Когда 18 апреля британский премьер-министр Тереза Мэй объявила о проведении в Соединенном Королевстве досрочных выборов, намеченных на 8 июня, многие эксперты и СМИ в своих оценках данного решения склонялись к тому, что голосование позволит Консервативной партии достичь поставленных целей – увеличения представительства в Палате общин. Ни Т.Мэй, ни комментаторов не смущали как случившийся 22 марта теракт, когда после долгого перерыва исламистам удалось обойти бдительность британских спецслужб, жертвами чего стали пять человек, так и растущая популярность лидера лейбористов Джереми Корбина, сумевшего мобилизовать даже традиционно апатичную в ходе последних избирательных циклов молодежь, которой он среди прочего обещал бесплатное образование.

Предвыборный расклад стал стремительно меняться после случившегося 22 мая взрыва на концерте в Манчестере, в результате которого погибло более 20 человек, и последовавшего вскоре после него ещё одного теракта с использованием автомобиля, когда 3 июня трое исламистов наехали на пешеходов в районе Лондонского моста, а затем убили 8 человек на рынке Боро. Серия терактов, в результате которых за два с небольшим месяца погибло 35 человек и пострадало порядка 200, ощутимо качнула электоральные весы в сторону Лейбористской партии при том, что Дж.Корбин не уставал напоминать общественности, что именно Т.Мэй существенно сократила численность правоохранительных органов страны, когда занимала пост министра внутренних дел.

Тогда же некоторые комментаторы заговорили о двух возможных следствиях сложившейся ситуации – потере консерваторами необходимого для формирования правительства большинства мест в нижней палате парламента и потенциальном уменьшении электоральной поддержки на грядущих выборах кандидатов-мусульман, с которыми часть общественности благодаря действиям ультраправой Лиги защиты Англии, Британской национальной партии и подобных движений в последние годы неизменно ассоциирует любую активность исламистов. На практике это едва ли могло осуществиться, поскольку именно лейбористы традиционно делают ставку на представителей этно-религиозных меньшинств Великобритании и в том числе мусульман. Таким образом, их возможный успех по итогам голосования означал бы и неизбежное увеличение представительства последних в Палате общин, даже несмотря на то, что ультраправая пропаганда вполне справедливо возлагает часть ответственности за ухудшение ситуации с безопасностью в Лондоне на действующего мэра города – мусульманина-лейбориста Садика Хана.

Успех лейбористов на выборах, неожиданно для многих обозревателей увеличивших (впервые с 2001 г.) своё представительство в нижней палате парламента на 30 мест, в итоге обусловил и рост в ней числа мусульман. 15 депутатов от Лейбористской и Консервативной партий – это новый рекорд. 12 из 13 депутатов прошлого созыва были переизбраны, а место потеряла только Тасмина Ахмед-Шейх (Tasmina Ahmed-Sheikh), что в большей степени стало следствием общей неудачи на прошедших выборах Шотландской национальной партии, которую она представляла. К 12 опытным парламентариям-мусульманам добавилось трое новичков, все лейбористы. В такой же пропорции распределилась и партийная принадлежность – 12 лейбористов и трое консерваторов. В том числе весьма показательным на фоне майского теракта стало избрание в парламент первого депутата-мусульманина от Манчестера. Им стал лейборист Афзал Хан (Afzal Khan).

Также впервые места в парламенте получили представляющий южный избирательный округ Уоррингтона (Warrington South) Файсал Рашид (Faisal Rachid) и Мохаммад Ясин (Mohammad Yasin), выигравший выборы в Бедфорде. Можно отметить и почти полное гендерное равенство среди парламентариев-мусульман: уже вторую кампанию подряд исповедующих ислам женщин в Палату общин избирается всего на одну меньше, чем мужчин. Более того, последний год перед досрочными выборами мусульманок было даже больше, после того как от Тутинга (Tooting) на место выбранного мэром Лондона Садика Хана успешно избралась Розена Аллин-Хан (Rosena Allin-Khan). Итоги голосования, прошедшего 8 июня 2017 г., также продемонстрировали рост электоральной поддержки кандидатов-мусульман в среднем на 6%.

Если говорить о влиянии избирателей-мусульман на итоги выборов 8 июня, то, согласно исследованию Geo.tv, их голоса могли сыграть решающую роль в 39 избирательных округах, в каждом из которых зарегистрирована минимум 1 000 голосующих адептов ислама (с этой оценкой согласился и Мусульманский совет Великобритании). В 27 округах свои парламентские места защищали лейбористы, а в оставшихся – консерваторы. В число этих округов уже традиционно входит Брадфорд, где победа двух кандидатов-мусульман, Имрана Хуссейна (Imran Hussain) и Наз Шаха (Naz Shah), изначально не вызывала сомнений. А также Лутон, Слау, Вестминстер, Бирмингем, Дьюсбери и ряд более мелких населенных пунктов.

Что же касается этно-религиозных меньшинств в целом, то их представительство в нижней палате парламента также рекордно выросло по итогам досрочных выборов, с 41 депутата до 52. 32 представляют лейбористов, 19 – консерваторов и 1 избран от Партии либеральных демократов. Среди прочего на очередной срок подряд переизбрана лейбористка Диана Эббот (Diane Abbott), в 1987 г. ставшая первой чернокожей женщиной-депутатом. Впервые в парламент по итогам голосования прошла женщина-сикх, опять-таки представляющая лейбористов Приит Гилл (Preet Gill), выбранная от одного из округов Бирмингема. Максимального представительства за всю историю добились кандидаты индийского происхождения – 12 депутатов, 7 представляют лейбористов и 5 будут сидеть на скамьях консерваторов. Такие итоги ряд британских СМИ и политиков поспешили назвать лучшим проявлением ценностей мультикультурализма. Однако даже без учёта того, что данная идеология уже объявлялась ранее первыми лицами государства утратившей актуальность, результаты голосования вряд ли отражают реальное положение дел.

Так, подавляющее большинство представителей этно-религиозных меньшинств в новом парламенте составляют выходцы из бывшей Британской Индии, тогда как, например, достаточно крупные общины выходцев из Африки (прежде всего из Нигерии, Марокко, Египта, Ливии) никак не представлены в Палате общин. Из 15 депутатов-мусульман большинство имеет пакистанские корни и лишь трое, Тулип Сиддик (Tulip Siddiq), Рупа Хак (Rupa Huq) и Рушанара Али (Rushanara Ali) происходят из Бангладеш. Остальные мусульмане Великобритании своих представителей в нижней палате не имеют. Среди депутатов, не имеющих этнических связей с Британской Индией, есть всего лишь по одному выходцу из Ирака, Ирана, Палестины, Кипра и Китая. Все они не являются мусульманами.

Как бы то ни было, хотя досрочные парламентские выборы и были призваны, по замыслу Терезы Мэй, помочь правительству уверенно справиться с основным с ее точки зрения вызовом для страны – выходом Великобритании из Европейского союза, – события последних трёх месяцев (включая очередной автомобильный теракт, у мечети в Финсбери-парк 18 июня, на этот раз направленный уже против постившихся мусульман) со всей очевидностью демонстрируют, что главной и острейшей текущей проблемой Соединенного Королевства является вовсе не Brexit. По данным телеканала Euronews, лишь призыв имама остановил молившихся в Финсбери-парк (где долгое время проповедовал одиозный исламист Абу Хамза аль-Масри) адептов ислама, подвергшихся наезду со стороны, вероятно, ультраправых экстремистов, от немедленной расправы над нападавшими. Так что если британское правительство в кратчайшие сроки самым жестким образом не возьмёт ситуацию под контроль, это могут попытаться сделать сами граждане Великобритании любыми доступными способами.

Очевидно, что как минимум в случае с мусульманами даже постоянно увеличивающееся представительство в обеих палатах парламента, в правительстве или на других важных госдолжностях вроде поста градоначальника Лондона, не даёт никаких существенных рычагов влияния на самые насущные проблемы, которые в данном контексте провоцируют паразитирующие на исламе экстремисты. При этом их противники ультраправые в лице той же Лиги защиты Англии/Лиги английской обороны и вовсе не представлены ни в каких значимых институциональных структурах, что не мешает им активно и успешно влиять на социальный климат. Пока политики играют в свои игры, среди прочего упирая на важность различных аспектов давно дискредитировавшего себя и отжившего мультикультурализма, в стране ускоренными темпами формируется параллельная реальность, ничего общего не имеющая с тем, что британские политики (вне зависимости от этно-религиозной принадлежности) считают актуальной повесткой дня.