19 марта на странице Института Ближнего Востока автором была опубликована статья, посвященная судьбе Канала «Стамбул» (ссылка: http://www.iimes.ru/?p=42720), который многие отечественные эксперты называют «непроработанным», ни в техническом, ни в экономическом, ни во внешнеполитическом смыслах. Последнее касается, разумеется, действующей Конвенции Монтрё, подразумевающей свободу судоходства черноморских держав через проливы Босфор и Дарданеллы.
Также проект канала «Стамбул» у нас нередко характеризуют, как «политически мотивированный» — то есть, приуроченный к 2023 году, когда на широкую ногу нынешним руководством Турции планируется отмечать 100-летний юбилей провозглашения Турецкой Республики. Доходит даже до того, что высказываются мнения в том духе, что если канал не удастся пустить в эксплуатацию к 2023 году, то он и вовсе президенту Турции Р.Т.Эрдогану «не нужен». Ну, то есть, это должна была быть многомиллиардная «потемкинская деревня».
Указанные доводы и хороши и логичны, но разбиваются об одно простое обстоятельство – подавляющее большинство рассуждающих живут вне Турции, не знают и не чувствуют страну, ни её руководство, ни бизнес.
В новейшей турецкой истории недавно был уже запущен проект, к которому могли быть применены ровно те же доводы, что и к Каналу «Стамбул». И можно было прийти ровно к тем же самым выводам о том, что «проект – не реализуем в принципе». О каком, собственно, проекте идёт речь? – Об атомной электростанции «Аккую», разумеется.
Начнем с первого и главного. У проекта «Аккую» не было вовсе никакой инженерной проработки на момент приглашения подрядчиков к участию в конкурсе. Тендерные спецификации, предложенные участникам торгов в 2008 году, с точки зрения любого нормального подрядчика, были просто вопиюще неподготовленны. Двадцать страниц текста общих слов и требований, плюс мощность объекта – 4,8 ГВт. На этом все…
Далее не было никакого понимания относительно того, как проект будет реализовываться, поскольку лишних денег в турецком бюджете, в размере 20 млрд долл., не было и их не предвиделось. Лишь потом турецкие руководители пришли к мысли о том, что проект можно реализовать по модели государственно-частного партнерства ВОО (то есть, Built – Operate – Own или «Строй – Эксплуатируй – Владей»). Но это тогда была бы первая в мире атомная электростанция, которая реализовывалась бы в рамках подобного подхода. Ибо всегда и всюду до сих пор было так, что заказчиком АЭС выступает государство, а подрядчиком — частный сектор. И именно государство получает и эксплуатирует введенный в эксплуатацию стратегически важный и столь же опасный со всех сторон объект. И где теперь те скептики, которые утверждали, что «так не бывает»? – Очень даже бывает.
Окупится ли этот комплексный проект, инвестором которого выступил консорциум российских компаний во главе с «Росатомом»? – Вот турецкому государству до этого точно дела нет. Это – головная боль российских инвесторов. Оно же получит 4,8 ГВт установленной мощности в энергосистему, плюс трансфер технологий (сколько они в состоянии «переварить» — отдельный вопрос, но отжимать будут всё – В.К.), плюс подготовленные в российских профильных технических ВУЗах кадры.
Иными словами, Россия за российские же деньги не просто строит станцию, а создает целую отрасль промышленности для Турции, причем стратегическую, высокотехнологичную и на грани с «двойным назначением». Отсюда и строжайший отбор студентов, которые отправляются турками на обучение в Россию. Дальнейшие комментарии излишни.
Теперь по поводу политики: Турция пережила тяжелейшее на себя давление по поводу начала строительства атомной электростанции на своей территории силами России со стороны стран Запада – США и ЕС. Но «отбилась», обосновав свой выбор в пользу России тем, что, дескать, Запад годами Турцию за «нос водил» не желая предоставлять атомные технологии. Конечно, это – восточная хитрость, ибо Запад не раз был готов продать АЭС Турции, но не инвестировать в её строительство. Не желая ввязываться в, прямо скажем, беспрецедентный (кто-то скажет «авантюрный» и не будет сильно неправ – В.К.) проект. И здесь Турция сделала ещё один «финт» — она превратила Россию – донора (денег и технологий) в страну-интересанта проекта. В результате, уже Россией велись баталии и размены с Западом и что на что с кем поменял – это предмет отдельного разговора, но не публикации на сайте.
И в заключение про «потемкинские деревни». Да, турки любят показуху, но у них есть принципиальное отличие, допустим, от российских коллег. Они работают всегда сначала на результат, а потом уже на PR. PR ради PR в Турции не делается. И, вообще, как это можно судить по АЭС «Аккую», третьему аэропорту в Стамбуле, третьему мосту через Босфор и десяткам и сотням прочих инфраструктурных проектов, турки: а) поднаторели в их реализации в рамках довольно экзотичных, на первый взгляд, моделей, б) сделали подобные проекты главным драйвером своей экономики. А строительно-подрядный сектор Турции, как интересующимся хорошо известно, — второй в мире по потенциалу после китайского и опережает даже американский. В общем, насчёт «потемкинских деревень» — не будем судить о турках по самим себе.
Так что, можно сколько угодно рассуждать в критериях «квадратно-гнездовой логики», но турки этот проект могут «склеить». Государственной компанией-застройщиком ТОКИ на днях опубликована карта маршрута с нанесенными на нее будущими инфраструктурными проектами вокруг будущего канала, цены на земельные участки «нового Стамбула» взлетели до небес и расхватываются как горячие пирожки, подготовлен первый вариант 300-страничного отчета о влиянии на окружающую среду, который можно взять и почитать. Два дня назад, 27 марта, в Стамбуле состоялись первые публичные слушания по проекту, предусмотренные турецким законодательством. Не говоря уже о том, что турки последние месяцы обсуждают этот проект на всех международных и внутренних мероприятиях, начиная, к примеру, с инвестиционного форума в Катаре и заканчивая только что завершившимся экономическим форумом в Улудаге (аналог нашего Санкт-Петербурга или, скорее, Валдая).
Ну, а отечественные эксперты желающие не видеть в упор очевидного, а именно того, что проект имеет высокие шансы на реализацию, непосредственно затрагивая при этом интересы России, могут продолжать рассуждать в том же духе формальной логики, которую турки научились преодолевать «наискосок».