В текущем году на европейском направлении Египет, в первую очередь, пытался балансировать между ведущими государствами ЕС – Францией и Германией. Об этом свидетельствовали результаты визитов президента Франции Н.Саркози и бывшего министра иностранных дел ФРГ Ф-В.Штайнмаера в январе с.г. в АРЕ, а также президента Египта Х.Мубарака во Францию в феврале, июле и декабре с.г.

Указанные визиты продемонстрировали, что на данный момент официальный Каир традиционно ориентирован на Францию и использует французский вектор своей внешней политики, главным образом, по двум причинам:

1. Для „внешнеполитического торга” с США и РФ (в первую очередь, в сфере военно-технического сотрудничества), Германией (в вопросе финансовой и технической помощи со стороны ФРГ относительно обустройства египетско-палестинской границы), а также Саудовской Аравией (относительно имиджа «ключевой региональной страны» и «главного миротворца» на Ближнем Востоке);

2. Для „внутреннего пользования” (для сохранения властных позиций внутри страны путем усиления собственной дипломатической активности).

В этой связи, египетские обозреватели (в частности, этому в январе текущего года был посвящен редакционный материал в ведущем оппозиционном англоязычном издании АРЕ The Daily News) допускают, что в ближайшем будущем „тандем Париж—Каир”, кроме предложений относительно разрешения палестинской проблемы, будет инициировать и ряд других мирных инициатив (по «дарфурской» проблематике, продвижению израильско-сирийских переговоров и т.д.)

В то же время, опасность создания „миротворческого треугольника” в составе ФРГ, Турции и главного конкурента Египта в арабском мире – Саудовской Аравии (по оценкам специалистов, на данное время, в регионе доверие к Германии, среди всех стран ЕС, является самым высоким), может лишить Египет роли «главного миротворца» на Ближнем Востоке с негативными последствиями как во внутренней, так и внешней политике страны.

Кроме этого, целый ряд региональных экспертов убеждены, что перспектива реальной финансовой и технической помощи со стороны ФРГ в вопросе обустройства египетско-палестинской границы, а также активизация ближневосточной политики Германии может переориентировать «главный вектор» европейской политики Египта с Парижа на Берлин.

Важное место в европейской политике Каира занимает также его итальянское направление.

В частности, 12 мая с.г. в египетском курортном городе Шарм аш-Шейх состоялась встреча и переговоры президента АРЕ Х.Мубарака и премьер-министра Италии С.Берлускони.

Во время визита были проведены встречи министров иностранных и внутренних дел, экономического развития, благосостояния и инфраструктуры Италии со своими египетскими коллегами. В результате подписано 12 двусторонних меморандумов и договоров в сфере энергетики, транспорта, культуры и научного сотрудничества.

Кроме этого, в рамках своих европейских турне в июле (Франция, Италия) и октябре с.г. (Венгрия, Словения, Хорватия, Италия) Х.Мубарак посетил Милан и Рим, где встречался с президентом Италии Д.Наполитано и премьером С.Берлускони.

Важно отметить, что на данном этапе для Италии, кроме усиления своего внешнеполитического влияния на ближневосточном направлении, египетский вектор становится все более важным в силу целого ряда иных причин.

В первую очередь, это противодействие нелегальным миграционным потокам из Африки в страны ЕС, а также терроризму и международным преступным организациям. Египет, в этой связи, является одной из самой проблемных стран в связи с демографическим бумом (прогнозируется, что до 2029 года население страны составит 123 млн человек) и неспособность обеспечить минимальные потребности своих граждан.

Кроме того, важное значение для Рима на данном этапе также приобретает поиск путей транспортировки, в свете украинско-российских газовых споров, через страны Восточного Средиземноморья и, в частности, Египет, энергоносителей из Аравийского полуострова и Судана.

Эксперты аналитического центра „Аль-Ахрам” также отмечают, что, в свете прошлогоднего мирового кризиса, актуальным является сбыт итальянской продукции в страны Северной Африки и Ближнего Востока (Италия является главным экономическим партнером Египта среди стран ЕС).

Что касается отношений Египта с Европейским союзом в целом, то в этой связи важно отметить однодневный визит в Каир в рамках турне по странам Ближнего Востока Верховного представителя ЕС по вопросам совместной внешней политики и политики безопасности Х.Соланы, который состоялся 14 июня с.г. Во время пребывания в АРЕ Х.Солана провел встречи с президентом Египта Х.Мубараком и министром иностранных дел А.Абуль Гейтом.

Кроме этого, следует упомянуть, что 23 ноября Совет министров Евросоюза продлил еще на полгода — по май 2010 года — мандат миссии европейских наблюдателей на пограничном переходе между Египтом и сектором Газа «Рафах», который истекал 24 ноября с.г.

В отличие от 2008 года, в 2009 году затормозилось развитие Союза для Средиземноморья. В октябре министр иностранных дел Египта Ахмед Абуль Гейт сообщил своему французскому коллеге Бернару Кушнеру о своем отказе принимать участие в саммите Союза для Средиземноморья, который должен был состояться в ноябре в Стамбуле, в связи с тем, что в нем планировалось участие министра иностранных дел Израиля Авигдора Либермана.

Глава египетского внешнеполитического ведомства подчеркнул, что он не согласен находиться со своим израильским коллегой в одном помещении. В результате, проведение указанного форума было перенесено на следующий год.

В целом же, несмотря на определенное затишье в развитии евросредиземноморского партнерства, обращает на себя внимание заметная активизация ближневосточной политики ЕС в последнее время. Это связано, в первую очередь, с желанием Евросоюза играть „ключевую роль” в регионе. Эксперты называют три основные причины.

Во-первых, это существенное повышение в начале ХХІ века роли энергетических ресурсов ближневосточного региона в глобальной энергетической системе.

Во-вторых, это определенная потеря США доминирующих позиций на Ближнем Востоке через ряд своих внешнеполитических просчетов; и как результат, активизация главных конкурентов США на ближневосточном направлении (ряд американских специалистов по ближневосточной проблематике называет эту активность кампанией по „выманиванию арабских стран из американского лагеря”).

В-третьих, это неспособность стран региона обустроить свое политическое, экономичиское и гуманитарное пространство и создать стабильную систему внешних связей (на подобие самого Евросоюза), что превращает Ближний Восток в своеобразный „геополитический полигон” для решения спорных моментов между главными „субъектами” мировой политики

Очевидно, что ввиду продолжения арабо-израильского противостояния; гражданской войны в Ираке с дальнейшим втягиванием в „зону нестабильности” Турции и негативным влиянием конфликта на черноморский регион, через возможное обострение „курдского вопроса”; угрозой начала войны с Ираном в связи с дальнейшей активизацией ним своей ядерной программы; обострением „дарфурской” проблемы и нарушением баланса в использовании водных ресурсов р.Нил с дальнейшей угрозой втягивания в конфликт всех стран региона; общей милитаризацией региона, а также усилением, в связи с наведенными причинами, массовой нелегальной миграции в европейские страны, ЕС пытается создать т.н. „санитарный пояс от Украины до Марокко” по всему периметру юго-восточной границы ЕС.

В этой связи Египет приобретает стратегическое значение для Евросоюза. Этому способствует целый ряд факторов:

— географическое положение („завязанность” как на ближневосточной, так и на африканской проблематике);

— амбиции играть роль регионального лидера (главным образом, через наличие одной из самых сильных армий и наибольшей численности населения на Ближнем Востоке);

— угрозу, в связи с последней позицией, массовой эммиграции граждан Египта в европейские страны, учитывая упомянутый демографический бум, который ныне наблюдается в Египте (с 1995 по 2006 год население страны выросло на 13 мл человек – с 60 млн до 73 млн., в среднем годовой прирост населения за этот период составил 1,2–1,3 млн человек), неудачные попытки правительства АРЕ снизить темпы роста населения и неспособность обеспечить его минимальные потребности.