5 марта 2020 года между президентами России и Турции – В.Путиным и Р.Т.Эрдоганом – состоялась встреча в Москве, которая была призвана нормализовать обстановку между странами из-за последней зоны деэскалации Сирии – в Идлибе.

Результатом переговоров между двумя президентами стало подписанное сторонами дополнение к так называемому «Сочинскому соглашению» от 17 сентября 2018 года, которое было зачитано министрами иностранных дел России и Турции на русском и турецком языках – С.Лавровым и М.Чавушоглу.

Результаты этих московских переговоров мы разбирали на сайте ИБВ достаточно подробно (см. ссылку: http://www.iimes.ru/?p=67828).

Вынесем за рамки тот вопрос, какая сторона более выиграла в результате «Идлибского кризиса» и переговоров на высшем уровне в Москве – российская или турецкая?  Главное, что сегодня стоит иметь в виду – речь не идет, безусловно, об устойчивом перемирии, а лишь некой передышке. Вопрос Идлиба – по-прежнему, остается главным препятствием на пути мирного процесса в Сирии и большой проблемой для российско-турецких отношений.

Однако, ситуация с начала марта 2020 года развернулась для всех совершенно непредсказуемым образом. Совершенно неважно, является ли пандемия коронавируса столь уж большой угрозой для мира, как это пытаются представить или это надутый мыльный пузырь (на счет чего бытуют полярные версии – В.К.). Зато важно, что коронавирус уже привел к целому ряду последствий, которые сразу повлияли на региональную повестку, в том числе, и на то, что сейчас между Россией и Турцией происходит в Сирии и в Идлибе.

Во-первых, страны, в одночасье, включая Турецкую Республику, оказались заключены в свою внутреннюю повестку. Не то, чтобы Сирией и Идлибом в той же Турции вдруг перестали заниматься, просто это ушло на второй план и приобрело неожиданный контекст. В частности, в турецких источниках прошла информация о том, что трое турецких военнослужащих заразились коронавирусом, будучи в Идлибе. Согласимся, это придает ряд особенностей нынешним турецким действиям в регионе.

Во-вторых, мировые лидеры, включая и президента страны Р.Т.Эрдогана, стали невыездными. Конечно, 17 марта с.г. президент Р.Т.Эрдоган провел телеконференцию с главами Франции, Германии и Великобритании.

Однако, сразу отметим, что это – далеко не одно и то же самое: встречаться в личном формате и в формате телеконференции, тем более, четырем делегациям сразу. Телеконференция продлилась около 1 часа 40 минут. Как сообщалось, были обсуждены темы Идлиба, беженцев и отношений Турции с ЕС. Кроме того, темой обсуждения стал, как сообщается турецкими СМИ, пандемия коронавируса. Разумеется, никакой конструктивной беседы в таком формате, по весьма непростым вопросам, и быть не может. Естественно, что после встречи сторонами не было сделано никаких заявлений для прессы.

В-третьих, в той же Турецкой Республике, на первый план, вышла борьба с коронавирусом и экономическими последствиями этой инфекции. Страна перешла на осадное положение, бизнес встал и перспективы его неясны. Это перефокусировало турецкое руководство с решения внешних задач, в том числе, в Идлибе на внутреннюю повестку. Чтобы масштаб происходящего был понятен, просто заметим, что 23 марта в прямом эфире турецкого телевидения министр здравоохранения Турции Фахреттин Коджа обратился к населению с призывом объявить каждому свой личный режим чрезвычайного положения (на вечер 23 марта 2020 г. в Турции – 1529 заболевших коронавирусной инфекцией и 37 умерших – В.К.).

Что, впрочем, не исключает того, что делается Турцией на сирийском направлении. Так, по состоянию на 23 марта с.г., Россией и Турцией согласованы технические вопросы совместного патрулирования трассы М4 и два раза стороны (пусть и по ограниченному маршруту  — В.К.) это патрулирование было осуществлено.

Итак, как же видят в Анкаре дальнейшее развитие ситуации в Идлибе?

14 марта 2020 года Фонд политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) опубликовал 20-страничный анализ, озаглавленный как «Дорожная карта в Идлибе после режима прекращения огня». Автором документа стал Омер Озкизилджик.

Буквально два слова об авторе: он работает в Директорате Фонда по исследованию вопросов безопасности. С 2017 по 2018 годы он работал в Анкаре в Фонде Ближнего Востока. Начиная с 2016 года, О.Озкизилджик является главным редактором издания «Повестка Сирии». Главной сферой его научных интересов является сирийский кризис. Как указано в его биографической справке, О.Озкизилджик сфокусирован на исследовании динамики отношений между местными негосударственным акторами сирийского процесса. Заметим, что в SETAV широко распространена точка зрения о том, что Турция не должна «стесняться» использовать военную силу в решении региональных вопросов, наряду с дипломатическими усилиями.

Опускаем предысторию вопроса, которой, в данном контексте, является начало наступления официального Дамаска в Идлибе в конце 2019 – начале 2020 года, в результате которого, по словам автора, 1,5 млн проживающих в последней зоне деэскалации снялись с насиженных мест и направились в сторону турецко-сирийской границы. Что, в свою очередь, и стало тем триггером, который запустил дальнейшее развитие ситуации в Идлибе. В том числе, привело к гибели более 30 турецких военнослужащих и вылилось в полноценный кризис в отношениях между Россией и Турцией.

Сразу переходим к той ситуации, которая сложилась после переговоров в Москве 5 марта между двумя главами государств, результатом которого стало введение режима прекращения огня.

Довольно интересна ремарка автора о том, чему должен научить турецкую сторону опыт введения режима прекращения огня в Сирии?

Как указывается О.Озкизилджиком, режим прекращения огня «по-сирийски» отнюдь автоматически не означает того, что противоборствующими сторонами полностью прекращаются обстрелы друг друга.

По его словам, как правило, «режим прекращения огня по-сирийски» означает, что противоборствующие стороны прекращают свое сухопутное продвижение и временно не наносят ударов друг по другу с воздуха.

Процитируем автора: «Если говорить коротко, то нанесение режимом Асада по региону Идлиба артиллерийских ударов с линии фронта можно понимать, как обычную ситуацию, а не как нарушение режима прекращения огня по сирийским стандартам. Даже, в более поздние периоды (то есть, после того, как прекращение огня действует уже какое-либо время – В.К.), воздушные удары в этом контексте не рассматриваются как прекращение огня».

Как указывается автором, силы сирийского режима (то есть, официального Дамаска – В.К.), вплоть до настоящего времени, не следовали ни одному из объявленных режимов прекращения огня. И, раз за разом, «с целью установления контроля над регионом», осуществляли свои сухопутные атаки при поддержке с воздуха. Примеров тому, как указывается автором – множество: Алеппо, Гута, Растан, Идлиб и т.д. по длинному списку.

Так что, в этом смысле, стратегия Б.Асада, как пишется автором, раз за разом, выглядит схожим образом: «закручивать спираль насилия и опираться на военное решение».

О.Озкизилджик указывает, что с момента согласования в Москве режима прекращения огня 5 марта и на момент публикации его материала (14 марта), силы официального Дамаска 15 раз (!) нарушали режим прекращения огня. Далее, как пишется автором, следует ожидать, что режим Б.Асада получит отпор со стороны либо сирийской оппозиции, либо радикальных элементов. И, используя эти ответные (!) удары в качестве обоснования, вместе с Россией, Асад вновь начнет наносить воздушные удары. Разумеется, эти меры официального Дамаска следует рассматривать в качестве подготовки проведения широкомасштабной наземной операции.

Процитируем автора:

«С тем, чтобы не оказаться лицом к лицу в Идлибе со схожей ситуацией и после достигнутого последнего соглашения о прекращении огня, турецкая военная сила должна быть готова к использованию – также как это было после 27 февраля – то есть, эффективным, карательным и сдерживающим образом. С тем, чтобы предотвратить начало режимом Асада новой атаки, следует считать полезным, чтобы Турция, оперативным образом, превратила бы Идлиб в зону безопасности. В том случае, если для Идлиба не будет создана зона безопасности, режим прекращения огня для этого города останется неустойчивым. И Россия, и режим Асада, верящие в вероятность военного решения вопроса, вновь отдалятся от политического решения вопроса. А Идлиб вновь будет поставлен перед фактом военных методов. В том же случае, если Идлиб будет, в полном смысле этого слова, превращен в зону безопасности, есть целый ряд шагов, которые должны быть предприняты со стороны Турции. Эти шаги перечисляются ниже».

Итак, каким же образом, автор видит дальнейшие шаги Турции в рамках создания в Идлибе зоны безопасности, в условиях, когда официальный Дамаск при поддержке России уже установил контроль над важнейшей для страны трассой М5 и сейчас активно продолжает работы по окончательному установлению контроля над трассой М4?

В качестве важнейших преимуществ для Турции в случае, если в Идлибе будет создана зона безопасности, автор статьи называет прекращение волны беженцев, двигающихся из Идлиба в сторону турецко-сирийской границы. Сирийцы, как пишется автором, в этом случае, будут оставаться на сирийской территории.

Кстати, в этом смысле, коронавирус может и, со всей неизбежностью, будет использован Турцией, в качестве веского аргумента по тому, что с Идлибе надо замораживать ситуацию с тем, чтобы предотвратить поток инфекции в направлении Турции и, следовательно, Европы. Теперь, со всей неизбежностью, тема коронавируса будет соседствовать с темой беженцев (в Турции и далее в Европу — В.К.). А тема беженцев – намертво увязываться с развитием событий в Идлибе. Актуальную статистику по заболевшим и умершим в Турции от инфекции мы привели выше. Причем, как официально сообщается турецкими источниками, часть инфицированных – это люди, связанные не только с Европой, но и с Ближним Востоком. Соответственно, турецкие аргументы, адресованные Европе в эти дни по Идлибу, во избежание «гуманитарной катастрофы», будут выслушиваться с удвоенным вниманием.

Как указывается автором, требуется включить Идлиб в территорию зоны безопасности, которая возникла после проведения военных операций «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь» и «Источник мира». При этом автор подчеркивает, что большинство сирийских беженцев прибыло в Турцию именно из районов Алеппо и Идлиба.

По словам автора, необходимо превратить все эти районы в полноценную зону безопасности, инвестировать в создание инфраструктуры и разворачивать в их направлении поток беженцев. Это, в свою очередь, как пишет турецкий автор, будет большим успехом в деле политического урегулирования в Сирии. Поскольку, в последнее время, работа Конституционного комитета замедлилась.

Ключевым моментом для понимания турецкой позиции по Идлибу, автор называет цитату из выступления президента Р.Т.Эрдогана в ходе переговоров 5 марта 2020 года в Москве. Приведем эту цитату: «Турция оставляет за собой право реагировать на любые нападения со всей своей силой и на всех фронтах».

Как заключается автором, эта фраза является ключевой для осознания того факта, что турецкое руководство изменило правила реагирования на внешние угрозы.

Теперь уже, если отталкиваться от этой фразы турецкого президента и брать её за 100% основу турецких действий, речь идет о том, что Турция будет реагировать не только на атаки, которым подвергаются турецкие военнослужащие, но и, вообще, на все атаки, наносимые по Идлибу, со стороны официального Дамаска.

В необходимости реагирования именно Вооруженными Силами Турецкой Республики на любую атаку по Идлибу (а не, допустим, вооруженной оппозицией – В.К.), автор статьи видит следующую необходимость: если ответом на атаку официального Дамаска станет удар со стороны сирийской оппозиции или радикалов, то это будет использовано Дамаском и Москвой в качестве «предлога» для нападения на Идлиб. Более того, если Турция в этой ситуации самоустранится, то это поставит под сомнение решимость турок и, в итоге, их авторитет в глазах вооруженных и гражданских структур в Идлибе.

Именно это и стало причиной того, что силы Дамаска были официально провозглашены Турцией «врагом» и «целью» в том случае, если они продолжат свое продвижение вглубь региона.

Как пишет автор, подход по тому, чтобы не ослаблять силы режима (официального Дамаска – В.К.), а уничтожать их, приведет к тому, что в регионе Идлиба постепенно начнет формироваться зона безопасности.

Именно по этой причине, турецкой стороной было подчеркнуто, что какой бы режим прекращения огня не был бы объявлен в Идлибе, ВС Турции, в случае необходимости, готовы к нанесению своих контрударов. В этой связи, как указывается автором, необходимым представляется то, чтобы турецкие «Вооруженные силы, изменив правила реагирования на угрозы, продолжили бы защиту мирного населения Идлиба и осуществление (силового) сдерживания».

Процитируем автора статьи:

«В рамках изменения правила ведения боевых действий в регионе Идлиб, Вооруженным Силам Турции следует увеличить свою военную мощь, укрепив средства огневой поддержки и системы ПВО в регионе. Также важно использовать снова БПЛА, при необходимости. В качестве важного шага, после подписания соглашения 5 марта (в Москве – В.К.), следует понимать продолжение укрепления Вооруженных Сил Турецкой Республики в Идлибе».

Мы не раз говорили о том, что турецкая сторона, со всей определенностью, будет оценивать итоги военной операции в Идлибе, которая стала достаточно интересным кейсом.

Вот как часть этих результатов оценивается экспертом Фонда SETAV:

«Уничтожение, в ходе операции «Щит весны» 8 систем ПВО режима Асада показало, что эти системы не являются сдерживающим Турцию элементом. Также 3 сбитых самолета режима (официального Дамаска – В.К.) доказали, что в случае необходимости, нападениям Асада может быть дан отпор и им можно воспрепятствовать».

Впрочем, как пишет автор, изменение Вооруженными силами Турции правил реагирования на угрозы, пусть и является важным элементом, однако, это — не единственное условие создания в районе Идлиба зоны безопасности. Потому как понятно, что за спиной официального Дамаска стоит Москва и с этим Турции надо считаться.

Цитируем автора статьи:

«На самом деле, еще один актор в регионе Идлиб, который может нарушить соглашение о прекращении огня, — это Россия. В дополнение к двусторонним отношениям с московским руководством, Анкаре необходимо изменить некоторые балансы в районе Идлиба, чтобы занять более сильные позиции и начать акцентировать внимание на различных вопросах в контексте Сирии против России».

Итак, как мы наглядно видим из приведенных выше цитат, подписание 5 марта 2020 г. в Москве, по итогам переговоров на высшем уровне, дополнительного соглашения между Россией и Турцией никак не может расцениваться как то, что вопрос Идлиба – решен или даже, хотя бы, встал на путь решения российской и турецкой сторонами. Речь идет лишь о временном перемирии, которое используется сторонами, в том числе Турцией, для укрепления своих позиций, перегруппировки и подготовки к следующему этапу противостояния.