Оценки причин и перспектив восстановления отношений Израиля и Турции

17 августа Анкара и Иерусалим объявили о полной нормализации межгосударственных отношений, а также постепенном возвращении послов и генеральных консулов. По данным канцелярии главы израильского правительства, соответствующие договоренности были достигнуты днем ранее в ходе телефонного разговора генерального директора внешнеполитического ведомства Израиля А.Ушпица и заместителя главы МИД Турции С.Онала. За официальным сообщением о прорыве последовал раунд общения на высшем уровне между Р.Т.Эрдоганом и Я.Лапидом. Данное событие встретило положительные оценки как в политических кругах, так и в экспертном сообществе Израиля. Впрочем, как кажется, у Иерусалима осталось немало сомнений, касающихся истинных мотивов Турции, которые, в свою очередь, способны предопределить продолжительность нового раунда сближения.

Обозреватели сходятся во мнении, что в основу интереса Р.Т.Эрогана к Израилю положено его стремление сблизиться с американской администрацией Дж.Байдена. Как следствие, можно, пусть и с оговорками, сказать, что имело место своего рода продолжение процесса нормализации отношений Иерусалима с умеренными региональными режимами. Если принять во внимание, что стартовал он под патронажем США, то в текущих условиях должны стать заметны бонусы, которые получает турецкая сторона. Так, согласно сообщениям Министерства обороны Турции, сделанным в начале текущей недели, то есть за несколько дней до объявления о полном примирении с Израилем, представители республики получили приглашение от контрпартнеров из США и отправились туда с визитом для обсуждения закупки 40 новых истребителей F16 и модернизации уже имеющихся 80 самолетов. При этом еще в середине июля Палата представителей Конгресса одобрила поправку, ограничивающую такое сотрудничество, если оно создаст риски для Греции. В ответ из Турции последовало заявление о неприемлемости предварительных условий в переговорах по указанному вопросу.

Также стоит обратить внимание на отчет аналитической службы Конгресса США, подготовленный еще в начале месяца и отражающий то, как Вашингтон видит перспективы сотрудничества с Анкарой и ее основные стратегические устремления. В частности, в тексте утверждается, что «исторически Турция полагалась на Америку и НАТО в сотрудничестве в области безопасности, на европейские центры международного уровня в сфере торговли и финансирования, а также на Россию и Иран в плане импорта жизненно важной продукции». В качестве ключевых проблем республики в отчете отмечаются сложная финансовая ситуация и риски продовольственного кризиса, вытекающие из положения на российско-украинском треке. Среди явных достижений политики Р.Т.Эрдогана последнего времени фигурирует «прогресс в снижении напряженности и развитии торговли с Израилем, Объединенными Арабскими Эмиратами и Саудовской Аравией». Следовательно, если действительно понимать примирение Анкары и Иерусалима как продолжение процесса региональной нормализации, то Вашингтон в данном случае может поддерживать его еще и как часть своей глобальной, а не региональной стратегии, в которой определяющее значение имеет противоборство с Россией и Китаем, а также сокращение числа их союзников, в том числе на Ближнем Востоке.

Еще одна важная для Турции составляющая сближения, которую фиксируют в Израиле, заключается в двух взаимосвязанных проблемах – растущей международной изоляции этой страны и усугубляющихся вследствие нее финансово-экономических трудностях. Наступательная политика Р.Т.Эрдогана в Средиземноморье привела к тому, что сложилось сразу несколько альянсов, не включающих в свои ряды республику. Речь идет о региональном Газовом форме и треугольнике Израиль-Греция-Кипр. Они же препятствуют Анкаре в том, чтобы в текущих условиях стать весомым игроком в разрешении энергетического кризиса в Европе. Полное устранение конфликта с Израилем, в свою очередь, позволяет Турции, с одной стороны, несколько ослабить сложившиеся без ее участия союзы, а с другой, — привлечь инвестиции и превратиться в региональный хаб, чему может способствовать транспортировка израильского газа в ЕС. Более того, иностранный капитал, приток которого в республику – ожидаемое следствие необходимости развития инфраструктуры и улучшения имиджа страны как более умеренной в своей региональной политике – большое подспорье для Р.Т.Эрдогана в предвыборной борьбе.

Важно подчеркнуть, что Израиль при этом не стремился форсировать события, полагая, что диалог на высшем и профильном уровнях должен сопровождаться конкретными параллельными шагами, такими как борьба с террористической угрозой израильтянам в Турции, ограничение деятельности ХАМАСа на территории республики или новое авиационное соглашение между государствами. Такой подход в значительной степени мог быть обусловлен тем, что ранее именно от Иерусалима исходила инициатива примирения, которая не получала соответствующего продолжения, в результате чего страна стала настаивать на гарантиях. В этой связи появилась версия, что согласие Я.Лапида на политико-дипломатический прогресс следует понимать как выполнение Турцией израильских условий. Более того, в качестве сдержанной рассматривается реакция Р.Т.Эрдогана на последнюю по времени военную операцию ЦАХАЛа против палестинского «Исламского джихада» в секторе Газа. Однако таковой она, как кажется, не выглядит, поскольку турецкий лидер четко дал понять, что «поддерживает своих братьев из Газы», осуждая «убийство младенцев», а также считает, что «Мечеть Аль-Аска – это красная линия».

В результате можно предположить, что и с израильской стороны сближение – своего рода предвыборный ход Я.Лапида, рассчитанный на привлечение электората и международной поддержки на фоне нового витка внутриполитической борьбы. Вместе с тем в израильских СМИ нормализация с Турцией нередко подается как результат работы, проведенной не премьер-министром, до недавнего времени исполнявшим обязанности главы МИД, а президентом. Более того, если обратиться к другим векторам израильской внешней политики, в том числе к российскому, становится заметно, что И.Герцог начинает играть все более заметную роль в международных делах. Примечательно, что делается это с подачи Я.Лапида, которые расширяет полномочия главы государства, судя по всему, осознавая, что сам не сможет решить поставленную задачу.

Таким образом, сближение Анкары и Иерусалима, завершившееся на днях объявлением полного восстановления дипломатических отношений, выглядит в большей степени как элемент ситуационного реагирования, причем сразу для трех стран – Турции, Израиля и США. Более того, ключевую роль в нем играют не региональные, а глобальные интересы, а также внутриполитическая ситуация в указанных государствах. В последнем случае особенно заметно давление предвыборной борьбы: в ноябре в США намечены промежуточные выборы в Конгресс, а в Израиле – в Кнессет, Турция в июне следующего года должна определить, кто займет пост президента. В результате возникает вполне оправданный вопрос о продолжительности нового раунда сближения, основанного в значительной степени на краткосрочных интересах. Здесь израильтяне, как  минимум на уровне экспертов, звучат довольно пессимистично, основываясь на предшествующем опыте. Так, в прошлый раз стороны примирились в конце июня 2016 г., а уже в мае 2018 г. Анкара выслала израильского посла после признания Соединенными Штатами столичного статуса Иерусалима. Как следствие, высок риск того, что нечто аналогичное может послужить новым поводом для замораживания контактов, особенно в том случае, если у власти в Турции останется Р.Т.Эрдоган.  Не исключен и другой сценарий, в котором Иерусалим после выборов предпочтет сдержать связи с Анкарой в пользу сотрудничества с Афинами и Никосией, которые крайне настороженно воспринимают турецко-израильское потепление.

62.84MB | MySQL:102 | 0,494sec