Самый известный мозговой центр Турции – Фонд политических, экономических и социальных исследований SETAV – ведет не только активную мозговую, но и печатную работу, доводя результаты своих изысканий не только до власть предержащих, но и до максимально широкого круга аудитории. В этом смысле, стоит отметить журнал Фонда Insight Turkey, который выходит на квартальной основе.

Обратимся к свежему номеру №4, который закрывает 2022-й год. В рамках рассмотрения наиболее интересных публикаций, обратимся к статье под названием «Внешняя политика малых государств в Центральной Азии: примеры Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана». По понятным причинам, тематика этого материала не может не представлять интереса для российской читающей публики.

Продолжаем рассматривать этот материал. Часть 3 нашей публикации доступна на сайте ИВБ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=94438#more-94438 .

Напомним, что в прошлой части нашей публикации мы перешли к следующему разделу материала, который озаглавлен: «Отпечаток географии на внешнеполитическом поведении». В этом разделе турецкий автор говорит про факторы близости к Афганистану и к Синьцзян-Уйгурскому автономному району Китая. Напомним, что, рассмотрев ситуацию с Кыргызстаном и с Таджикистаном, автор остановился на теме географического положения Туркменистана.

Цитируем:

«Небольшие государства, находящиеся в непосредственной географической близости от великой державы, могут легче поддаться ее требованиям, если они также получат выгоду от экономического сотрудничества с этой страной.

Это особенно верно для Кыргызстана и, в меньшей степени, для Таджикистана, поскольку они, похоже, серьезно рассматривают просьбы Китая относительно экстрадиции уйгуров.

Подверженность Кыргызстана дополнительным рискам безопасности из-за таджикских и узбекских эксклавов на его территории делает его более податливым для требований великих держав.

Растущие угрозы безопасности со стороны соседнего Афганистана еще больше усложняют ситуацию для Таджикистана и укрепляют его военные связи с Китаем и Россией.

Туркменистан воспринимал меньшую угрозу со стороны Афганистана и поэтому поддерживал ограниченное военное сотрудничество с Китаем и Россией до 2014 года. Увеличение опасностей, исходящих от ИГ и «Талибана», расширило военное сотрудничество с этими государствами в плане закупок оружия и оборудования и обучения. Однако, Ашхабад избегал совместных военных операций или многосторонних военных учений, которые могли бы нарушить его нейтральную внешнеполитическую линию.»

И, наконец, заключение турецкого автора:

«Соображения экономики и безопасности оказались решающими при формулировании внешнеполитических стратегий Кыргызстана и Таджикистана в эпоху после обретения независимости.

Серьезные проблемы Кыргызстана с его узбекским меньшинством, усиление радикальных исламских течений на его территории, энергетическая зависимость и непосредственная близость к Синьцзян-Уйгурскому автономному району Китая привели к сближению Бишкека с Москвой.

Вспышка смертельной стычки на границе возле анклава Ворух, который контролировался Таджикистаном в мае 2021 года, и захват Афганистана талибами в августе 2021 года усилили беспокойство Кыргызстана по поводу своей безопасности.

Кыргызстан не имеет общей границы с Афганистаном, но радикальные исламские боевики из Афганистана проникли через его границу в предыдущий период талибов, а его пограничники были не в состоянии справиться даже с мелкими пограничными инцидентами, что повысило значение военных связей с Россией.

Таким образом, несмотря на то, что Китай опережает Россию по показателям торговли и инвестиций, Россия остается основным партнером Кыргызстана в сфере политики и безопасности. Кроме того, нельзя пренебрегать экономическими связями с Россией, поскольку Кыргызстан зависит от поставок энергоносителей из России, а также от денежных переводов из этой страны.

Разрушительные последствия пятилетней гражданской войны, скудные энергетические ресурсы, расположение вблизи Синьцзян-Уйгурского автономного района и опасное состояние границы с Афганистаном подтолкнули Таджикистан к дрейфу в направлении России, сродни Кыргызстану.

Укрепление экономических связей и связей в области безопасности с Китаем стало еще одним важным аспектом внешней политики Таджикистана. Приход талибов к власти в Афганистане не был благосклонно воспринят и в Таджикистане, поскольку талибы не хотели включать таджиков, составляющих почти половину населения страны, в состав нового правительства. Кроме того, размещение у талибов группировки «Джамаат Ансарулла», которую Таджикистан считает террористической организацией, является еще одним потенциальным источником напряженности в отношениях между Кабулом и Душанбе. Такое развитие событий может подтолкнуть Таджикистан к поиску дополнительной помощи России для укрепления своих механизмов охраны границ.

Относительная внутренняя стабильность Туркменистана, богатые ресурсы природного газа и спокойные отношения с Афганистаном позволили стране проводить нейтральную внешнеполитическую линию. Ашхабад изолировал себя от региональных споров и глобальных дел и избегал участия в многосторонних организациях.

Однако, обратная реакция политики диверсификации экспорта газа в первые месяцы 2017 года спровоцировала серьезные экономические трудности в стране. Кроме того, ухудшение ситуации с безопасностью на афганской границе подтолкнуло страну к укреплению военных связей с Россией и Китаем. Похоже, что пока Туркменистан полагается на единственного покупателя на экспорт своего газа, сохранять нейтральную внешнеполитическую линию будет довольно сложно. Осознавая эту ситуацию, Ашхабад обратился в Кабул вскоре после того, как талибы отвоевали Афганистан, чтобы обеспечить завершение строительства газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия, что уменьшило бы зависимость Ашхабада от китайского рынка.

Результаты исследования подтверждают первоначальную гипотезу. Небольшие государства с ограниченными материальными возможностями, пытающиеся выжить в условиях внутренних вызовов, подстегиваемых центробежными течениями, и внешних рисков, создаваемых грозной географией, предпочитают присоединяться к великой державе, о чем свидетельствуют растущие политические, экономические связи и связи Кыргызстана и Таджикистана с Россией в сфере безопасности. Как показал случай с Туркменистаном, обеспеченность природными ресурсами является основным преимуществом для небольшой державы, позволяющей проводить независимую и гибкую внешнеполитическую линию, пока страна сохраняет разнообразную клиентскую базу и сводит к минимуму внутренние риски, поскольку внешние угрозы исходят из ее непосредственной близости.»

Итак, по итогам рассмотренной нами публикации можно сделать следующие выводы:

1. Турция реалистично и трезво оценивает возможности и влияние России в государствах Центральной Азии, включая, рассмотренные в данном материале Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан.
2. Основа (сохранившегося и продолжающегося) российского влияния в указанных странах – это сотрудничество в сфере энергетики и также повестка в сфере безопасности.
3. Как в случае Кыргызстана, так и в случае Таджикистана, Россия является важным поставщиком энергоносителей в указанные страны. А также Россией реализуются проекты строительства электроэнергетических объектов (в этом смысле, в конкуренции и с такими странами, также претендующими на влияние, как Китай и Иран).
4. В случае Туркменистана энергетическое сотрудничество работает «наоборот», то есть, речь идет о том, что Россия является потребителем туркменского газа. Хотя и не единственным, но, вне всякого сомнения, заметным.
5. Что же до безопасности в указанных странах, то поддержка России имеет как внутреннее, так и внешнее измерения. Под внутренним измерением подразумевается наличие радикальных группировок. Под внешним измерением безопасности имеются в виду пограничные конфликты с соседями вследствие отсутствия демаркированной и согласованной границы. Кроме того, свою лепту вносит близость Афганистана и проблемного Синьцзян-Уйгурского автономного района.
6. Тот вопрос, который не может не заботить турецких аналитиков – может ли Турция стать в указанных направлениях – энергетика и безопасность – альтернативой для среднеазиатских государств. Почему этот вопрос крайне важен: потому что эти два вопроса имеют жизненно важное значение для стран-партнёров (в данном случае России) и их крайне сложно, если, вообще, возможно перебить «мягкой силой» и гуманитарными связями. Условно говоря, латиница – латиницей, учебники истории – учебниками истории, однако, речь идет о государственной безопасности.
7. И, к слову сказать, у России есть ресурс для того, чтобы какие-то вопросы ставить перед своими партнёрами «ребром» — когда речь идет о таком осмыслении периода «советского сожительства», где России отводится роль «оккупанта». А вот обратное не работает.
8. В смысле инвестиций в ту же электроэнергетику, как показывает практика, Турция может работать достаточно эффективно, когда в стране есть четкие и понятные правила игры. Именно поэтому в Туркменистане турецким компаниям удавалось работать, невзирая ни на какую местную «специфику». Есть правила, есть устойчивая политическая система. В отличие от того же Кыргызстана, где турки заметно споткнулись, наращивая свои проекты там.
9. В плане энергоносителей, Турции нечем помочь Кыргызстану и Таджикистану, зато есть предмет для разговора с Туркменистаном по поводу «срединного коридора» в Европу.
10. Безопасность – это ещё один важный аспект. Заход Турции в Афганистан для управления аэропортами страны мог бы серьезным образом изменить положение страны в Средней Азии. Турция себя бы, в этом случае, позиционировала бы как «посредника» с талибами. Однако, Турцию обошли ОАЭ. Как бы то ни было, выровнять эту ситуацию Турция пытается через ОТГ, постоянно говоря о том, что странам-участницам нужны силы быстрого реагирования, то что называется в российской медиа-пространстве «армия Турана». Однако, год председательства Турции не увенчался в этом смысле практическим результатом – лишь только опосредованным признанием ТРСК в качестве независимого государства, что можно читать утешительным призом для Турции.

Подводя итог, заметим, что Россия удерживает с Туркменистаном, Таджикистаном и с Туркменистаном особый формат отношений, который препятствует наращиванию влияния в указанных государствах Турции. С другой стороны, нельзя сказать, чтобы Россия успешно бы конвертировала этот формат в то, чтобы укреплять свое присутствие в указанных странах в тех «мягких нишах», где традиционно сильна Турция.