Похоже начинают сбываться самые худшие наши прогнозы в отношении перспектив развития дарфурского конфликта по образу и подобию сомалийского (правда, в отличие от оригинала, в Судане достаточно сильное правительство, пока ещё худо-бедно, но контролирующее центр страны): утром 29 августа с.г. в Западном Дарфуре были похищены двое сотрудников ЮНАМИД (гражданин Нигерии и гражданка Танзании). За похищенных уже попросили выкуп в размере полумиллиона долларов США.

При этом представители официальных властей особый упор делают на то, что преступники никак не связаны с ни одной из действующих в регионе повстанческих группировок. Последнее прекрасно вписывается в новый подход к освещению конфликта, базирующегося на утверждении о том, что в «Дарфуре нет войны, а есть бандитизм». В нашей предыдущей статье мы уже писали об этом, предположив, что этот подход имеет своей целью постепенно за год (другой) переложить бремя дарфурской проблемы с шеи мирового сообщества на шею Хартума.

В то же время возможно и иное прочтение «тайного» смысла этих слов: навязывание всей мировой и региональной аудитории мысли о завершении войны в Дарфуре, должно служить хорошим информационным фоном для успешного завершения переговоров по урегулированию дарфурского конфликта, что, в свою очередь, приобретает огромное значение в контексте подготовки Судана к всеобщим выборам 2010 г., которые гораздо легче проводить, имея в «багаже» мир в Дарфуре.

Проблема, однако, как всегда, в другом: заставить стороны конфликта, даже при их известном антагонизме, подписать очередное мирное соглашение по Дарфуру не так уж и сложно, а вот ликвидировать конфликтный потенциал в регионе в данный момент просто невозможно. И не только потому, что это потребует колоссальных денежных вливаний, огромного числа высококвалифицированных управленцев, соответствующей политической культуры, о чем мы писали и не раз, но ещё и потому, что невозможно развивать Дарфур в отрыве от других суданских регионов. Для пущей наглядности советуем посмотреть на сводки из Южного Судана, где война, напомним, закончилась ещё в 2005 году, а де-факто в 2002-2003 гг.

А на всю страну у Хартума в обозримом будущем уж точно не хватит средств. В этом смысле теоретически спасением может выглядеть разделение Судана на два суверенных государства: Южный и Северный, когда властям Севера не надо думать о том, что же творится на Юге, где по идее семимильными шагами должно идти строительство демократического оазиса в Северо-Восточной Африке. Но это в теории, а на практике многие эксперты и политики обоснованно опасаются, что в случае разделения Судана ситуация только ухудшится, так как на Юге развернется ожесточенная неприкрытая война за власть «своих» племен против «не своих», грозящая атомизировать Южный регион.

Как нам кажется, никто не в Судане, ни в мировом сообществе не настроен на то, чтобы радикально «отремонтировать» Судан, построив там нормальное приличное по европейским меркам демократическое общество и государство. На то есть ряд существенных причин:

— во-первых, это невозможно из-за разницы в менталитете (полностью европеизированные суданцы предпочитают жить в Европе и Америке, в самом Судане их крайне мало);

— во-вторых, привнесение на суданскую почву западных идеей закономерно воспринимается как откровенная культурно-идеологическая агрессия, порождая естественную защитную реакцию, которая сводится к консервации «доморощенных» обычаев и порядков;

— в-третьих, Западу, скажем прямо, не выгодно модернизировать все стороны жизни суданцев, так как при этом возможна (разумеется, это маловероятно, но теоретически предположить такой ход событий можно) трансформация страны из сырьевой державы в технологическую, которая может начать конкурировать на африканском рынке «ноу-хау» с признанными лидерами этого рынка и в первую очередь с США и Китаем;

— в-четвертых, конфликты на территории Судана, о чем тоже многократно писалось, удобный инструмент давления ведущих мировых держав на центральную власть, особенно в свете разворачивающийся в мире борьбы за энергоресурсы;

— в-пятых, подобная социально-политическая и общественно-экономическая ситуация, пусть и это покажется парадоксальным, очень хорошо устраивает нынешнею правящую элиту Судана. Под предлогом борьбы с бесчисленным количеством внутренних и внешних вызовов и угроз, она может спокойно узурпировать власть на всех её уровнях, поддерживая гигантской коррупцией лояльность чиновников различного ранга и целых регионов (по принципу: «Мы Вам даем воровать, но Вы за это поддерживаете наш генеральный курс»), что, в свою очередь, порождает новые конфликты, образуя замкнутый круг.

С другой стороны, заявляя о невозможности модернизации Судана, мы можем встретить весьма весомые возражения, суть которых будет сводиться к тому, что нельзя сравнить Судан образца 1989 г. с Суданом 2009 г., так как существует всеми признанное автономное (иногда можно встретить термин полуавтономное) правительство Южного Судана, конституция 2005 г. декларирует, что Судан является «суверенным, демократическим, децентрализованным, поликультурным, полирасовым, полиэтническим, поликонфессиональным и многоязыковым государством», заместо динара вновь введен фунт и т.д. Значит мы не правы: прогресс налицо, а раз так то можно надеяться, что и в будущем он не остановится, а наоборот наберет ещё большую силу?

Поначалу так и кажется, но приглядевшись, мы видим, что реально мало что изменилось, как на уровне политики (до сих не приняты законы о национальном референдуме, безопасности и др.), так и на бытовом (южносуданскую журналистку и её приятельниц приговаривают к розгам за ношение брюк в центре Хартума). Так что же это: незаконченный прогресс Судана или вынужденная адаптация «старого» патриархально-исламистского Судана под реалии сегодняшнего дня? Вопрос, конечно, сложный, но как нам кажется, это все-таки механическая трансформация Судана с целью его выживания на новом этапе своего развития, которая не затронула его глубинных основ бытия, что может быть и к лучшему, так как лучше уж такой Судан, чем вообще никакой.

В свете подобных выводов становится понятной тактика и стратегия мирового сообщества и его учреждений в деле борьбы и «профилактики» конфликтов, подобных дарфурскому: «купировать» мирными договорами острые «приступы», не приступая по вышеуказанным причинам к собственно лечению «больного» общества и государства, которым на «самолечение» не хватает ни сил, не желаний.

Поэтому мирному договору по Дарфуру быть (либо осенью, либо зимой, непосредственно перед выборами), а миру в регионе нет: тут нужна многолетняя и кропотливая, а главное не столь выигрышная в медийном плане, работа, как остановка очередной «кровавой бойни», причем, как мы уже здесь писали, не с одним регионом, а с целой страной, что выглядит уж совсем неподъемной задачей.

Означает ли это, что Судан обречен ходить по кругу, от одного конфликта к другому? Кажется, нет, каждый новый конфликт на фоне тлеющих старых все активно и активно начинает подстегивать национальный «иммунную систему», заставляя людей всеми силами и средствами (в том числе и путем вооруженных акций) давить на Хартум и Джубу с целью скорейшего улучшения своего положения путем модернизации страны. Главное, чтобы этот «иммунитет» заработал в полную силу раньше того момента, когда Судан как общество и государство перестанет существовать вообще, растворившись в море конфликтов.