом цен.
Таким образом, отсутствие должного контроля над деятельностью иностранного капитала и разрыв между мелкими формами хозяйства и крупными, а также «вымывание» из экономической жизни мелкого, особенно традиционного производства, что не компенсировалось расширением среднего предпринимательства, накалили обстановку в стране. В итоге в Иране произошла революция, которая разрушила шахскую модель развития общества.
В стране был введен конституционный запрет на использование не только иностранного капитала, но и иностранных специалистов. Еще недавно имевшая привлекательный для зарубежных компаний инвестиционный климат страна до минимума ограничила контакты с мировым финансовым рынком, сведя их к расчетам по импортно-экспортным операциям, контролируемым государством.
Законодательная основа для использования и деятельности иностранного капитала была несовершенной и заключалась в использовании кредитов на условиях «bye-back», предусматривающих, что расчеты иранской стороны с инвестором будут осуществляться либо прямыми поставками продукции, либо путем сбыта продукции иностранному покупателю, который берет на себя обязательство произвести гарантированные платежи инвестору.
Такое условие могло представлять интерес только для крупных компаний, обладающих значительными финансовыми возможностями и заинтересованных в реализации той продукции иранских предприятий, которая пользуется спросом на мировом рынке. Подобная форма остается основной и сегодня.
Указанные сделки позволяют Ирану развивать свою нефтегазовую промышленность, не затрачивая своих собственных средств. Расплата происходит продукцией после начала функционирования объекта. Даже при таком высоком, по мнению некоторых экспертов, вознаграждении (18-20%) инвесторам, они очень неохотно идут на подписание контрактов, поскольку после возврата затраченных средств и получения положенных процентов, они полностью уходят с объекта, который затем начинает работать только на Иран.
Не случайно, что за 8 лет с начала проведения политики заключения этих сделок объем подписанных контрактов составил всего около 13 млрд долларов. Западные компании стремятся убедить иранское руководство пойти на более выгодные для них сделки на условия СРП (соглашение о разделе продукции), когда инвестор получает долю добываемого углеводородного сырья вплоть до исчерпания месторождения.
Трудность состоит в том, что контракты заключаются с большим трудом и реализуются крайне медленно. В последние годы иностранный капитал в экономике Ирана используется на условиях «файнанс», при которых инвестор после ввода в эксплуатацию объекта получает платежи в валюте.
Таким образом, можно сказать, что опасения иранского правительства по поводу активного влияния инвестиций на экономику и политику страны сохраняются.
В настоящее время привлечение иностранного капитала сталкивается с рядом трудностей. Одной из них являются санкции США против Ирана. В августе 1996 года США ввели эмбарго на торговлю с Ираном, а затем и санкции против компаний, инвестирующих более 20 млн долларов ежегодно в нефтегазовую отрасль Ирана.
В результате многие из ранее заключенных соглашений об организации совместных производств были расторгнуты. Тот потенциал экономического роста, который был достигнут в результате либерализации внутреннего и внешнего рынка, а также проведения приватизации, в значительной степени ограничился снижением заинтересованности иностранных компаний на иранском рынке. Для Ирана с его новыми экономическими приоритетами, в частности, целью создания ориентированной на экспорт промышленности, привлечение иностранного капитала требовалось, прежде всего, для получения необходимых технологий, особенно в нефтепереработке и нефтехимии. С помощью одного лишь отечественного капитала оказалось невозможным добиться быстрого расширения промышленного производства.
Помимо жестких санкций деятельность иностранных нефтегазовых компаний ограничивалась рядом условий, главным из которых считался максимум долевого участия в смешанных компаниях до 50%. Сохранялась неопределенность в правовой защите иностранных капиталовложений, что и объясняло чрезвычайно низкий уровень чистого притока прямых иностранных инвестиций в иранскую экономику.
Летом 2002 года был принят новый закон о привлечении иностранных инвестиций. Принятие нового закона не отменило действие закона 1975 года о создании Организации по инвестиционному, экономическому и технологическому содействию (ОИТЭС), а также положений закона 1931 года, запрещающего иностранному инвестору иметь в собственности землю. Как и ранее действующий, новый закон оставил довольно сложным для иностранных компаний порядок инвестирования в иранскую экономику.
Главным органом, занимающимся вопросами привлечения и использования иностранного капитала, является Министерство экономики и финансов. Разработка инвестиционной политики в Иране возложена на высший совет по инвестициям.
ОИТЭС считает приоритетными инвестиции, направляемые в экспортные производства. Она оказывает поддержку только тем инвесторам, проекты которых будут приносить доход в валюте. Для иностранных компаний поддержка ОИТЭС является определенной гарантией сохранности инвестиций, предусмотренных Законом о привлечении и защите иностранных инвестиций в Иране.
Зарубежный партнер, готовый инвестировать в иранскую экономику, сначала должен найти себе потенциального иранского партнера. Затем обе стороны получают в соответствующем министерстве «установочную» лицензию и заключают «базовое соглашение». Сохранилось достаточно много ограничений на ввоз капитала.
К примеру, иностранный капитал не может привлекаться в те отрасли народного хозяйства, в которых запрещена деятельность частных национальных компаний, поскольку иностранные инвестиции не должны стать препятствием национальному производству. Более того, использование иностранного капитала не должно повлечь предоставление концессии, то есть оно запрещено, если может привести к возникновению монопольного положения, получению особых прав и привилегий. Запрещены прямые инвестиции иностранного правительства, иначе капитал подлежит выводу из экономической системы Ирана.
Стоит особо подчеркнуть, что анализируемое законодательство об иностранных инвестициях распространялось лишь на компании тех стран, в которых иранские компании имеют условия одинаковые с национальными фирмами.
Процентное соотношение продукции, производимой с привлечением иностранного капитала, не должно превышать 25% от общей продукции отрасли и 35% в каждой подотрасли. Не разрешается создание предприятий со 100% иностранным капиталом. Под правовую норму введены новые формы привлечения иностранных инвестиций в том числе buy-back и BOT (build-operate-transfer).
Условия BOT предполагают постепенную передачу объекта в собственность иранского заказчика по мере возмещения затрат инвестора. Разрешение споров, возникающих в связи с осуществлением иностранных инвестиций на территории Ирана, должно осуществляться в иранских судах, хотя сейчас таким правом наделены и арбитражные суды, но лишь в том случае, если между Ираном и государством, которое представляет инвестор, подписано двустороннее соглашение об иностранных инвестициях. Несмотря на то, что новый закон внес правовую определенность в процесс привлечения иностранного капитала, облегчил его использование, но многие ограничения на деятельность капитала он все-таки не снял. Громоздким и сложным остался процесс получения разрешений. Неопределенным остался вопрос об отраслевом долевом участии иностранного капитала.
Большое значение в прорыве инвестиционной блокады в нефтегазовую промышленность Ирана сыграло соглашение о совместном вложении 2 млрд долларов в разработку газового месторождения «Южный Парс» в Персидском заливе, подписанное в 1997 году французской «Total», российским «Газпромом» и малазийской «Petronas».
США не отреагировали на подобный факт, что позволило Ирану заключить ряд контрактов с крупными европейскими компаниями. Тем не менее, любая сделка Ирана с какой-либо иностранной компанией встречает со стороны США сильное противодействие (особенно в последнее время).
Свою заинтересованность в работе на территории Ирана уже проявили достаточно много крупных нефтяных компаний со всего мира. Среди них американские «Exxon Mobil», «Chevron», «Unocal», «Kerr-Mcgee», французская «Total», норвежская «Norsk Hydro». Первым крупным проектом, осуществляемым по схеме «bay-back», стало возобновление в 1999 году разработки месторождений Сирри-А и Сирри-Е, участие в которой, помимо «Total» и «Petronas», теперь принял и российский «Газпром».
В 1999 году добыча с Сирри-А составила 20 тыс. баррелей в сутки. Соседнее Сирри-Е начало давать нефть в феврале того же года в объеме 100 тыс. баррелей в сутки. Общая стоимость контракта составила 2 млрд. долларов.
По условиям соглашения, Национальная иранская нефтяная компания (NIOC) через пять лет постепенно стала основным оператором данного месторождения, хотя «Total» намерена остаться в проекте до тех пор, пока ее инвестиции полностью не окупятся. В марте 1999 года французская компания «Elf Aquitaine» (сейчас «Total») и итальянская ENI заключили договор на 1 млрд долларов на развитие шельфового месторождения Дороуд, запасы нефти которого оцениваются в 1,5 млрд баррелей.
Программа развития данного месторождения была направлена на увеличение добычи с 136 тыс. до 205 тыс. баррелей в сутки. Доля «Total», как главного оператора, составляет 55%, в то время как ENI принадлежит 45%.
Стоит заметить, что условия buy-back отнюдь не идеальны. Например, в январе 2004 года контракт на 300 млн долларов с испанской «Cepsa» был отозван и передан государственной дочерней компании CIOFC. Компании не удалось достичь договоренности по поводу размера издержек на разработку месторождения Чешме-Хош.
Хотя вероятность того, что «Cepsa», а также австрийская OMV каким-либо образом примут участие в разработке этого месторождения, сохраняется. За четыре года добыча этого месторождения должна быть увеличена с 40 тыс. до 80 тыс. баррелей в сутки.
В мае 2002 года канадская компания «Sheer Energy» заключила соглашение на разработку месторождения Масйед-и-Сулейман. Целью ставилось повышение добычи с 4,5 тыс. до 20 тыс. баррелей в сутки. Однако в 2005 году японская CNPC купила дочернее предприятие «Sheer Energy», которое вело разработку иранского месторождения. CNPC приступила к разработке месторождения летом 2006 года.
Из российских энергетических компаний наиболее активным инвесторам в ТЭК Ирана можно назвать компанию «Лукойл Оверсиз» — оператора зарубежных проектов «НК «Лукойл». «Лукойл Оверсиз» совместно с норвежской «Norsk Hydro» (ныне «StatoilHydro») ведет геологоразведочные работы на месторождении Анаран. Запасы этого месторождения оцениваются в 350 млн тонн условного топлива. В совместной разработке российскому партнеру принадлежит 25%.
В 2006 году «Лукойл» и нефтяная компания из Казахстана предложили сотрудничество иранской «Northern Drilling Company» (NDC) в осуществлении разработки нефтяных месторождений в Каспийском море.
Следует особо подчеркнуть, что острая на сегодня проблема притока иностранного капитала в Иран имеет две плоскости.
С одной стороны, очевидно, что широкомасштабное увеличение добычи и внедрение современных технологий невозможно без значительных иностранных инвестиций. С другой стороны, иранское правительство опасается усиления влияния зарубежных средств на экономическую и политическую ситуацию в стране.
В этой связи стоит предположить, что в ближне- и среднесрочной перспективе Иран будет с недоверием относится к попыткам иностранных компаний существенно влиять на его внутренний рынок нефти.
Однако в долгосрочной перспективе Ирану, возможно, придется открыть рынки, и те компании, которым удастся заручиться поддержкой местного правительства, будут иметь неоспоримые преимущества перед другими.
Более того, отставка ключевых министров (министра нефти К. Вазири-Хамане и министра промышленности и рудников А. Тахмасби) в августе 2007 года развязала руки М.Ахмадинежаду.
Ведь если последний повторит свой успех на грядущих 12 июня с.г. президентских выборах, то, назначив на должности ключевых министров «нужных» людей, он сможет беспрепятственно установить контроль над нефтяным и промышленным секторами экономики государства.
Таким образом, относительно либеральный инвестиционный режим, сложившийся в Иране в последние годы, будет заменен плановым распределением энергетических контрактов. Это означает, что пришедшие на иранский нефтяной рынок иностранные компании рискуют быть вытесненными оттуда уже в ближайшее время.