По данным Центрального командования США (Centcom), две ракеты были нацелены на патрульную базу США на северо-востоке Сирии поздно вечером 25 ноября в ходе третьего такого нападения за девять дней. Centcom не указал, кто выпустил ракеты, но в заявлении говорится, что они были нацелены на «силы коалиции на патрульной базе США в Аль-Шаддади, Сирия». Удар, нанесенный около 10:30 вечера по местному времени, не причинил никакого ущерба базе или имуществу коалиции, сообщил Centcom. Возглавляемые курдами Силы демократической Сирии (СДС), поддерживаемые американскими войсками, при обследовании места запуска ракеты «нашли третью незапущенную ракету», добавил Centcom в своем заявлении. Сотни американских военнослужащих все еще находятся в Сирии в рамках борьбы с остатками «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). 17 ноября ракеты были нацелены на базу коалиции «Грин Виллидж», которая находится на крупнейшем нефтяном месторождении Сирии Аль-Омар, недалеко от границы с Ираком. Пострадавших не было. Базирующаяся в Великобритании Сирийская обсерватория по правам человека, имеющая широкую сеть источников в Сирии, заявила, что удар был нанесен с «базы проиранских ополченцев», которые имеют значительное влияние в районе сирийско-иракской границы. Выразим сомнение: сейчас это Ирану совсем не надо, скорее всего там работают протурецкие группы, которые таким образом направляют ясный сигнал США по вопросу трансформации их политики по поддержке курдов. Тем временем Турция провела серию атак с использованием авиации и беспилотников по всей Северной Сирии против Сил народной самообороны (YPG) сирийских курдов, которые доминируют в СДС, в результате чего погибли как боевики, так и гражданские лица. Эти нападения были совершены в ответ на взрыв в Стамбуле в начале этого месяца, в котором Анкара обвинила Рабочую партию Курдистана (РПК), связанную с СДС. Эта кампания также вызвало критику со стороны США из-за близости ударов к базам коалиции, где дислоцируются американские военные. В результате удара турецкого БПЛА на прошлой неделе два бойца СДС были убиты, что представляло «риск для американских войск», сообщил ранее агентству AFP Centcom. Этот удар пришелся по базе к северу от города Хасеке, также на северо-востоке Сирии, но дальше на север. Турция заявляет, что нацелена на тыловые базы Рабочей партии Курдистана (РПК), признанной террористической группировкой Европейским союзом и Соединенными Штатами, и Отрядов народной самообороны сирийских курдов, которые доминируют в СДС. Обе курдские группировки отрицают ответственность за взрыв бомбы в Стамбуле, в результате которого 13 ноября погибли 6 человек и 81 был ранен.
26 ноября турецкие источники сообщили, что турецкие и российские официальные лица ведут переговоры о проведении небольшой турецкой военной операции по удалению сирийских курдских боевиков к западу от реки Евфрат в ближайшие недели. Операция, если она будет продолжена, станет четвертой в своем роде, проводимой Анкарой на севере Сирии с 2016 года. Она будет проводиться с заявленной целью борьбы с угрозами Турции со стороны группировки ИГ и союзных РПК сирийских курдских группировок, а также для обеспечения расселения внутренне перемещенных сирийцев. В июне президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган пригрозил наступлением на города Талль-Рифаат и Манбидж в провинции Алеппо, которое было отменено из-за российского посредничества между Анкарой и Дамаском. Источники, знакомые с переговорами, говорят, что Талль-Рифаат может быть среди объектов, на которые нацелено предстоящее наступление. Талль-Рифаат имеет важное значение благодаря своему стратегическому положению, зажатому между турецкими и сирийскими правительственными войсками. «YPG нанесли не менее 100 ударов по сирийским территориям, удерживаемым повстанцами, и турецким военным базам в виде ракет, противотанковых ракет, пушечного огня и реактивных систем залпового огня», — сообщил в июне турецкий военный источник. Источник добавил, что удерживаемая YPG авиабаза Менаг, которую курдская группировка захватила в 2016 году с помощью российских авиаударов, также является стратегическим точкой для курдов, откуда они могут атаковать турецкий город Килис. Анкара утверждает, что с тех пор, как YPG захватили этот район у сирийских повстанцев в 2016 году, 250 000 сирийских арабов бежали из Талль-Рифаата в сирийский город Аазаз, контролируемый Турцией.
В этой связи американские эксперты отмечают очень «сдержанную реакцию на происходящее» со стороны Дамаска, что они объясняют тем фактом, что Россия, похоже, не заинтересована в новой конфронтации. Однако Дамаск не будет уклоняться от самообороны, несмотря на то, что находится в трудном положении, сообщил источник в министерстве иностранных дел Сирии. «Когда дело доходит до территориальной целостности и суверенитета, мы будем едины, и хотя у Турции есть собственные проблемы с безопасностью, это не должно использоваться в качестве предлога для развязывания военных действий и вторжения на территорию. Мы потеряли солдат в результате турецких ударов, и любое правительство или государство будут защищаться — есть пределы», — заявил этот источник, выступая на условиях анонимности. Возможная наземная операция рискует спровоцировать столкновение с сирийскими правительственными войсками, которые действуют в районах, которые находятся под контролем курдских сил. В результате первой турецкой воздушной бомбардировки неделю назад погибли по меньшей мере 29 человек, в том числе сирийские военные. Сирийская обсерватория по правам человека, базирующаяся в Великобритании группа активистов, имеющая обширную сеть источников в Сирии, заявила, что на данный момент убиты 5 военнослужащих Сирии. Официальный ответ Дамаска в основном был приглушенным. Однако заместитель министра иностранных дел Айман Сусан осудил действия «американского и турецкого вторжений» и заявил, что правительство сделает все, чтобы защитить свои территории: «Обеспечение безопасности достигается не путем агрессии, нападений и вторжения, а скорее путем сотрудничества, и ответственность за безопасность в соседних странах является совместной ответственностью». Возможная трансграничная операция может также внести коррективы в планы сирийско-турецкого сближения, начало которому было положено после встречи главы Национальной разведывательной организации (MIT) Турции Хакана Фидана с главой Бюро национальной безопасности Сирии Али Мамлюком в сентябре. Эта встреча была организована при посредничестве российской стороны. Р.Т.Эрдоган даже заявил, что отношения между ним и президентом Сирии Башаром Асадом могут быть восстановлены: «Встреча с Асадом может состояться. В политике нет обиды. Рано или поздно мы сможем предпринять шаги». Однако угроза турецкой наземной операции на севере Сирии может привести к дипломатическим осложнениям. По оценке американских экспертов, роль России в данном случае была понижена до наблюдателя из-за ее участия в боевых действиях на Украине и отсутствия желания вступать в конфронтацию с Турцией, в результате чего у Дамаска возникла серьезная дилемма по поводу того, противостоять ли своему северному соседу или отступить. Источник в Министерстве иностранных дел Сирии заявил, что в прошлом Россия контролировала линии связи между Дамаском и Анкарой: «Всегда было важно, чтобы связь по вопросам безопасности поддерживалась или устанавливалась в определенные моменты с учетом общих интересов. В условиях ограниченного района операций крайне важна горячая линия безопасности или взаимопонимание между соседними государствами». В последний раз, когда сирийцы и российские войска вступили в столкновения с турецкими силами в Идлибе в 2020 году, это был дорогостоящий инцидент для всех сторон: десятки турецких солдат и сотни сирийцев были убиты до того, как было заключено соглашение о создании коридоров безопасности. Однако роль России в сирийском конфликте изменилась с тех пор, как она начала военную операцию на Украине в феврале этого года. Москва была вынуждена отвлечь от Сирии важнейшие ресурсы, такие как система противовоздушной обороны С-300. Приоритет России — избежать втягивания в сложные столкновения в Сирии в то время, когда относительный нейтралитет Турции в войне на Украине остается сильным козырем для Анкары. Спецпосланник России по Сирии Александр Лаврентьев заявил на прошлой неделе: «Мы призовем наших турецких коллег проявить определенную сдержанность, чтобы предотвратить эскалацию напряженности не только в северных и северо-восточных районах Сирии, но и по всей стране». Однако он добавил, что турецкая воздушная операция: «Была оправдана Анкарой недавним террористическим актом в центре Стамбула». Министерство обороны США, которое поддерживает и оказывает поддержку возглавляемым курдами СДС, в которых доминируют YPG, призвало к «немедленной деэскалации» и предупредило, что воздушные удары Турции потенциально могут подвергнуть опасности американские войска: «Эта эскалация угрожает глобальной коалиции с целью помешать многолетнему прогрессу ИГ по деградации и разгрому ИГ. Недавние авиаудары в Сирии напрямую угрожали безопасности персонала США, который работает в Сирии с местными партнерами, чтобы победить ИГ и сохранить под стражей более десяти тысяч заключенных ИГ». Как полагают американские (и не только они, но и ряд российских экспертов), несмотря на предупреждения Москвы и Вашингтона, операция Турции кажется неизбежной, а поскольку российские войска оказались на Украине, на горизонте может появиться новая и неопределенная реальность на северо-востоке Сирии.
Рискнем с этим выводом не согласится. Нельзя так линейно рассматривать взаимосвязь между количеством и качеством российского контингента в Сирии и реальностью военной операции со стороны Анкары. Это присутствие не является основным фактором в пользу ее проведения. В данном случае Анкара рассматривает последствия для себя с точки зрения реакции на такую операцию со стороны Москвы, Вашингтона и Тегерана в более глобальном смысле. И здесь помимо попыток «взбодрить» националистическую внутреннюю повестку дня туркам приходится учитывать более серьезные экономические факторы, типа создания с Россией газового хаба; продления зерновой сделки; размораживания сделки с США по самолетам F-16; возможных санкций со стороны Вашингтона в отношении банков Турции; осложнения с Ираном по вопросу экспорта газа, и т. д. И в этой связи сам вариант проведения военной операции очевидно используется Анкарой в качестве козыря для торга со всеми этими странами, и с каждой по своему кругу проблем.