Самый известный мозговой центр Турции – Фонд политических, экономических и социальных исследований SETAV – ведет не только активную мозговую, но и печатную работу, доводя результаты своих изысканий не только до власть предержащих, но и до максимально широкого круга аудитории. В этом смысле стоит отметить журнал Фонда Insight Turkey, который выходит на квартальной основе.
Обратимся к свежему номеру №4, который закрывает 2022-й год. В рамках рассмотрения наиболее интересных публикаций, обратимся к статье под названием «Внешняя политика малых государств в Центральной Азии: примеры Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана». По понятным причинам, тематика этого материала не может не представлять интереса для российской читающей публики.
Продолжаем рассматривать этот материал. Часть 2 нашей публикации доступна на сайте ИВБ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=94422#more-94422.
Напомним, что в прошлой части мы перешли к разделу, который озаглавлен как «Влияние обеспеченности природными ресурсами на внешнеполитическое поведение». Применительно к Кыргызстану и к Таджикистану, автор фиксирует высокий уровень их зависимости от поставок энергоносителей из России. Отдельных слов заслуживают и инвестиции в энергетику этих стран со стороны России и Китая. Достаточно отметить, что 43% внешнего долга Кыргызстана держит Китай, а около 30% ВВП страны – это денежные переводы киргизских трудовых мигрантов, находящихся в России. Что же до Таджикистана, то 52% внешнего долга страны – китайская задолженность. Кроме России и Китая, заметным игроком в стране является ещё и Иран. 28% ВВП страны – переводы таджикских трудовых мигрантов, находящихся в России.
Как заключает турецкий автор, изложенное выше – это серьезные факторы, определяющие, как минимум, достаточно сбалансированную, сдержанную позицию Кыргызстана и Таджикистана по отношению к политике России, в частности, к действиям нашей страны в рамках СВО на Украине.
Переходим к «энергонезависимому» Туркменистану в оценках турецкого автора:
«Туркменистан, в отличие от Кыргызстана и Таджикистана, обладает значительными природными ресурсами. Страна обладает четвертыми по величине запасами природного газа в мире (688,1 трлн куб. футов) и некоторыми запасами нефти (600 млн баррелей).
В первые годы независимости: Туркменистан полагался на контролируемую «Газпромом» сеть газопроводов Средняя Азия — Центр для экспорта природного газа. Тем не менее, осознавая тот факт, что сохранение постоянного нейтралитета требует экономической самодостаточности, Туркменистан с конца 1990-х годов активизировал усилия по диверсификации маршрутов экспорта природного газа, составлявшего львиную долю его бюджета. Первым шагом в этом направлении стало открытие в декабре 1997 года газопровода Корпедже-Кордкуй, по которому туркменский газ поступал для снабжения северных районов Ирана.
Некоторое время Туркменистан также продвигал проект Транскаспийского газопровода, предполагавший строительство подводного газопровода, который протянется между Туркменбаши и Баку. Проект, который должен был пройти в обход как Ирана, так и России, был поддержан США, но был пресечен в зародыше после того, как Турция, одна из ключевых транзитных стран, подписала соглашение о «Голубом потоке» с Россией для строительства Трансчерноморского газопровода, который будет поставлять природный газ напрямую из России в Турцию.
Кроме того, спор между Азербайджаном и Туркменистаном по поводу некоторых газовых месторождений на Каспийском море и потеря интереса Азербайджана к проекту после открытия богатых запасов газа на месторождении Шах-Дениз снизили вероятность этого предприятия.
Препятствия на пути строительства Транскаспийского газопровода и маловероятность расширения газопровода Корпедже-Кордкуй вызвали положительный отклик со стороны Туркменистана, когда Россия предложила купить весь туркменский газ.
По соглашению, подписанному в апреле 2003 года, «Газпром» стал единственным покупателем туркменского газа на 25 лет.
Резкое падение цен на газ в 2008 г. нанесло тяжелый урон российской экономике, и в 2009 г. Россия запросила скидку на цену на туркменский газ. импорт газа до 2011 года. Хотя обе стороны договорились возобновить перекачку газа в 2011 году, Россия резко сократила объем закупаемого у Туркменистана газа на протяжении многих лет и полностью прекратила его в 2016 году.
Прекращение энергетического компромисса с Россией породило более гибкий подход туркменской стороны в крымском вопросе по сравнению с позициями Кыргызстана и Таджикистана. Хотя Туркменистан, как и Кыргызстан и Таджикистан, воздержался при голосовании по резолюции ООН, подтверждающей территориальную целостность Украины, он воздержался от подписания совместного заявления СНГ, призывающего к снятию западных санкций против России, которые были наложены на страну из-за аннексии Крыма.
Туркменистан смог выжить, несмотря на прекращение Россией импорта газа, потому что ему удалось разработать альтернативные маршруты газопровода для своего газа. В декабре 2009 года был открыт газопровод Средняя Азия — Китай, по которому туркменский газ доставлялся в китайский регион Синьцзян через территорию Узбекистана и Казахстана.
Через месяц Иран и Туркменистан ввели в эксплуатацию трубопровод Довлетабад – Серахс — Хангиран, что увеличило экспорт туркменского газа в Иран. Энергетическое сотрудничество с Китаем приобрело масштабы, поскольку Китай не только импортировал большие объемы газа из Туркменистана, но и участвовал в проектах по разработке месторождений природного газа, а также в строительстве и ремонте газопроводов.
Когда Туркменистан прекратил поставки газа в Иран в январе 2017 года из-за задолженности, доля Китая в экспорте газа Туркменистана существенно выросла. Почти 80% туркменского газа шло в Китай. Однако, требование Китая о снижении цены на газ после его расширения доступа к рынкам сжиженного природного газа, финансирование Туркменистаном китайских инфраструктурных проектов за счет газовых денег и увеличение его долга перед Китаем, а также нежелание Китая строить высокопроизводительную линию D Газопровода Средняя Азия — Китай вынудили Туркменистан обратиться к России, чтобы возобновить экспорт газа в эту страну.
Хотя и в скромных количествах, Россия начала принимать газ из Туркменистана в апреле 2019 года.
Обладание энергоресурсами, пользующимися высоким спросом во всем мире, вносит значительный вклад в экономическую независимость небольшой державы, особенно если за этим стоит стратегия множества трубопроводов и разнообразных покупателей. Несмотря на некоторые недавние препятствия, эта стратегия помогла Туркменистану сохранить постоянный нейтралитет во внешней политике. Однако небольшие государства, лишенные таких природных ресурсов, как Кыргызстан и Таджикистан, становятся гораздо более уязвимыми для посягательств великой державы, особенно если эта великая держава также является их основным поставщиком энергии.»
Самое главное, что можно увидеть из приведенного выше – это то, что Россия, в оценках турецких аналитиков, сохраняет серьезные позиции в Кыргызстане и в Таджикистане. Кроме того, не стоит недооценивать и экономическое взаимодействие между Россией и Туркменистаном, которое, во многом определяется, серьезными барьерами на пути реализации проекта строительства Транскаспийского газопровода.
От себя добавим, что это – серьезные козыри, которые России следовало бы дополнять ещё и эффективно работающими инструментами российской мягкой силы. Которые, напротив, активно и успешно используются турецкой стороной. Что характерно, не имеющей российских возможностей в плане определения / влияния на региональную энергетическую повестку. Это вызывает самые серьезные вопросы в отношении профильных российских ведомств, которые не инвестируют в развитие соответствующих инструментов – на фоне того, как Турция, в рамках ОТГ, с тем же Кыргызстаном, ведет работы по унификации алфавита, языка и истории.
Переходим к следующему разделу материала, который озаглавлен: «Отпечаток географии на внешнеполитическом поведении».
Цитируем:
«Кыргызстан граничит с Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая, а также является домом для граждан уйгурского происхождения.
Этнические уйгурские граждане Китая время от времени пытаются нелегально пересечь китайско-киргизскую границу и получить убежище в Кыргызстане. Имели место и случаи боестолкновений между кыргызскими пограничниками и уйгурами.
Расширение экономических обменов и сотрудничества в области безопасности под эгидой ШОС привело к тому, что Кыргызстан пошел на поводу у Китая в вопросе Синьцзяна. Бишкек расценил этот вопрос как внутреннее дело Китая и ускорил экстрадицию уйгурских активистов Кыргызстана в Китай.
Две страны также организовали совместное патрулирование вдоль общей границы и совместные учения в Синьцзяне по борьбе с международным терроризмом, контрабандой наркотиков и оружия и торговлей людьми.
Разоблачение существования лагерей перевоспитания в Синьцзяне в 2017 году, где уйгуры, как утверждалось, подвергались систематическим пыткам, принудительному предотвращению рождаемости и принудительному труду, усложнило ситуацию для Кыргызстана, поскольку также поступали обвинения в исчезновении этнических кыргызов в этих лагерях.
Хотя Кыргызстан не возражал против официальной позиции Китая, утверждающей, что лагеря были созданы для целей профессионального образования и обучения, Бишкек воздержался от подписания писем в Совет ООН по правам человека, в которых одобрялась политика Китая в Синьцзяне.
Наследие советской демаркации, наличие двух анклавов (Кайрагач и Ворух), принадлежащих Таджикистану, и четырех анклавов (Джангаил, Калача, Шохимардон, Сох), являющихся частью Узбекистана, в Киргизии периодически создает проблемы для страны.
Споры о земле, пастбищах, водных ресурсах и законности строительных проектов привели к ожесточенным столкновениям на границе, которые закончились значительным материальным ущербом, а иногда и человеческими жертвами. Хотя Узбекистан и Таджикистан помогают Кыргызстану нормализовать ситуацию после пограничных инцидентов, пока между государствами Центральной Азии отсутствует соглашение о демаркации границ и режимах пересечения границ, анклавы будут представлять угрозу безопасности Кыргызстана.
Таджикистан также граничит с Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая и имеет граждан уйгурского происхождения. Однако сотрудничество в области безопасности между двумя странами годами оставалось на скромном уровне. Беспокойство по поводу растущего влияния радикальных исламских группировок и наркобаронов в Афганистане побудило Китай и Таджикистан активизировать сотрудничество в области безопасности с 2016 года.
Пекин создал военную базу в горно-бадахшанской области Таджикистана, граничащей с Афганистаном, Китаем и Кыргызстаном, и Четырехсторонний механизм сотрудничества и координации, объединивший Китай, Таджикистан, Афганистан и Пакистан с намерением активизировать сотрудничество в борьбе с терроризмом и усилиях по обмену разведданными. Наращивание военных связей с Душанбе помогло Пекину добиться прогресса в вопросе Синьцзяна. С соглашением, вступившим в силу в июле 2017 года, Таджикистан начал экстрадировать осужденных уйгуров в Китай. Душанбе также стал одной из сторон, подписавших письмо, адресованное Совету ООН по правам человека в августе 2019 года, в котором подчеркивалось, что основные права человека людей всех этнических групп в Синьцзяне защищены.
Длинная, труднопроходимая и пористая граница Таджикистана с Афганистаном остается серьезной головной болью для страны. Граница плохо охраняется и является основным маршрутом контрабанды наркотиков и оружия, а также торговли людьми. Сокращение войск НАТО в Афганистане привело к более тесным связям с Россией. Таджикистан полагался на военную помощь России, чтобы предотвратить эти риски после сокращения войск НАТО в Афганистане и после того, как США отказались от поставок оружия и военной техники таджикской армии.
Бегство полковника Гулмурода Халимова, командующего элитными полицейскими силами Таджикистана, вместе с сотнями таджиков на сторону «Исламского государства» ( ИГ – здесь и далее, запрещенная в РФ террористическая организация – И.С.), а также увеличение числа инцидентов, когда талибы похищали таджикских пограничников, укрепили сотрудничество в области безопасности. между Россией и Таджикистаном.
Россия разместила сложные системы вооружения, такие как комплексы тактических баллистических ракет «Искандер-М» и системы ПВО С-300, на 201-й военной базе, которая будет эксплуатироваться в составе Сухопутных войск России до 2042 года, в соответствии с соглашением, заключенным между двумя странами в октябре 2012 года.
Россия и Таджикистан провели множество двусторонних военных учений вблизи афганской границы, как на двусторонней основе, так и под эгидой СНГ, ОДКБ и ШОС, в целях противодействия международному терроризму и транснациональной преступности. Политика открытых дверей середины 2000-х годов, отраженная в Концепции внешней политики Таджикистана 2002 года, предусматривала усиление и диверсификацию безопасности и экономических партнеров страны; однако она потеряла популярность после уменьшения участия НАТО в Афганистане и повторного введения экономического эмбарго в отношении Ирана. Эта ситуация укрепила позиции России как стратегического партнера Таджикистана.
Туркмено-афганская граница была спокойной на протяжении большей части 1990-х и начала 2000-х годов, если не считать незначительных инцидентов.
Туркменистан был единственной республикой в Центральной Азии, имевшей теплые отношения с талибами до терактов в сентябре 2001 года. Страна сохранила два консульства в Афганистане в Кабуле и Мазари-Шарифе. Таким образом, участие Туркменистана в операции НАТО в Афганистане против талибов отличалось от опыта Кыргызстана и Таджикистана. Бишкек и Душанбе открыли свои аэродромы и предоставили право на пролет американским военным самолетам осенью 2001 года. Вклад Туркменистана в борьбу с талибами, с другой стороны, по-прежнему ограничивался разрешением американским самолетам пролетать над своей территорией в гуманитарных целях, и использовать ашхабадский аэропорт для дозаправки.
Всплеск волнений талибов и ИГ на афганской границе к 2014 году осложнил ситуацию с безопасностью в Туркменистане. В 2014 и 2016 годах талибы убили шесть туркменских пограничников и 27 туркменских призывников вдоль афганской границы в 2014 и 2016 годах соответственно.
Кроме того, «Исламское государство» — провинция Хорасан, филиал ИГ в Афганистане, на короткое время захватило район Дарзаб в провинции Джаузджан Афганистана, который территориально граничил с Лебапским велаятом Туркменистана. После этих инцидентов Ашхабад решил развивать сотрудничество в сфере безопасности с Москвой и Пекином. Туркменистан закупил больше оружия и военной техники у России и Китая, хотя Турция превзошла обе страны по общему объему закупок вооружений. Россия также провела обучение туркменских пограничников.
Кроме того, в октябре 2020 года Россия и Туркменистан ратифицировали совместное соглашение о сотрудничестве в области безопасности, которое было подписано в апреле 2003 года и предусматривало сотрудничество в борьбе с терроризмом, организованной преступностью, незаконным оборотом наркотиков, отмыванием денег и контрабандой. В июне 2021 года, незадолго до захвата Афганистана талибами, Китай предложил Туркменистану расширить штат частных китайских охранных компаний, которые уже были развернуты для защиты принадлежащей Китаю инфраструктуры в стране. Однако, Туркменистан предпочел придерживаться своей нейтральной политики. Туркменистан также имел прямой контакт с талибами в октябре 2021 года для обеспечения безопасности инфраструктуры и экономических проектов между двумя странами».