В Университете Райхмана (до 2021 г. Междисциплинарный центр в Герцлии) прошла 20-я Герцлийская конференция, в которой традиционно приняли участие высокопоставленные официальные лица, бывшие и действующие политики и военные, главы спецслужб и другие деятели не только Израиля, но и США, Европы, а также дружественных арабских стран. В этом году среди спикеров: президент Израиля Ицхак Герцог, министр обороны Йоав Галант, начальник Генштаба Армии обороны Израиля Герци Халеви, лидер оппозиции и предыдущий премьер-министр Яир Лапид, посол США в Израиле Томас Найдс, зам. министра иностранных дел Азербайджана Фариз Рзаев, глава Представительства Королевства Марокко в Тель-Авиве Абдеррахим Бейюд, государственный министр в МИДе ФРГ Тобиас Линднер и многие другие[i].
Отмечается, что конференция состоялась в особенно сложный период для Израиля, что придает ей уникальное значение. В ходе пленарных заседаний обсуждались текущие процессы, анализировались угрозы Израилю на внутренней, региональной и глобальной аренах в эпоху неопределенности.
В секции на тему «Иранская ядерная угроза: у нас остается мало времени?» приняли участие: экс-советник главы СНБ по вопросам иранского оружия массового уничтожения в администрации США Ричард Голдберг, бывший командующий ВВС Израиля Амикам Норкин, бывший советник по национальной безопасности в канцелярии премьер-министра Эяль Хулата.
На вопрос, готовы ли израильские ВВС атаковать и разрушить иранский ядерный проект, А.Норкин ответил напоминанием о завершившейся недавно военной операции в секторе Газа, «когда за три секунды в разных местах были ликвидированы три командира «Палестинского исламского джихада»». По его мнению, вряд ли в мире есть много таких ВВС, которые благодаря высочайшему классу разведки и синхронизации действий всех военных подразделений смогли бы совершить такую операцию. На то, чтобы это сделать даже в секторе Газа, требуются месяцы подготовки. Что касается Ирана, там столько составляющих, на что потребуются годы подготовки. Поэтому он бы ответил на вопрос так: чем больше проходит времени, тем лучше Израиль подготовлен к нанесению ударов по Ирану.
Относительно мнения, что после подписания в 2015 г. Совместного всеобъемлющего плана действий с Ираном Израиль переключился на сектор Газа и «Хизбаллу», А.Норкин отметил, то СВПД – стратегическое событие, которое сказалось на том, что Армия обороны Израиля немедленно переключилась на Иран в качестве приоритета.
Модератор поинтересовался, помогут ли израильским ВВС в их подготовке к эффективному уничтожению иранских ядерных объектов самолеты-заправщики, которые они получат от США, скорее всего, в следующем году? А.Норкин повторил, что независимо от предполагаемых дат, возможности Израиля постоянно улучшаются. При этом имеется в виду не прекращающийся сбор разведданных. Получение самолетов-заправщиков, истребителей и вертолетов этому только способствуют. И как только будет принято политическое решение, военные готовы приступить к реализации плана.
Ричард Голдберг не считает ошибочным решение США выйти из СВПД в мае 2018 г., особенно учитывая «фундаментальные недостатки» этого соглашения, наложенные на Иран ограничения, которые снимались по истечении 5-10 лет; в то время как иранская экономика бы развивалась, туда бы пошли инвестиции; расширялось бы присутствие иранцев в регионе одновременно с развитием программы баллистических и крылатых ракет, а также продолжением ядерных разработок. По его словам, «получилось бы то, что происходит сейчас – ситуация на стероидах».
Его попросили уточнить, что он имеет в виду, т.к. Иран по факту более или менее соблюдал условия СВПД и не обогащал уран до того уровня, как это делает сейчас. По словам Р.Голдберга, Иран соблюдал соглашение по той причине, что СВПД предоставлял ему возможность заполучить ядерное оружие через 10-15 лет. Решение США о выходе из ядерной сделки принималось в тот период, когда этим вопросом занимался госсекретарь США Майк Помпео. Расчет заключался в том, что выгоднее противостоять более слабому Ирану, не обладающему баллистическими ракетами дальнего действия, способными поразить территорию США, чем Ирану, который станет (благодаря СВПД) намного сильнее в регионе, в экономическом и военном отношении. Поэтому и было принято решение пойти на конфронтацию в тот момент. Идея кампании Трампа «максимального давления на Иран» заключалась в том, что у США будут все рычаги воздействия на иранский режим.
По словам Р.Голдберга, во многом решение Трампа оказалось правильным. «Ведение кампании против Ирана в политической, экономической и военной сферах (скрытые меры, направленные на сдерживание, весь спектр возможных действий в серой зоне) происходит в тесном взаимодействии с Израилем и союзниками в Персидском заливе, которые окружают иранский режим. То есть, реализуется нечто среднее между стратегией сдерживания и победы как делал Рональд Рейган во время холодной войны».
Он отметил, что «все это имеет смысл, если есть возможности военного сдерживания, чего не хватало предыдущему президенту до 2020 года, когда молодой человек по имени Касем решил отправиться на тот свет» (имеется в виду Касем Сулеймани, командир спецподразделения «Аль-Кудс» Корпуса стражей исламской революции, убитый американцами при содействии Израиля в январе 2020 г.). Он напомнил, что «тогда появились слухи о том, что американский лидер намерен решить проблему иранской ядерной программы военным способом. В целом можно было заметить изменение в поведении режима. Эскалация началась в 2019 г. когда США возобновили санкции и начали сводить доходы Ирана от продажи нефти к нулю. В стране ситуация дестабилизировалась, начались массовые протесты, своего рода первая серия того, что происходило в последние 7-8 месяцев. В тот момент иранцы приступили к обогащению урана на низком уровне, снова открыли объект в Фордо в ноябре 2019 г., но не превышали 20%-уровень обогащения. Однако после того как увидели, что хозяином Белого дома стал Байден – они активизировали свою ядерную программу».
Эяль Хулата отметил, что летом 2021 г. американцы уже прилагали усилия по восстановлению СВПД, чему Израиль сопротивлялся и готовился к режиму повышенной готовности и ситуации, когда не останется иного выбора кроме как военного. И это в условиях, когда израильская армия была не готова, поэтому началась усиленная подготовка. На данный момент, по оценкам Э.Хулаты, израильские военные подготовились намного лучше к случаю, если иные меры не остановят Иран.
Он указал на то, что Израиль на протяжении 20 лет проводит различные кампании за границей, среди них действия ЦАХАЛа в Сирии, некоторые меры в Иране, чтобы не позволить ему продвинуться в его ядерной программе и ракетах дальнего действия. По его словам, бывший премьер-министр Нафтали Беннет проводил более жесткую политику в отношении Ирана, что позволило затормозить его действия. Иранцы не раз пытались направить на Израиль дроны и атаковать его иными способами, но в какой-то момент это прекратилось. В целом, он считает, что ЦАХАЛ совместно с «Моссадом» проводят успешные действия против Ирана.
По мнению А.Норкина, все силовые ведомства Израиля должны быть готовы к региональной войне после выполнения определенных операций.
По поводу того, следует ли Израилю уведомлять США о тех или иных действиях против Ирана, или консультироваться с американцами, Р.Голдберг считает, что это должны решать израильские руководители. На вопрос, консультировался ли Израиль с командой Трампа для убийства иранского физика-ядерщика Мохсена Фахризаде в 2020 г., он отметил, что американские и израильские разведки имеют очень тесные контакты, несмотря на некоторые спады в двусторонних отношениях. Однако в последнее время они являются беспрецедентными. В рамках израильской «доктрины осьминога» он наблюдает переформатирование диалога.
Вообще Р.Голдберг предлагает отойти от мышления периода израильских спецопераций 1981 г. (в Ираке) и 2007 г. (в Сирии), и переместится в 2023 г. с его противостоянием в серой зоне. «Необходимо мыслить категориями гибридной войны, большого разнообразия военных действий как явных, так и скрытых; учитывать формирование новых отношений в регионе, влияющих на страны, граничащие с Ираном. Поэтому когда спрашивают о том, готова ли израильская армия к атакам на Иран, он не понимает, что конкретно имеется в виду».
«Доктрина осьминога», по его словам, изменила для иранцев правила игры. В целом, он видит не только проблемы, но и возможности, чем в его понимании являются граждане Ирана, которые выходят на акции протеста. Отмечается, что «введенные против Тегерана санкции, несмотря на послабления в период администрации Байдена, до сих пор пагубно влияют на иранскую экономику, в стране растет нестабильность. В Вашингтоне план Б на столе, но у Израиля несколько вариантов действий. Белый дом не поддерживает их, но и не препятствует их реализации».
Учитывая боевые действия на Украине, А.Норкин отметил использование БПЛА и всевозможных дронов, которые также применяются «Хизбаллой» и в секторе Газа. Он напомнил, что у Израиля нет географической стратегической глубины, единственное, что у него в этом отношении есть – разведка и связи с партнерами по всему миру, прежде всего, с США. Создание в регионе оборонительного союза очень сложный процесс, который продолжался на протяжении многих лет, но события на Украине ускорили его. Даже Саудовская Аравия участвует в противодействии этой (иранской) угрозе. Все это позволяет надеяться на то, что Израилю с помощью своих партнеров и американцев удастся создать стратегическую глубину.
Э.Хулата считает, что, несмотря на тесное американо-израильское взаимодействие, Израиль не должен получать одобрения каждой своей операции в Вашингтоне. К тому же сам Байден заявил, что у Израиля есть право защищать себя самостоятельно. В целом, действия не должны вредить двусторонним отношениям и совместные американо-израильские военные учения в Восточном Средиземноморье «Можжевеловый дуб» он назвал «беспрецедентными».
По поводу наличия у американцев военных возможностей пробить иранские бункеры, которые они сооружают, Э.Хулата ничего определенного не сказал, кроме того, что иранцы думают, что эти объекты им помогут. В любом случае, по его словам, Израиль не полагался на взгляд американцев по вопросу иранской угрозы.
Р.Голдберг отметил, что администрация США с самого начала знала о намерениях Байдена вернуться к СВПД, но они не хотели повторять ситуацию периода Обамы, когда отношения с Израилем были испорчены. Что они могли сделать в этих условиях, чтобы не произошло замораживания взаимодействия разведок и диалога в стратегическом планировании? Они пошли на «крепкие объятия», т.е. постарались приблизить Израиль как можно ближе, чтобы американцы присутствовали в любом процессе принятия решений для предотвращения деструктивных действий, способных нарушить планы США. Учения «Можжевеловый дуб» он назвал отличным посланием и элементом сдерживания, но администрация Байдена рассматривает это как тактику, помогающую заключить сделку с иранцами, вернуться к СВПД. То есть, по его мнению, Белый дом не рассматривает серьезно вариант использования военной силы против Ирана, и намерен позволить Израилю делать то, что он собирается делать по этому поводу.
Р.Голдберг обращает внимание на то, что «при этом в администрации США заявляют о том, что они не стремятся к восстановлению СВПД». По его словам, они и не могут уже вернуться к тому соглашению. Сейчас они смогут заключить сделку на намного худших условиях, и она будет «катастрофой» даже по сравнению с изначально плохим СВПД от 2015 г.
По поводу красных линий, пересечение которых будет означать для Израиля необходимость проведения военной операции против Ирана, А.Норкин сказал, что проводить их – плохая идея. По его мнению, Израиль должен определять Иран как объект стратегического соревнования и постоянно повышать свою готовность к действиям против него. Э.Хулата также не ответил на этот вопрос с определенностью. Р.Голдберг назвал желание начертить красные линии опасной затеей. Он напомнил, что на протяжении многих лет для США и Израиля красной линией считалась способность Ирана обогащать уран до 90%.
По мнению Р.Голдберга, во-первых, необходимо полностью отбросить идею о пунктах (в соглашении) об истечении срока действия. Существует только одно такое ограничение – получение Ираном возможности обогащать уран в промышленном масштабе. Он назвал это – «истечение срока по их выбору», т.е. это время, когда иранцы смогут сделать свой выбор, если у них останутся на это (ядерные) возможности. Во-вторых, по его словам, «идея времени прорыва (к получению ядерной бомбы) и создание оружия – ущербные показатели в принятии решения о способе действия. Прорыв (успех в разработке ядерного оружия) – в прошлом. Это всегда было ущербным понятием, потому что позволило иранцам добиться ядерных возможностей и сосредоточиться на запасах и развертывании продвинутых центрифуг. Они смогут все это оставить в своем распоряжении при любом соглашении». Что касается такого критерия (в определении красной линии) как «создание оружия», Р.Голдберг считает, что Израилю останется уповать только на Б-га, если разведданные в этом случае окажутся неверными. Он назвал это «очень высокой ставкой в вопросе существования Израиля. Единственное, на что нужно смотреть – безнаказанность программы. Существует трудно определимый момент, когда у Израиля не окажется больше инструментов, которые он мог бы использовать для остановки неизбежного» – именно этот момент он считает красной линией для Израиля[ii].
[i] Speakers. https://www.runi.ac.il/en/research-institutes/government/ips/herzliya-conference/hc2023/speakers/
[ii] The Iranian Nuclear Threat: Are we running out of time? https://www.runi.ac.il/en/research-institutes/government/ips/herzliya-conference/hc2023/vod/