Осуществляемое саудовскими специальными службами расследование произошедшего 27 августа 2009 г. покушения на помощника саудовского министра внутренних дел по вопросам безопасности принца Мухаммеда бен Наефа, как и заявления представителей саудовского антисистемного подполья проливают дополнительный свет на эту террористическую акцию.
Речь идет, в первую очередь, о том, что стало известно имя террориста-самоубийцы, предпринявшего попытку покушения на одну из основных фигур саудовского аппарата антитеррористической борьбы и сына министра внутренних дел принца Наефа бен Абдель Азиза. Распространенное 30 августа 2009 г. заявление организации «Аль-Каида на Аравийском полуострове – Аль-Каида фи Аль-Джазира аль-арабийя» сообщало, что им был Абдалла Хасан Талиа Асири, включенный (как и его старший брат Ибрагим) в «Список 23 саудовцев, скрывающихся на территории Йемена». Впоследствии эта информация была подтверждена и представителями саудовского министерства внутренних дел.
А.Х.Т. Асири – двадцатитрехлетний саудовский гражданин и уроженец саудовской столицы. Как сообщил его отец – Хасан Асири встретившемуся с ним 31 августа 2009 г. корреспонденту лондонской «Аш-Шарк Аль-Аусат» в Эр-Рияде, оба его разыскиваемых саудовской государственной безопасностью сына четыре года назад покинули дом своих родителей, и какие-либо контакты между ними и их родителями с тех пор полностью прекратились. При этом и Абдалла, и Ибрагим Асири были ранее студентами, соответственно, третьего и четвертого курса «технического факультета» эр-риядского университета имени короля Сауда. Как говорил их отец корреспонденту «Аш-Шарк Аль-Аусат», он никогда не замечал каких-либо «изменений в мыслях» своих сыновей. Напротив, они были прилежными студентами, заботившимися о своей семье и, более того, примерными мусульманами, — посвящая свое время «благотворительности» и «оказанию помощи бедным и обездоленным». Описывавшаяся ситуация была абсолютно типична для любого из уже обнаруженных в Саудовской Аравии членов террористического подполья, — их частная жизнь ни в коей мере не была известна их семьям. Более того, все эти люди (что лишь подтверждал случай Абдаллы и Ибрагима Асири), по мнению их родственников (а очень часто и соседей) были примерными сыновьями, настойчиво учились и всегда соблюдали все положения той религиозной доктрины, в которой они были воспитаны своими «богобоязненными» семьями.
Однако далее происходило то, что никак не совпадало с их «идеальным» образом. По данным саудовской государственной безопасности, Абдалла (как и Ибрагим) Асири в течение последних четырех лет находился в Йемене. Его пребывание там включало в себя обучение «обращению с оружием, взрывчаткой и использованию ядов». После своего возвращения в Саудовскую Аравию оба брата (как и все члены «Списка 23») должны были стать «организаторами и исполнителями акций, направленных против высших должностных лиц королевства, а также расположенных на его территории объектов нефтяной инфраструктуры». В Джидду, где и была предпринята попытка покушения на принца Мухаммеда бен Наефа, А. Асири прибыл самолетом из пограничной с Йеменом саудовской провинции Неджран.
Важны и некоторые подробности тех контактов, которые были установлены между А. Асири и принцем Мухаммедом бен Наефом накануне покушения. Как отмечалось в распространенном 1 сентября 2009 г. специальном заявлении саудовского министерства внутренних дел, будущий исполнитель террористического акта, прибыв в Джидду, связался с принцем Мухаммедом бен Наефом по мобильному телефону, сообщив помощнику министра внутренних дел по вопросам безопасности о своем «раскаянии», как и о том, что он хотел бы встретиться с принцем и выполнить возложенное на него поручение «группы раскаявшихся саудовцев, живущих в крайне стесненных условиях в Йемене, желающих вернуться на родину». Речь шла о возможности предоставления этой «группе раскаявшихся» (в их числе были и члены их семей – женщины и дети) личных гарантий безопасности со стороны представителя королевской семьи и, одновременно, одной из ведущих фигур в системе саудовской государственной безопасности. В ходе телефонного разговора принц Мухаммед бен Наеф и А. Асири достигли договоренности о том, что все детали будущего возвращения «группы раскаявшихся» будут обсуждены ими в ходе личной встречи во время приема принцем «делегации поздравляющих» его с наступлением месяца рамадан. Одновременно предполагалось, что в ходе этой встречи и в присутствии «поздравляющих» А. Асири публично заявит о собственном «раскаянии» и обратиться к принцу с просьбой о его «покровительстве». Взрыв произошел, как подчеркивалось в заявлении саудовского министерства внутренних дел, в то время, когда по просьбе А. Асири принц Мухаммед бен Наеф вел по телефону переговоры «с одним из членов группы раскаявшихся» об условиях возвращения этой «группы» в Саудовскую Аравию.
Завершая описание случившегося, все то же заявление отмечало: «Сообщая об этом достойном сожаления эпизоде, министерство внутренних дел подчеркивает, что то, что совершил взрывник-самоубийца, как и те, кто стоит за ним, не более чем вероломство и измена, осуждаемое Благородным Шариатом и подлинными арабскими нравами и традициями. Взрывник-самоубийца пошел на преступление, нарушив данные им ранее обещания, он скрыл свои злостные намерения словами заботы о женщинах и детях, он попрал святость месяца Рамадан». Тем самым, говорилось далее в заявлении, «была вновь доказана лживость приверженности таких людей к нашей Благородной Религии, которая никогда не будет опорочена подобными деяниями». Но это были только красивые слова!
Куда как более решительным выглядел второй заместитель председателя совета министров и министр внутренних дел принц Наеф бен Абдель Азиз, отмечавший 1 сентября 2009 г. на заседании возглавляемого им Высшего комитета по делам хаджа: «Случившееся лишь усилит нашу решимость еще более активно и целенаправленно бороться с идеями заблудшей секты, выкорчевывать питающие ее источники и избавлять страну и ее граждан от зла». Впрочем, решительность «сильного человека» саудовского истеблишмента оправдана, — время очередного паломничества миллионов мусульман к святыням Мекки приближается, а то, что произошло с принцем Мухаммедом бен Наефом, доказывает внутрисаудовское антисистемное подполье способно совершать непредсказуемые террористические акты, выбирая для этого необходимое время и место. Принц Наеф в его качестве главы Высшего комитета по делам хаджа всегда стоял перед необходимостью исключения каких-либо проявлений деятельности сторонников «заблудшей секты» во время проведения паломничества, однако, ныне, что доказывает его решительный тон, эти проявления могут стать реальностью, как уже стал реальностью все более распространяющийся в Саудовской Аравии вирус H1N1, исключение заражения которым больших групп совершающих хадж также лежит на плечах принца Наефа.
Обеспокоенность ситуацией, которая может возникнуть во время проведения хаджа, уже высказал и король Абдалла. 1 сентября 2009 г. в ходе очередного заседания возглавляемого им совета министров саудовский монарх подчеркивал: «Мы стоим перед необходимостью активизации усилий, направленных на полное выкорчевывание источников, которые питают преступную заблудшую секту в нашей стране». Вместе с тем, делая акцент в своем выступлении на заседании на «героизме сотрудников службы безопасности», на «совершаемых ими мужественных действиях ради защиты нашей Благородной Религии», глава саудовского политического истеблишмента, по сути дела, признавал, говоря о том, что «служба безопасности и ее люди не свободны от влияния заблудшей секты», что и в ряды тех, кто занят в этой службе, могут проникнуть «разрушительные представления противников Ислама». Более того, отмечая, что «народ королевства стоит вместе с сотрудниками службы государственной безопасности в их совместном противостоянии заблудшей секты», король Абдалла завуалировано признавал, что реальная действительность на самом деле значительно сложнее.
Конечно, на отражение «преступников-террористов»-членов антисистемного подполья или, говоря иначе, «заблудшей секты» сегодня вновь мобилизован и официальный религиозный истеблишмент Саудовской Аравии. Но в методах его действия происходят и ощутимые перемены, — отвечая сторонникам «заблудшей секты», проводящим курс на «отлучение» саудовского политического истеблишмента от религии, ведущие фигуры религиозного истеблишмента также заявляют о «сомнительности» исповедания этими сторонниками ислама. Как отмечал 2 сентября 2009 г. в ходе встречи с сотрудниками министерства внутренних дел Верховный муфтий Саудовской Аравии Аль Аш-Шейх, «те, кто проливает кровь мусульман, кто ведет преступную жизнь и идет на осуществление самоубийственных террористических актов, не являются подлинными верующими». Именно эти люди, говорил он, «сеют зло на земле, что категорически осуждается нашей Священной Религией».
Важно, вместе с тем, и другое обстоятельство, — эти слова Верховный муфтий королевства адресовал сотрудникам той государственной структуры, которые и осуществляют антитеррористические операции. Именно их он призывал «к соблюдению священный положений Шариата», как и к «следованию по пути, начертанному Богом и правителями страны». Именно им Аль Аш-Шейх говорил: «Подлинный мусульманин – тот, кто возвысился до верного понимания смысла ответственности. А ответственность состоит и в том, чтобы помогать правителям в добре и противостоянии злу».