В первой части нашего исследования мы упомянули о концепции министра иностранных дел (2009-2014 гг.) и премьер-министра (2014-2016 гг.) Турции Ахмета Давутоглу «нулевых проблем с соседями». Политические процессы «арабской весны» поставили этот внешнеполитический подход под сомнение. Фактически турецкая политическая элита отказалась о него, начав активное вмешательство во внутреннюю политику Сирии, Египта, Ливии. Особенно ярко это проявилось в Сирии, где Анкара поддержала вооруженную оппозицию, включая радикальных исламистов. Стала необходима смена внешнеполитической парадигмы.
Еще в январе 2017 года была опубликована аналитическая статья «Новая турецкая внешняя политика: на пути к активному моральному реализму». Статья была написана аналитиком Фуатом Кейманом и подготовлена Фондом SETAV, проправительственной организацией, одним из ведущих think tank Турции, отвечающих в настоящее время за выработку теории и практических доктрин внешней политики страны.
В предисловии к своей работе автор отмечал, что «в течение последних двух лет (2015-2017 годы) стало возможным появление новой турецкой внешней политики, основанной на концепции «морального реализма». Эта политика сочетает в себе ярко выраженную военную наступательность в сочетании с гуманитарными нормами, а также новыми возможностями и стратегически обоснованными параметрами» (1). В начале статьи автор перечисляет основные угрозы безопасности, существующие в современном мире. Ими являются «кризис беженцев библейских пропорций», рост влияния террористических организаций, таких как «Исламское государство», возрастание террористической угрозы для мирного населения, особенно в городских центрах, появление в регионе Ближнего Востока многочисленных «несостоявшихся государств» (failed states). По мнению аналитика Фонда SETAV, Турция также не имеет полного иммунитета от этих рисков и вызовов безопасности.
Все это вызвало необходимость в эпоху после Давутоглу (напомним, что Ахмет Давутоглу был отправлен в отставку с поста премьер-министра в мае 2016 года) «морального реализма» как модуса действия новой турецкой внешней политики. Моральный реализм, по мнению Фуата Кеймана, является «стратегическим выбором, способным одновременно обеспечить достижение трех целей: продолжать активную, а не реактивную внешнюю политику, активно продвигать приоритет гуманитарных норм и моральную ответственность за спасение человеческих жизней; эффективно отвечать на вызовы и риски для безопасности, используя военную силу (hard power)». Понятно, что концепция «морального реализма» является оправданием для проведения на севере Ирака и Сирии военных операций против курдских экстремистов и националистов («Щит Евфрата» в конце 2016 года; «Оливковая ветвь» в январе-марте 2018 года; «Коготь-меч» в настоящее время), а также проведения в 2019-2020 годах военной поддержки ПНС Фаиза Сараджа в Ливии. По мнению Ф.Кеймана, переломным для Турции в принятии нового внешнеполитического курса стал 2015 год. С этого года Турция стала сочетать в свое сирийской политике поддержку сирийских беженцев (гуманитарность) и одновременное проведение военных операций против ИГ и курдских СДС, которых в Анкаре считают ответвлением Рабочей партии Курдистана (РПК) (реализм).
Аналитики Фонда SETAV считают Турцию осевым государством в регионе Ближнего Востока. При этом они ссылаются на мнение американского дипломата, политика и исследователя Збигнева Бжезинского, выраженное в его книге «Великая шахматная доска», опубликованной в 1997 году. Бжезинский писал: «Нестабильность Евразийских Балкан способна увеличиться и сделать ситуацию еще более взрывоопасной, учитывая тот факт, что осевые государства этого региона, Иран и Турция, волатильны в своей геополитической ориентации и внутренне потенциально очень уязвимы. Если стабильность этих двух государств будет подорвана, то весь регион может погрузиться в масштабный хаос, в неуправляемые этнические и территориальные конфликты. Таким образом, Турция и Иран являются не только важными геостратегическими игроками, но и геополитическими осями, внутренние условия которых имеют критическую важность для региона».
Период 2010-2015 годов автор доклада считает переходным, когда происходила трансформация «нулевых проблем с соседями» в «активный моральный реализм». На этот переход повлияли такие мировые процессы как глобальный экономический кризис 2008 года, начало арабских революций в 2010 году и рост мощи в Сирии и в Ираке террористической организации «Исламское государство». Эксперты Фонда SETAV провели периодизацию турецкой внешней политики в период нахождения у власти партии ПСР. Первый период, по их мнению, начался в 2002 году и закончился в 2010-м. Этот период был ознаменован последствиями атак 11 сентября 2001 года в США и глобальной «войной против терроризма», развязанной американскими неоконсерваторами. До прихода ПСР к власти турецкая внешняя политика эпохи Холодной войны характеризовалась пассивностью, прозападной ориентацией, предпочтением двухсторонних отношений многосторонним. После прихода к власти Партии справедливости и развития пришло осознание того, что Турция является региональной державой и осевым государством. Автор доклада пишет: «В Турции уживаются ислам, динамичная экономика, секулярная демократия и современность. Ее в большинстве своем мусульманское население имеет двойную идентичность как одновременно ближневосточный и европейский народ. Турция является единственным государством, которое со знанием дела может одновременно говорить с Западом и остальным миром (with West and the Rest), с западными и ближневосточными лидерами, с Севром и с Югом».
В это время турецкая внешняя политика формировалась с помощью мягкой силы (soft power) и активной многовекторности. В этот период окружение было комфортным для турецкой внешней политики. В турецкой политики сохранялся баланс между секуляризмом, демократией и исламом. Базовыми параметрами турецкой внешней политики были доктрина Ахмета Давутоглу о «стратегической глубине», базирующаяся на теории реализма в международных отношениях, и европейский вектор (стремление Турции вступить в ЕС). Этот период закончился в 2010 году вместе с началом «арабской весны», процессов демократических революций в арабских государствах Ближнего Востока. По мнению автора доклада, арабские революции трансформировались в гражданские войны и геополитическую игру великих держав. Эта политическая нестабильность вполне могла перекинуться и на саму Турцию. Период 2010-2015 годов показал необходимость перезагрузки турецкой внешней политики. Однако эта перезагрузка была осуществлена только после того как Реджеп Тайип Эрдоган был избран в августе 2015 года президентом Турецкой Республики, существенно расширив свои полномочия.
По мнению турецкого эксперта, внешнеполитические кризисы на Ближнем Востоке привели Турцию к необходимости наводить порядок и обеспечивать безопасность в своем окружении. Ф.Кейман отмечает: «От войны против «Исламского государства» до создания порядка и стабильности, от управления кризисом беженцев до государственного строительства, осевая роль Турции стала восприниматься больше в терминах безопасности, чем в терминах экономики, культуры, идентичности и демократии. Все это определило сдвиг от мягкой к жесткой силе в турецкой внешней политике».
Автор констатирует, что после 2015 года уменьшились способности турецкого государства решать свои проблемы с помощью активной вовлеченности в глобализацию на основе многостороннего сотрудничества. В то же время изменившаяся конъюнктура привела турецкое руководство к необходимости создания альянсов стратегической безопасности. Такие альянсы могут заключаться на случай, для взаимодействия по конкретной проблеме, в конкретном регионе. Например, альянс с Россией для преодоления экономических санкций Запада, что, очевидно, приносит эконмическую выгоду Турции или альянс с ПНС Сараджа в Ливии, способствовавший демаркации границ в Восточном Средиземноморье в выгодном для Турции ключе. Вместо «нулевых проблем с соседями» был избран курс на то, чтобы «возвращать друзей». Об этом в конце 2016 года заявил тогдашний премьер-министр Турции Бинали Йилдырым (2016-2018 годы): «Турция предпримет значительные усилия для того, чтобы возвратить старых друзей и приобрести новых». Примерами могут служить нормализация отношений с Россией после инцидента в ноябре 2015 года и нормализация отношений с Израилем.
Резюмируя свой анализ «морального реализма» во внешней политике Турции эксперт Фонда SETAV выделяет основные характерные черты и параметры нового курса. Это, во-первых, сочетание жесткой силы и гуманитарных норм. Во-вторых, сочетание активной внешней политики и выстраиваемых стратегических приоритетов. В-третьих, возвращение старых друзей и партнеров и выстраивание стратегических альянсов.
- Keyman F. A new Turkish foreign policy: toward a proactive Moral Realism.// A New Turkish Foreign Policy: Towards Proactive “Moral Realism”, Articles E. Fuat Keyman | Insight Turkey