Как указывают аналитики индийского исследовательского центра Observer,   после нескольких месяцев спекуляций, интриг, споров, обсуждений, лоббирования и политиканства с целью оказания давления или влияния министр информации Пакистана Марриюм Аурангзеб объявил, что генерал-лейтенант Асим Мунир сменит генерала Камара Джаведа Баджву на посту следующего начальника штаба Сухопутных войск (COAS) пакистанской армии. Каждые три года Пакистан занят игрой в угадайку, кто станет следующим главнокомандующим армией. Это неудивительно, учитывая тот факт, что главнокомандующий пакистанской армией является фактическим правителем страны. Он может быть назначен премьер-министром Пакистана, но после назначения он становится равным премьер-министру, и если не его боссом, то, в конечном счете, его заклятым врагом. Но этот год был довольно необычным. В течение нескольких недель ни катастрофические наводнения, ни экономический кризис, ни даже возобновление террористических нападений исламистов-талибов не могли отвлечь внимание политического класса, СМИ или общественности от вопроса о том, кто будет главкомом армии. Вся политика страны, казалось, вращалась вокруг этого одного назначения.  В марте премьер-министру Имрану Хану был вынесен вотум недоверия. Среди прочего, это было сделано, чтобы предотвратить возможность объявления Имраном Ханом преемника генерала Баджвы почти за шесть месяцев до его отставки. До этого он и Баджва столкнулись в открытой перепалке по вопросу того, кто возглавит Межведомственную разведку (ISI). Опасались, что, если Имран Хан добьется своего, и бывший глава ISI генерал-лейтенант Фаиз Хамид будет назначен следующим главнокомандующим армией, то при  его поддержке Имран Хан избавится от всех своих политических противников и соперников. Победа на следующих всеобщих выборах в таком случае  была бы предопределена для Имрана Хана, потому что ему практически некому было бы противостоять. Но успешное голосование о вотуме недоверия сорвало эти планы. Тем не менее, после своего свержения Имран Хан начал инициировать массовые уличные протесты. Он оказал огромное давление, чтобы не только добиться досрочных всеобщих выборов (которые он все еще надеется провести), но и убедиться, что у него есть право голоса при выборе следующего главнокомандующего армией. Имран Хан боялся, что клан его оппонента  выберет свою креатуру.   В конце концов, Имран Хан не добился досрочных выборов (по крайней мере, пока), и ему не удалось помешать своему недоброжелателю Азиму Муниру стать главкомом армии.  В некотором смысле выбор Асима Мунира кланом действующего премьер-министра Шахбаза Шарифа, в частности бывшим премьер-министром Навазом Шарифом, был вызван именно негативным отношением к этому  Имрана Хана. Чем больше он выступал против Мунира, тем больше он становился естественным выбором для Шарифа. При этом этот выбор не был безальтернативным: бывшее военное руководство – читай, генерал Камар Баджва – настаивало на менее противоречивом преемнике. Из шести лучших генералов, из которых должен был быть выбран следующий главнокомандующий армией, только один (Мунир) не был приемлем для Имрана Хана, а другой (Фаиз Хамид) не был приемлем ни для кого, кроме бывшего премьера . В этой связи военные стремились избежать любых разногласий. Поэтому высшее армейское  руководство хотело, чтобы правительство выбрало кого-то из четырех других претендентов — Сахира Шамшада Мирзы, Азхара Аббаса, Наумана Мехмуда и Мохаммада Амира. Но Наваз Шариф уперся и отказался принять какую-либо из компромиссных фигур, которые его брат и нынешний премьер-министр предложили ему в Лондоне. По мнению Наваза Шарифа, Асим Мунир не только имел «звездный» послужной список, но и был самым старшим генералом после Баджвы. Решающим фактором была, конечно, информация о личной неприязни, которая существовала между Имраном Ханом и Муниром. Однако у Наваза Шарифа незавидная репутация: он всегда выбирает не того генерала. Чтобы подорвать влияние своего конкурента Аслама Бека, Наваз Шариф выбрал в свое время Асифа Наваза Джанджуа, но через несколько месяцев поссорился с ним. После Джанджуа был выработан компромисс в отношении Абдула Вахида Какара, который вынудил и Наваза Шарифа, и тогдашнего президента Гулама Исхака Хана уйти в отставку. Следующим кандидатом Наваза Шарифа был Первез Мушарраф, который, по мнению Наваза, не стал бы интриговать против популярного премьер-министра Панджаби. Но Мушарраф совершил государственный переворот и заключил в тюрьму, а затем сослал Наваза Шарифа. Следующим был Рахиль Шариф, но отношения между ним и Навазом стали чрезвычайно напряженными в течение нескольких месяцев после его назначения. Следующим человеком был Баджва, которого позиционировали как «любящего демократию» генерала,  и который как командир корпуса был категорически против любого военного вмешательства во внутреннюю политику. Но Баджва принял «Проект Имран» — термин, используемый для обозначения плана военного истеблишмента представить Имрана Хана человеком, который исправит Пакистан. Именно под наблюдением Баджвы Наваз Шариф был свергнут в результате судебного переворота, а затем заключен в тюрьму по обвинению в коррупции. Теперь Наваз Шариф выбрал Асима Мунира, и причиной тому старый принцип «враг врага – друг». Но так ли это?

Асим Мунир был неотъемлемой частью «Проекта Имран». Будучи главой военной разведки, а затем ISI, Мунир был неотъемлемой частью группы генералов, которые поддерживали Имрана Хана  в качестве кандидата пакистанской армии на пост премьер-министра. Он потом поссорился с Имраном Ханом как раз по вопросу коррупции. Генерал счел своим долгом проинформировать Имрана Хана о коррупции, которая творилась у него под носом и в его доме его женой Пинки Пирни и ее семьей (бывшим мужем и детьми) и ее приспешниками (печально известным Фарахом Гоги, который, как считалось, воровал деньги через переводы и рассылки в провинции Пенджаб). Однако Имран Хан на это  обиделся  и сместил Мунира с поста главы ISI, заменив его своим любимым генералом – Фаизом Хамидом. Позже  Имран Хан  пытался запятнать репутацию Мунира, заставляя людей подавать на него жалобы на коррупцию и вымогательство. Конечно, теперь Имрану Хану придется сделать трудный выбор: продолжать нападать на Мунира или заключить с ним мир. Тот факт, что Мунир останется на своей нынешней должности на три года – возможно, еще на пять после своего первого пребывания в должности – означает, что у Имрана Хана не так уж много вариантов, если он хочет вернуться к власти, если, конечно, он не верит, что может вступить в ожесточенную конфронтацию с армией и все равно победить. Важно то, что, хотя между Муниром и Имраном нет любви, Мунир также не  обязан клану Шарифа. Этот клан безусловно постарается привлечь его к компрометации Имрана Хана. Он также будут искать поддержки у военных на следующих выборах и в общем управлении страной, которая становится все более неуправляемой, с огромными политическими, экономическими, дипломатическими проблемами и проблемами безопасности. Но есть вопросы. Например, согласится ли пакистанская армия на значительное сокращение своего бюджета, чтобы помочь правительству снизить зияющий бюджетный дефицит? Смирится ли армия с тем, что гражданское правительство потворствует финансовой расточительности, чтобы победить на следующих выборах, даже если это урежет военный бюджет? Позволит ли армия гражданскому правительству взять на себя инициативу в разработке политики в отношении Индии или Афганистана? Помимо важных политических вопросов, есть мирские, повседневные вещи. Например, ожидается, что Мунир будет использовать влияние и силу военных, чтобы обуздать судебную систему и, возможно, помочь Навазу Шарифу вернуться на родину без уголовного преследования. Проще говоря, это вопрос времени, когда возникнет напряженность между новым главнокомандующим армией и правительством Шарифа. Гражданско-военный конфликт или, если угодно, столкновение между премьер-министром и главнокомандующим армией встроено в пакистанскую политическую систему из-за разрыва между властью де-юре и властью  де-факто, которой обладают гражданские и военные лидеры. Эта динамика неизменно вступит в игру независимо от того, кто станет главнокомандующим армией. В своей прощальной речи генерал Камар Баджва рассказал о том, что пакистанская армия решила прекратить всякое вмешательство в политику. Но прозрение Баджвы пришло, когда он уже был на выходе. В реальности, практически невозможно отделить пакистанскую армию от политики. Ни один генерал не является и не может быть аполитичным, и вся политическая структура эволюционировала таким образом, что армия теперь является неотъемлемой частью политической системы. Пока нет ничего, что указывало бы на то, что эта динамика изменится с передачей полномочий от Баджвы Муниру. Как новый главком армии, Мунир будет устанавливать свои собственные приоритеты и политику, многие из которых будут расходиться с тем, что сказал Баджва на церемонии в честь Дня мучеников. На него будет оказываться давление не только со стороны политиков, требующих вмешиваться в политику, но и со стороны армии, требующей играть определенную роль в делах государства. Добавьте к этому международное измерение, в котором иностранные собеседники предпочитают разговаривать и добиваться гарантий от военных, а не от гражданских лиц.

Как и Пакистан, Индия тоже будет находится в режиме ожидания и наблюдения. У Индии есть некоторый опыт общения с Муниром, когда он был главой ISI. Во время кризиса в Пулваме поступали сообщения о связях между индийским военным истеблишментом и Муниром. Еще предстоит выяснить, попытается ли Мунир добиться разрядки в отношениях с Индией и открыть канал коммуникаций, подобный тому, который, по сообщениям, существовал между Баджвой и Индией. Вполне возможно, что Мунир будет избегать любых военных действий с Индией и сосредоточится на внутренних и экзистенциальных проблемах Пакистана. В конце концов, Пакистану не имеет смысла открывать индийский фронт в то время, когда афганский фронт накаляется, а экономика Пакистана тонет. Но есть также вероятность, что новый командующий пакистанской армией попытается сделать что-то, чтобы донести до Индии, что Пакистан не следует воспринимать как слабака из-за многочисленных кризисов, с которыми он сталкивается и борется. На политическом уровне неясно, поддержит ли Мунир, или, по крайней мере, не помешает правительству открыть каналы связи с Индией и предпринять некоторые шаги к некоторой нормализации двусторонних отношений. Ответы придут в течение нескольктх недель с точки зрения предложений (если таковые будут) в отношении Индии, продолжения прекращения огня вдоль Линии контроля, траектории экспорта терроризма, возрождения или, по крайней мере, облегчения джихадистских террористических формирований и назначений, которые Мунир делает в армии.