Очередное заседание специального следственного комитета Бундестага, состоявшееся в конце мая, можно считать, пожалуй, наиболее информативным и значительным среди всех предшествующих. Подобное предположение основывается на широком охвате тем и разнородности приглашенных свидетелей, а также на круге внутриполитических проблем, которые обнажило заседание. Как ранее указывалось, в ходе 38-х слушаний были опрошены представители федерального Министерства внутренних дел и Федеральной службы разведки, которые рассказали о работе своих ведомств на этапе, являющемся предметом изучения комитета. Его хронологические рамки, напомним, охватывают временной интервал с 29 февраля 2020 г. по 30 сентября 2021 г., то есть от момента подписания Дохинских соглашений США с движением «Талибан» (запрещено в РФ) до вывода сил бундесвера из Афганистана. Третьим свидетелем в рамках указанных слушаний оказался представитель Министерства обороны, коллега которого ранее в мае уже выступал в таком формате в Бундестаге. В результате, опрос привел не столько к раскрытию дополнительных обстоятельств, проливающих свет на деятельность ведомства, сколько к корректировке предшествующих показаний, оказавшихся весьма критическими в адрес смежных структур.
На 38-х слушаниях специального следственного комитета выступил глава Департамента военной политики в регионе Азии, Океании и Америки федерального министерства обороны, который, по его собственным словам, имеет опыт работы с Афганистаном продолжительностью порядка 20 лет. Свой рассказ он посвятил главным образом оценке активности и процесса принятия решений в ФРГ в контексте стратегии США. По словам опрошенного, Германия была нацелена на поддержку Афганистана в долгосрочной перспективе, но была поставлена в зависимость от военного потенциала США как «основного поставщика войск». При этом как таковая работа американской стороны, в качестве примера которой свидетель привел ремонт самолетов, по словам свидетеля, «ничего не давала в долгосрочной перспективе».
Опрошенный подчеркнул, что подписание Дохийских соглашений с талибами «удивило его», а все содержание данного документа, несмотря на то, что информация о нем поступала напрямую от Соединенных Штатов, не было известно, как минимум, федеральному оборонному ведомству. Кроме того, как и многие прежде выступавшие свидетели, участник последнего заседания сослался на сформировавшиеся у ФРГ ожидания того, что после президентских выборов и смены администрации может произойти существенная корректировка курса Вашингтона в пользу сохранения большей вовлеченности в афганские дела.
Итоговое развитие событий свидетель пояснил следующим образом. С одной стороны, по его словам, США существенно ограничили содействие афганским силам, прежде всего поддержку с воздуха, что привело к значительным потерям. С другой стороны, талибы, цитируя пресс-релиз следственного комитета, взяли под контроль «поток товаров и людей», что достигалось за счет «стратегических успехов» в ряде населенных пунктов. Более того, внутриафганская ситуация привела к тому, что в конечном счете, как указывает тот же источник, «противовеса талибам больше не существовало». Из сказанного следует, что Германия никаким образом негативно не повлияла на положение дел в стране и не имела, в отличие от США, действенных механизмов, способных стабилизировать обстановку.
Вторая часть показаний обозначенного свидетеля свелась к его характеристике отношений между структурами внутри федерального правительства. Так, опрошенный сообщил, что, по его мнению, «сотрудничество между различными ведомствами в Германии было очень хорошим», а какие-либо отступления от практики поддержки друг друга в могли быть обусловлены тем, что у каждого из них действуют «свои ограничения». Говоря о ситуации внутри МВД, свидетель сфокусировался на том, что там афганской ситуацией занимались параллельно две структуры, где одна отвечала за миграционную политику Германии, а другая, за обучение местных сил полиции. Ввиду своего функционала и обязанностей они руководствовались различными приоритетами, где для первых ключевое значение имели интересы страны и соответствие федеральному законодательству, в то время как вторые стремились соблюсти обязательства перед афганцами.
Описывая подготовку к эвакуации местных сотрудников из Афганистана, отдельно было подчеркнуто, что МВД в итоге приняло коллегиальное «политическое решение». А вот ведомство федерального канцлера на это влияния не оказывало. Также свидетель отметил общую разницу во взглядах и подходах к планированию между военными и гражданскими правительственными структурами. В частности, первые, «заранее готовились к различным вариантам», однако «временной интервал планирования постоянно смещался», что, судя по всему, и помешало оперативно покинуть страну всем, кому угрожала опасность.
Таким образом, свидетель из Министерства обороны, выступивший на последних слушаниях, вернулся к более традиционной трактовке причин просчетов ФРГ в эвакуационной миссии местного персонала из Афганистана. Сводятся они, прежде всего, к критической степени зависимости от США. Лишаясь текущей оперативной поддержки, согласно данному объяснению, Берлин терял и возможность воплотить в жизнь свои долгосрочные проекты по содействию стране. Расхождения во взглядах между различными государственными ведомствами, в свою очередь, трактуются как следствие сопутствующих факторов, среди которых особенности функционала министерств и внешние обстоятельства, требовавшие постоянных корректировок общей линии.
Данные показания довольно существенно контрастируют с материалами предыдущего открытого слушания, состоявшегося в середине прошлого месяца. Напомним, на них выступил консультант Министерства обороны с заметно иной версией событий, в соответствии с которой ответственность за просчеты напрямую была возложена на МВД, МИД и Ведомство федерального канцлера. Более того, в отличие от 36-го заседания, на 38- слушаниях не было озвучено никакой информации о действиях военных, находившихся в Афганистане, а в место рассказа о специфике работы Министерства обороны и причинах разницы в подходах в его рядах, на этот раз свидетель по каким-то соображениям, сосредоточился на описании особенностей МВД, к которому не имеет прямого отношения, но чью работу открыто осуждал его предшественник на предпоследних слушаниях. Данное обстоятельство можно воспринимать косвенным подтверждением ранее выдвинутой версии, чья суть сводится к тому, что наступление на блокирующий миграцию курс МВД не выгоден ни действующему правительству, ни ныне главной оппозиционной партии ХДС, формировавшей прошлый кабмин.