Как известно, стремление американских элит избежать угроз национальной территории и минимизировать собственные потери влечет использование широкого спектра методов силового и несилового воздействия Вашингтона на страны, стремящиеся проводить независимую внешнюю политику. Прибегая к стратегии гибридной войны, США тщательно маскируют реальные, прежде всего экономические причины вмешательства в чужие внутренние дела с целью десуверенизации государств, их перевода под внешнее управление, что неоднократно было продемонстрировано в странах Ближнего и Среднего Востока. В мире в последнее время крепнет осознание того, что международная система движется к новой эре интенсивного, а иногда и ожесточенного стратегического соперничества между великими государствами: Россией, Китаем и США. Одним их центров соперничества является Афганистан. Оценки состояния и перспектив развития событий на афганском треке после практически двух лет правления лидеров движения «Талибан» (запрещено в России) различные[i][ii].
Россия на смену власти в Афганистане, в отличие от Запада, отреагировала спокойно. Москва готова сотрудничать с талибами, но на определенных условиях. Одно из них – безопасность Центральной Азии. По-видимому, перед российской дипломатией и военными стоит задача придерживаться «двойной стратегии» в отношении ситуации в Афганистане – пытаться договориться с талибами о не поддержке террористической организации «Аль-Каида» (запрещена в России) в Центральной Азии и одновременно оказывать поддержку Таджикистану и другим республикам региона, если будут столкновения на границе. Ключевым вопросом для России будет следующий: ограничатся ли талибы созданием «национального проекта исламского халифата» или будут сотрудничать с исламистско-джихадисткими силами, которые преследуют цели за пределами региона, как это было 20 лет назад[iii].
Практика показала, что в странах СНГ и ОДКБ к нынешнему афганскому руководству относятся по-разному. Стремление ряда стран к диалогу и сотрудничеству с талибами соседствует с явным враждебным отношением к ним со стороны некоторых других правительств. Но все осознают реальную возможность экспорта нестабильности из Афганистана на постсоветское пространство, а значит, необходимость военного укрепления границы и сотрудничества с Россий. Задача российской дипломатии – закрепить такое понимание на долговременную перспективу.
Примечательно, что уход американцев из Афганистана и смена там правительства открыли дорогу для распространения «мягкой силы» Китая. КНР напрямую не вмешивается во внутренние дела Афганистана, а предпочитает действовать через инвестиции и развитие общих проектов[iv].
В США уже подвели некоторые итоги. Так, в одобренном президентом Дж.Байденом в ноябре 2021 года «Обзоре глобальной расстановки сил» подтверждается, что Ближний и Средний Восток остается для Пентагона зоной нестабильности после длительных войн в Ираке и Афганистане[v]. В этих условиях сохраняющиеся глобальные обязательства США требуют обеспечить готовность и модернизацию ВС, что предполагает постоянно вносить изменения в расстановку сил на Ближнем Востоке, чтобы иметь возможность оперативно развернуть силы в регионе в зависимости от угрозы. Обзор в первую очередь предусматривает активизацию сдерживания Китая и России, в том числе и на Ближнем Востоке[vi].
Важным показателем изменений оценок обстановки в Афганистане стали итоги заседания Совета НАТО на уровне министров иностранных дел в декабре 2021 года в Риге. Министры подвели итоги операции в Афганистане и пришли к выводам, которые будут определять подходы Альянса в будущих военных конфликтах.
Во-первых, министры отметили, что уровень амбиций международного сообщества в Афганистане вышел далеко за рамки стратегии разрушения убежищ террористов и что в будущем союзники должны постоянно оценивать стратегические интересы, ставить достижимые цели и осознавать опасности расширения миссии.
Во-вторых, в оценке НАТО содержится ряд других рекомендаций, в том числе по поддержанию взаимодействия с оперативными партнерами, а также использовать их способность принимать меры по наращиванию потенциала и обучению; и обеспечение своевременной отчетности и конструктивных консультаций.
В-третьих, министры заявили о необходимости учета политических и культурных норм стран, где проводится операция. Постфактум пришлось еще раз признать: афганцы с давних времен не воспринимают чужеземцев, пришедших на их землю с оружием в руках. Они не испытывали симпатий к коррумпированным чиновникам, назначенным американо-натовскими оккупационными властями, и тем более не пропитались навязываемыми неолиберальными идеями. Оттого и отказались бороться за чужие и непонятные им цели.
Следует признать, что в целом талибам удалось не допустить коллапса собственной системы, которая постепенно все больше и больше приобретает все необходимые атрибуты полноценного государства[vii].
Во-первых, продолжается трансформация фрагментированной и полицентричной повстанческой организации в более иерархичную и централизованную государственную машину.
Во-вторых, Талибан сорвал попытки использования (не без поддержки внешних сил, включая и ближайших соседей Афганистана) таджикского меньшинства в качестве фактора дестабилизации с тем, чтобы возобновить в стране гражданскую войну. Движение Талибан нанесло поражение «антиталибской оппозиции», достаточно быстро подавив все очаги сопротивления.
В-третьих, мировое сообщество намерено продолжать диалог с движением Талибан фактически как с государством-партнером. При этом для стран, идущих на развитие отношений с Талибаном, становится очевидной необходимость пересмотреть взгляды на эффективность терроризма, прибегнув к которому Талибан добился победы над несравненно более мощным противником. На этом фоне угроза дипломатической изоляции Талибана и тем более каких-либо военных акций против этой организации минимизировалась.
Пока что не ясно, сможет ли деятельность Талибана стать достаточной мотивацией для других террористических движений продолжать свою борьбу, но уже сейчас приходится признать, что мир вынужден пересмотреть свои взгляды на эффективность терроризма как инструмента достижения политических целей[viii]. Капитуляция США в Афганистане достаточно красноречиво доказывает это. Беспорядочное бегство американцев и их союзников из Кабула придало дополнительный импульс крушению империалистических амбиций Вашингтона, который ранее уже испытывал внутренние проблемы после неудачной войны во Вьетнаме[ix].
За 20 лет пребывания в Афганистане США потратили порядка 2 трлн. долл., не сумев при этом достичь практически никаких целей, за исключением устранения некоторых значимых лидеров террористических сетей[x]. Проект демократизации государства также провалился, создав плодотворную почву для дальнейшей радикализации населения и пополнения рядов боевиков. Спешная эвакуация американского военного контингента лишь официально подтвердила тот факт, что сопротивление талибов сломать не удалось. Таким образом, Афганистан стал одним из немногих примеров успешного ведения партизанской войны против более сильного противника[xi].
Сегодня американская дипломатия, анализируя последствия поражения в Афганистане, пока исходит из того, что США никогда не станут колебаться, решая, стоит ли применить силу, если это необходимо для защиты жизненно важных национальных интересов. Похоже, американцы находятся лишь в самом начале пути, призванного привести их к адекватным оценкам и выводам из афганской катастрофы, к глобальному переосмысливанию роли и места США в современном мире.
В американских оценках осторожно отмечается, что «использование военной силы должно быть крайней мерой», а на первый план необходимо вывести «дипломатию, развитие и искусство экономического управления», что представляет собой ни что иное, как призыв к применению стратегии гибридной войны, которую США уже давно сделали важнейшим инструментом внешней политики[xii].
Американская администрация исходит из того, что достижение внешнеполитических целей основывается на ключевом стратегическом предложении: «Соединенные Штаты должны восстановить свои непреходящие преимущества с тем, чтобы мы могли отвечать на сегодняшние вызовы с позиции силы. Мы будем лучше строить наши экономические основы; восстановим наше место в международных институтах; поднимем наши ценности у себя дома и выступим в защиту их по всему миру; модернизируем наш военный потенциал, в то же время ведя в первую очередь дипломатию, и оживим непревзойденную сеть альянсов и партнерств Америки». Проиграв на афганской земле очередную «войну цивилизаций», правящие элиты США внимательно наблюдают за новой конфигурацией сил вокруг Афганистана[xiii].
Со своей стороны отметим, что стремительный захват[xiv] талибами власти и укрепление позиций «Талибана» в Афганистане требуют адекватной реакции на случившееся от всех заинтересованных стран, включая, конечно, Россию, страны ОДКБ и Китай. Эта реакция определяется национальными интересами, прежде всего интересами безопасности, которые могут быть поставлены под угрозу столь стремительным американским уходом. Ясно, что Москву и Пекин объединяет стремление оградить себя от возможного выплеска афганской смуты за пределы границ Афганистана к своим границам, и оба государства будут делать для этого все возможное. Если для этого потребуется установление прагматичных отношений с новым афганским режимом, то будет сделано и это.
Афганистан – один из центров соперничества между Россией, США и Китаем. Страна находится в непосредственной близости от России и Китая, а соперничество разыгрывается в постсоветской Евразии – регионе, о котором Москва давно сигнализирует, что он жизненно важен для ее национальных интересов, что делает эту страну объектом пристального внимания российской дипломатии. Для российской дипломатии отношения с соседями Афганистана в данном регионе являются логическим продолжением интеграционного процесса в рамках Евразийского экономического союза[xv]. Что касается инициативы китайской «Один пояс, один путь», то Москва не желает присутствия американских баз поблизости, которые бы своим нахождением сдерживали рост амбиций Китая. Поэтому Пекин и Москва будут координировать действия в отношении Афганистана и Центральной Азии. Это будет происходить на двусторонней основе или в рамках ОДКБ и ШОС.
Основные выводы:
– задачи поддержания стратегической стабильности в постафганском мире обусловливают необходимость действовать с опережением, что требует уже сейчас от России, ее союзников и партнеров пересмотра взглядов на эффективность терроризма как важного инструмента гибридной войны для достижения политических целей. Капитуляция США в Афганистане достаточно красноречиво доказывает это;
– прямолинейные действия США в отношениях с Россией и Китаем, на Украине, в Сирии и Афганистане демонстрируют стремление к формированию упрощенных, универсальных схем и доктрин, во многом игнорирующих разнообразие и сложность мира. Подобные неадекватные оценки заметно затрудняют понимание факта, что сегодня Вашингтон не единственный, а всего лишь один из важных игроков на мировой шахматной доске;
– главным внешним фактором на афганской военно-политической сцене до лета 2021 года являлись США, которые фактически курировали происходящие в стране процессы. Под их полным контролем ситуация оставалась до 2014-2015 года, когда в стране постоянно находилось около 100 тысяч военнослужащих НАТО;
– пока что не ясно, придаст ли победа Талибана новый импульс другим террористическим движениям продолжать свою борьбу на Ближнем Востоке, в Центральной и Юго-Восточной Азии, в Африке и некоторых странах Латинской Америки.
[i] https://www.usip.org/sites/default/files/2020-03/pw_160-taliban_fragmentation_fact_fiction_and_future-pw.pdf.
[ii] Решение о начале компании в Афганистане было принято Дж.Бушем в 2001 году в ответ на террористический акт, совершенный в США «Аль-Каидой» (запрещена в России) 11 сентября 2001 г. Военная операция, «Несокрушимая свобода», была направлена на уничтожение «Аль-Каиды» взявшей на себя ответственность за совершенный террористический акт, и режим «Талибана», предоставивший ей убежище.
[iii] Khudai Noor Nasar, “Afghanistan: Taliban Leaders in Bust-Up at Presidential Palace, Sources Say,” BBC News, September 16, 2023, https://www.bbc.com/news/world-asia-58560923.
[iv] “Afghanistan: More Than 100 Believed Killed Despite Taliban Amnesty offer, Says UN,” The Guardian, January 31, 2022, https://www.theguardian.com/world/2022/jan/31/afghanistan-more-than-100-believed-killed-despite- taliban-amnesty-offer-says-un.
[v] Ранее летом 2015 г. американская неправительственная организация National Priorities Project опубликовала исследования, в которых сообщается, что в период только с 2001 г. по 2015 г. США потратили около 715 млрд долларов на военные операции в Афганистане. Несмотря на это основная цель по уничтожению сил «Талибана» не была достигнута.
[vi] “The Rule of Taliban: A Year of Violence, Impunity and False Promises,” Amnesty International, August 15, 2022, https://reliefweb.int/report/afghanistan/rule-taliban-year-violence-impunity-and-false-promises.
[vii] Bill Roggio, “Taliban Appoints Former Guantanamo Bay Detainee to Lead Fight in Panjshir,” The Long War Journal, August 21, 2022, https://www.longwarjournal.org/archives/2022/08/taliban-appoints-former-guantanamo- bay-detainee-to-lead-fight-in-panjshir.php.
[viii] Ганиев Т.А. «Развитие военно-политической обстановки в Исламской Республике Афганистан приведшие к падению кабульского режима и прихода к власти движения Талибан». Сборник материалов межведомственной научной конференции факультета иностранных языков. М. ВУ. 2021.
[ix] Peter Mills, “Taliban Struggles to Contain Afghan National Resistance Front,” Critical Threats, September 7, 2022, https://www.criticalthreats.org/analysis/taliban-struggles-to-contain-afghan-national-resistance-front.
[x] Конфликт в Афганистане стал самой продолжительной военной компанией США, на обеспечение которой было выделено более одного триллиона долларов и стоило жизни примерно 2461 американскому военнослужащему.
[xi] Weronika Strzyżyńska, “Hundreds of Hazaras Killed By ISK Since Taliban Took Power, Say Rights Group,” The Guardian, September 6, 2022, https://www.theguardian.com/global-development/2022/sep/06/hundreds-of- hazaras-shia-killed-ISK-islamic-state-khorasan-province-taliban-power-human-rights-watch.
[xii] Война в Афганистане стала в истории США самой продолжительной. За период присутствия США в Афганистане, было проведено ряд крупных военных операций, такие как: «Анаконда» 2002 г., «Мангуст» 2003 г., «Горный прорыв» 2006 г., «Медуза» 2006 г, «Горная ярость» 2006 г., «Моштарак» 2010 г., и наконец операция по эвакуации «Убежище для союзников» 2021 г.
[xiii] Zia ur Rehman, “How ISK Has Affected Afghanistan, Regional Security in Taliban-Ruled Country,” VoA, August 14, 2022, https://www.voanews.com/a/how-iskp-has-affected-afghanistan-regional-security-in-taliban- ruled-country/6701180.html.
[xiv] После подтверждения весной 2021 года намерений полного вывода американских войск, «Талибан» воспользовавшись сокращением американского контингента начал наступление на позиции афганской армии и к началу августа 2021 года установил уже контроль над большей частью территории Афганистана, при этом численность сил талибов составляла от 50-70 тыс. человек, что значительно уступало ВС Афганистана.
[xv] Ганиев Т.А. «Движение Талибан и его роль в формировании военно-политической обстановки в Исламской Республике Афганистан: история и современность». Сборник материалов научной конференции факультета иностранных языков. М. ВУ. 2021.