В июле появилось сразу несколько свидетельств крепнущих отношений между Пекином и Дамаском. Сначала в сирийской столице было подписано соглашение, предполагающее передачу Министерству связи и технологий САР китайского оборудования в рамках поддержки усилий по восстановлению страны. Прежде всего программа модернизации инфраструктуры должна коснуться наиболее пострадавших районов, перешедших под контроль правительственных сил. Затем от лица внешнеполитического ведомства КНР последовало заявление, в котором подчеркивалось, что «войска США по-прежнему оккупируют крупные нефтяные месторождения и районы выращивания пшеницы в Сирии», а «разграбление сирийских ресурсов армией США усугубило гуманитарный кризис на местах». Отдельно МИД Китая сообщил, что Соединенные Штаты демонстрируют в САР невозможность соблюдения прав человека, приверженность которым декларируют, а также не уважают суверенитет и территориальную целость страны и своими санкциями наносят вред ее населению.
С точки зрения ближневосточного экспертного сообщества, повышенное внимание КНР к Сирии может быть продиктовано несколькими группами причин.
Во-первых, как считают в Израиле, Пекин стремится восстановить и расширить связи с Дамаском и режимом Б.Асада, существовавшие еще до 2011 г. Более того, крупные инвестиции в сирийскую экономику создадут благоприятную атмосферу для закрепления КНР в Средиземноморье. Последнее важно как с точки зрения геополитических интересов Китая, так и продолжения его масштабных инфраструктурных проектов[i].
Во-вторых, по мнению уже специалистов из независимого сирийского центра OPC, базирующегося в Турции, дополнительную мотивацию Китаю придает уйгурская проблема. Численность уйгурских боевиков, отправившихся в САР и присоединившихся там к группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ) и близким формированиям оценивается вплоть до 5 000 человек, и власти КНР хотели бы избежать их возвращения на родину[ii].
В-третьих, как полагают в OPC, действуя подобным образом, Пекин получает возможность не только сблизиться с САР, но и создать дополнительные точки соприкосновения интересов с Москвой, а также Тегераном, однако при этом избегает прямого вовлечения в действия, которые Западом рискуют быть истолкованы как вмешательство во внутренние дела другой страны.
Сложившиеся обстоятельства вызывают озабоченность в Израиле по нескольким причинам. С одной стороны, как заявил экс-директор «Моссада» Д.Ятом, активизация контактов КНР и САР способна ограничить свободу действий ЦАХАЛа в Сирии ввиду высокого риска нанесения удара, который может повлечь за собой риск гибели китайских специалистов, работающих над восстановлением республики. Кроме того, уже следуя рассуждениям, ранее озвучивавшимся администрацией Д.Трампа, не исключено использование инфраструктурных проектов как прикрытия разведывательных операций. Кроме того, в Иерусалиме опасаются наращивания поставок китайских вооружений в САР, что также помешает проведению операций ЦАХАЛа.
С другой стороны, сближение с КНР для Сирии – это шанс не просто восстановить республику, но и в дальнейшем играть заметную роль в глобальных китайских инициативах, таких как «Один пояс, один путь». Формально присоединился к ней Дамаск еще в начале текущего года, когда был подписан соответствующий меморандум о взаимопонимании между правительствами двух стран. Уже тогда специалисты из Института изучения израильско-китайских отношений SIGNAL пришли к выводу, что Китай таким образом меняет свою стратегию регионального присутствия, постепенно отказываясь от фокуса исключительно на торгово-экономической и инвестиционной сферах. По их мнению, в будущем возможно более активное вовлечение Пекина в урегулирование конфликтов на Ближнем Востоке, борьбу с терроризмом и решение проблем беженцев. При этом не исключается, что подобный курс будет реализовываться в сотрудничестве с Россией, которая возьмет на себя ключевые функции в области поддержания безопасности[iii].
В целом реакция Израиля на ситуацию на китайско-сирийском треке свидетельствует о двух важных задачах, которые перед собой ставит государство.
Первая из них – обеспечение свободы действий в Сирии, которая считается зависящей не только от динамики контактов Иерусалима с Москвой, но и с другими игроками, занимающими вакуум силы в регионе после сокращения присутствия там США.
Вторая – поддержание собственных интересов в узком смысле в отношениях с Китаем, а в более широком — в региональных интеграционных проектах, включая ШОС и ЕАЭС, повышенное внимание в адрес которых демонстрируют недружественные Израилю режимы. При этом решение двух указанных проблем во многом выглядит взаимоисключающим, поскольку в первом случае Иерусалиму необходимо убедить Вашингтон вернуться к более деятельной ближневосточной политике и заметному присутствию при сдерживании собственного сотрудничества с американскими геополитическими противниками, а во втором наоборот более целесообразно сблизиться с КНР, дабы не оказаться в стороне от реализуемых Китаем инициатив в пользу уже своих региональных соперников.
[i] Egozi A. New Chinese aid for Syria sets off alarms in Israel // Breaking Defense. URL: breakingdefense.com/2022/07/new-chinese-aid-for-syria-sets-off-alarms-in-israel/
[ii] Akil S., Shaar K. The Red Dragon in the Land of Jasmine: an Overview of China’s Role in Syrian Conflict // Operations & Policy Center. URL: opc.center/an-overview-of-chinas-role-in-the-syrian-conflict/
[iii] Kahana A. Syria joined the giant “New Silk Road” Chinese program // Israel Hayom. URL: www.israelhayom.co.il/news/world-news/other/article/7272651