Последние месяцы, практически сразу же после вступления Сусило Бамбанга Юдхойоно в новый президентский срок отмечены всплеском внешнеполитической активности, распространяющейся в значительной мере на исламский мир. Это касается расширения сотрудничества с Турцией (1), налаживанию более активных контактов с Алжиром (2). Как отмечается в индонезийской прессе, воинский контингент Индонезии в Конго, находящийся там в рамках миротворческих сил ООН, получил одобрение своей деятельности со стороны департамента этой организации по миротворческим операциям.(3) В октябре 2009 г. Индонезия увеличила состав своих миротворческих сил в Южном Ливане (4). В декабре 2009 г. масштабная делегация Судана посетила традиционно мятежную индонезийскую провинцию Аче с целью изучения миротворческого процесса и его применения к суданским реалиям (5) Обращает на себя внимание и сотрудничество в этом направлении с Соединенными Штатами. Х.Клинтон во время визита в Джакарту в 2009г. призывала Индонезию к наведению мостов между администрацией Обамы и исламским миром, к тому, чтобы служить своего рода “мягкой силой” решении глобальных проблем всего мусульманства и способствовать наведению мостов между Соединенными Штатами и исламским миром(6).Вслед за этим Юдхойоно призвал к созданию в Азии эры “мягкой силы”для решения стоящих перед нею проблем (7).Заслуживает внимание и то, что Джакарта оповестила о разработке концепции стратегического сотрудничества между Индонезией и Соединенными Штатами (8) и линия поведения индонезийского руководства о свете этих событий. Вновь назначенный министр иностранных дел Марти Наталегава сообщил о намерении его страны играть более активную роль в осуществлении процесса перемирия в Афганистане. Министр сообщил журналистам 27 октября с.г., после встречи с президентом страны, что “Индонезия преисполнена идеей продвижения мира и процветания в охваченных чумой войны странах Южной Азии”. “Мы постоянно отслеживаем связанные с этим проблемы…. Первоначально мы хотим услышать, что афганцы в действительности ожидают от нас с тем, чтобы действовать в соответствии с их нуждами и интересами”, – заявил Наталегава на пресс-конференции, где присутствовал и посол Индонезии в Афганистане, специально вызванный в Джакарту президентом для консультаций. Министр добавил, что на текущий момент не рассматривается вопрос о направлении индонезийских миротворческих сил в Афганистан, поскольку многонациональные силы в этой стране действуют в отсутствии мандата ООН на их миротворческую деятельность, а являются лишь Международными силами по стабилизации, присутствующими в Афганистане в соответствии с санкцией СБ ООН. По его словам, до тех пор, пока положение будет таковым, участие Индонезии в военной операции в Афганистане рассматриваться не будет, и это возможно только при наличии мандата ООН на деятельность миротворческих сил. Министр высказался в том плане, что Индонезия, учитывая ее предшествующий опыт, могла бы способствовать достижению перемирия между враждующими сторонами и координировать действия других стран, выразивших желание приложить свои усилия в этом же направлении. (9) Эти заявления были сделаны практически сразу же после очередной инаугурации президента и назначении Наталегавы на должность министра иностранных дел. Столь решительный демарш индонезийского внешнеполитического ведомства после довольно длительного затишья, связанного, по всей вероятности, с президентской избирательной компанией, вне всякого сомнения, заслуживает особого внимания. Ясно, что индонезийский президент сохранил свои политические амбиции, далеко распространяющиеся за пределы его страны. Но как показывает опыт предшествующих лет, его честолюбивые амбиции могут вступать в противоречия с реалиями повседневной жизни и потребностями страны. Так было в частности в конце 2007 г.,, когда оппозиция резко выступила по поводу чрезмерных внешнеполитических амбиций руководства страны. Тогда парламентарии обвинили президента в том, что он, идя в фарватере интересов США, предал забвению интересы собственного народа. Страсти накалились настолько, что в воздухе без особого призыва к его реализации все же витало слово “импичмент”. К критической тональности в отношении внешнеполитического курса Юдхойоно присоединилась центральная пресса. Как писала “Джакарта пост”, “индонезийская внешняя политика за последние два года (имелось в виду период правления Юдхойоно. – М.Г.) подобна поведению подростка, который очень хочет попробовать все, не имея достаточных возможностей и даже не способного свои возможности оценить. Став первым в истории страны президентом посредством прямого голосования и добившись определенной политической стабильности, Юдхойоно обнажил трудно скрываемое желание распространить свое влияние за пределы страны и занять равное место среди наиболее выдающихся мировых политических лидеров” [10]. В тот период в палестино-израильском конфликте и в особенности во внутреннем конфликте между ХАМАСом и ФАТХом Индонезия представляла себя в роли посредника. В Ираке Юдхойоно предлагал программу, включающую создание совместных миротворческих сил, опирающихся на участие в них мусульманских государств. До этого Индонезия незамедлительно отреагировала на конфликт между Ливаном и Израилем участием в миротворческих силах под эгидой ООН. Тогда же Индонезия выдвинула идеи относительно разрешения проблемы в Косове и Северной Корее, предложила свою полицейскую поддержку в Дарфуре. Во внешней политике Индонезии всячески проводилась и проводится идея, оправдывающая претензии страны на более значимое место на международной арене, повышение имиджа президента и акцентирования успехов страны в деле развития демократических основ. Но, как не раз заявлялось в Индонезии, вопрос состоит в том, что внешние амбиции и внутренние возможности должны быть адекватны. По мнению авторов этих высказываний, выдвижение идей является лишь одной из граней решения проблемы. Далее необходимо одобрение внешних сил. Но и это далеко не все. Затем требуются усилия для их реализации. Они же в свою очередь требуют ресурсов от высококвалифицированного дипломатического обеспечения до политического и экономического влияния. И только таким образом можно рассчитывать на расширение участия в международных делах. Уже в 2007 г. оппоненты президента заявили о том, для реализации выдвигаемых идей Индонезии нужны более реальные силы, т.е. экономические и военные возможности. Подтверждением тому послужила ситуация, связанная с Ираком. Тогда в стремлении помочь США выйти из связанного с этой страной конфликта Юдхойоно выдвинул идею формирования исламских миротворческих сил, способных составить альтернативу военному присутствию стран коалиции под эгидой США. Но этот план требовал того, чтобы Индонезия возложила на себя ответственность за его реализацию. Индонезия в тот период заявила, что она готова отправить войска в Ирак, если это будет подкреплено серьезной поддержкой других мусульманских государств. Но сама она такими возможностями практически не обладает. Как писала все та же “Джакарта пост”, “создается впечатление, что правительство забыло просчитать экономическую и политическую стоимость вхождения в Ирак. После нескольких недель распространения этой идеи через СМИ предложение Юдхойоно продолжало оставаться не более чем на уровне обсуждения, поскольку президент почувствовал сильное внутреннее ему сопротивление. Многие, включая законодателей, подняли вопрос о рисках, связанных с отправкой вооруженных сил в истерзанную войной страну” [11]. В стране присутствуют опасения, что недостаточность возможностей, исходящая из ограниченности политических и экономических ресурсов, при избыточном количестве инициатив делает не столь убедительным статус Индонезии на международной арене и может привести к подрыву ее экономического потенциала. Высказываются мнения, что Индонезия может утратить политическую кредитоспособность, закрепить за собой репутацию страны, способной не более чем на потрясение воздуха своими инициативами, и что проблема страны в области внешней политики состоит в том, что она должна определить список приоритетов, исходя из наличия ресурсов для их реализации. Это, практически, еще раз прозвучало в заявлении двух ведущих объединений мусульман Индонезии “Нахдатул Улама” и “Мухаммадия” в значительной степени определяющих политические приоритеты индонезийского общества и насчитывающих совместно в своих рядах порядка 100 млн. последователей. Несмотря на имеющиеся между ними расхождения и соперничество, в данном случае они выступили с единой платформой, призывающей руководство страны в своей деятельности отдавать предпочтение положению в стране, а не внешнеполитическим интересам (12). .
1. Jakarta Post,29.10.2009
2. Там же
3. Antara news, 07.11.2009
4. ANTARA News, 07.11.2009
5. ANTARA News, 14.12.2009
6. Southeast Asia, 18.03.2009
7. ANTARA News, 08.12.2009
8. Antara News, 10.11.20
9. Jakarta Post, 28.11.2009
10. Jakarta Post, 28.12.2007
11. Там же
12. Antara News,1912.2009