Турецкое руководство пытается перезапустить свои отношения с США и ЕС. Наряду с этим в стране развиваются сложные внутриполитические процессы, одним из важнейших отражений которых является Конституционная реформа, о перезапуске которой на уходящей неделе объявил президент страны Реджеп Тайип Эрдоган.
Продолжаем говорить о возможности перезапуска отношений между Турцией и США. Разбирая публикацию Синана Ульгена в газете в Financial Times под заголовком «Путь Джо Байдена к перезагрузке отношений США с Турцией» (см. ссылку на Часть 3 статьи: http://www.iimes.ru/?p=75447) мы отметили следующее высказывание автора: «Стабилизация Ливии для предотвращения дальнейших посягательств со стороны российских военных средств — общая цель». Имея в виду, что это («предотвращение посягательств»), по мнению турецкого автора, – общая цель для турок и для американцев.
На самом деле, в данном случае, мы видим рассуждение лишь об одном театре военных действий, где турки предлагают собой «стабилизировать» Россию от «дальнейших посягательств» последней. Однако, ситуация заключается в том, что Турция, в принципе (!) пытается «продать» себя Западу именно в таком качестве, то есть, в качестве «балансира опасной России».
Да, та холодная война 20-го века закончилась, и та роль Турции как южного фланга НАТО закончилась с распадом Советского Союза и с роспуском организации Варшавского договора. Однако, заметим, что нынешняя международная обстановка и вернувшаяся в международную повестку дня активная Россия дает возможность Турции вернуться к этой теме вновь – по форме в несколько ином виде, а, по сути, речь идет ровно о том же самом.
Точнее, могла бы идти, однако, если бы нынешняя Турция, по сравнению с прошлым веком, не была бы на порядок более готовой к тому, чтобы быть самой активной участницей боевых действий. При определенных обстоятельствах, даже в одиночку, и даже без доверенности Запада. Однако, разумеется, наличие мандата тех же США на действия Турции существенно прибавило бы ей в потенциале и, соответственно, в своей решимости.
Не стоит забывать ещё и один аспект. Помимо Сирии и Ливии, для России есть ещё один регион, где речь идет о её жизненных интересах и где Турция также играет важную роль. Речь, разумеется, идет о Черноморском бассейне.
При этом, с начала 2021 года отмечается достаточно высокий уровень военной активности США и их союзников по НАТО вблизи российских границ. При этом наибольшее внимание российской общественности привлечено к действиям американских ВМС в акватории Черного моря.
НАТО действительно уделяет повышенное внимание данному региону. Анализ активности иностранных военных кораблей в акватории Черного моря показал, что количество их заходов, начиная с 2014 года, возросла и в среднем составляет от 20 до 25 за год.
Регулярное военное присутствие сил НАТО вблизи российских границ не способствует укреплению мира и стабильности, о которых так любят говорить в США и Европе. При этом присутствие военных кораблей внерегиональных государств в Черном море, как правило, обосновывается вымышленными угрозами альянсу со стороны России.
В настоящее время в акватории Черного моря действуют эсминцы УРО «Дональд Кук» и «Портер», а также танкер «Ларами». В связи с этим различными военными экспертами инициируются дискуссии, в которых Российскую Федерацию призывают к более активному и даже агрессивному реагированию на присутствие кораблей США в Черноморском регионе.
Однако, если отбросить эмоции и подойти с позиции международного права, то нахождение кораблей ВМС США в акватории Черного моря не противоречит Конвенции Монтрё 1936 года. Например, находящиеся в данный момент корабли УРО, не превышают по суммарному тоннажу параметры, установленные в Конвенции. При этом танкер «Ларами» не входит в общий учет, так как является вспомогательным судном, не имеет какого-либо вооружения и вошел в акваторию отдельно от военных кораблей.
Вместе с тем нахождение ВМС иностранных государств в Черном море не остается незамеченным для российской группировки войск и сил в этом регионе. Вооруженные Силы Российской Федерации постоянно отслеживают обстановку и военную деятельность блока по всему периметру российских границ. Кораблями ВМФ осуществляется непосредственное сопровождение и слежение оружием за действиями военно-морских сил НАТО. В готовности к применению находятся современные береговые ракетные комплексы «Бал» и «Бастион», зенитные ракетные системы, а также морская авиация.
В связи с этим принятие каких-либо агрессивных действий со стороны России нецелесообразно, так как это может привести к эскалации конфликтной ситуации. Американские военные знают об этом и это заставляет их придерживаться норм международного права.
И Турция также пристально следит за обстановкой в Черном море, которая лично для неё кардинально изменилась после того, как Крым вернулся в состав России. Заметим, что на протяжении 1990-х и 2000-х годов постоянно в Турции, и даже за её пределами, можно было слышать о том, как Турция укрепляется в регионе и как баланс сил с Россией смещается в её пользу. Теперь же такой ситуации, очевидно, нет (отдельный вопрос, который надо иметь в уме: удалось ли ситуацию заморозить или обратить вспять, что есть, разумеется, разные вещи – И.С.).
Черноморский регион прошёл две важные вехи, которые пристально отслеживались со стороны Турции.
Прежде всего, речь идет о событиях 2008-го года и об операции «принуждения к миру» Грузии со стороны России. Все тогда помнят о том, что Турция заняла «принципиальную позицию», которая заключалась в том, чтобы четко следовать условиям Конвенции Монтрё.
В условиях 2008 года, много говорили, в том числе, в российских СМИ о том, что Турция «негласно своими действиями поддержала» Россию. Таким образом, Турция, как страна НАТО, чуть ли не совершила подвиг, бросив вызов США.
На самом деле, истина заключается в том, что Турция не поддерживала и не не поддерживала Россию. Турция преследовала свой национальный интерес, который заключается в сохранении Конвенции Монтрё, читай своего суверенитета над Черноморскими проливами. На фоне того, как в последние годы система международных институтов нередко доказывает свою неэффективность, а международные соглашения демонстрируют, как минимум, неустойчивость.
Ровно в тот момент, когда Турция закроет глаза на условия Конвенции Монтрё и это станет достоянием гласности произойдет следующее: эта Конвенция перестанет стоить хоть что-нибудь, а Турция утратит свой статус держателя ключей от стратегической судоходной артерии. Рейтинг Турции на международной арене моментально снизится, причем, снизится в разы. Таким образом, Турция утратит свой, пожалуй, единственный сохраненный ценный актив, по итогам Первой мировой войны и Войны за независимость (наряду, допустим, с потерей нефтеносных Киркука и Мосула – И.С.).
А вот до тех пор, пока именно Турция следит за условиями исполнения Конвенции Монтрё, выступая в роли регулятора, её статус в глазах США, ЕС, НАТО и России остается весьма высоким. И Турция оказывается в состоянии вести в регионе свою собственную игру, где-то подыгрывая НАТО, где-то показывая шаги в сторону России, но преследуя свой собственный национальный интерес.
Национальный интерес Турции заключается в том, чтобы не уступить лидирующую роль в Черноморском бассейне в пользу НАТО. Потому что турки четко понимают, что бесконтрольное появление НАТО в Черном море моментально отодвинет страну на вторые роли. И опять Турция будет следовать в фарватере Североатлантического альянса, причем, действуя вопреки своему пути. А путь Турции заключается в том, чтобы единолично наращивать свою собственную мощь в Черном море, сохраняя функцию «арбитра» по делам исполнения Конвенции Монтрё со стороны ведущих мировых игроков.
Ещё один важный момент: да, Турция отследила (плюс-минус) исполнение Конвенции Монтрё со стороны тех же США (тем самым, немного их «уев» и показав свое собственное значение и роль). Однако, Турция не признала ни самой операции «принуждения к миру», ни Абхазии и Осетии, которые образовались в её результате. Притом, Турция продолжила выстраивать свой стратегический диалог с Грузией.
Не вчера это началось. В конце концов, коридор Грузия – Азербайджан – Турция, логистический и энергетический, был задуман достаточно давно и уже приносит свои плоды. Во-первых, «здесь и сейчас» от этих коридоров есть понятный экономический эффект. Во-вторых, создан стратегический задел – стратегическая привязка. В данном случае, Грузии к Турции. Не говоря уже о том, что Турция проводит массированные инвестиции в Грузию и имеет в стране весьма серьезное экономическое присутствие. В этом смысле, отрыв Грузии от России может рассматриваться в качестве положительного варианта для Турции, которая укрепляется в Черном море и на Южном Кавказе.
В определенном смысле, можно сказать, что российско-грузинский конфликт принес бенефиции и третьей стороне, в лице Турции. То есть, охлаждение отношений между Россией и Грузией создало некую пустоту, которую Турция поспешила заполнить собой.
2014-й год и возвращение Крыма в состав России стало для Турции и для её региональных планов серьезным ударом.
Конечно, Турция никогда не ставила, во всяком случае публично, под сомнение принадлежность Крыма Украине, но никогда её, собственно говоря, и не признавала, предпочитая постепенную экспансию в сторону Украины. Последняя демонстрировала для турок все черты, как минимум, слабого государства, над которым возможно установление своего влияния. И понятно, что украинская принадлежность порта Севастополь отодвигала Россию на периферию Черного моря, определяя российскую зависимость от политической воли Киева.
Возвращение Крыма в состав России в 2014 году кардинально изменило расклад в Черном море для российско-турецких отношений. Баланс сил изменился в сторону России.
Однако, возникла ещё одна потенциальная точка сближения между Турцией и Украиной.
Точнее сказать процессы ослабления Украины ускорились при том, что «выход» России из Украины ознаменовал возникновение вакуума силы, а, следовательно, возросли возможности для Турции повысить свое влияние на Украине и получить разного рода экономические и технологические преимущества, причем, буквально, ни за что. Только лишь за турецкую риторику, поддерживающую Украину в её борьбе с «российской оккупацией» Крыма.
Эта риторика не стоит Турции, ровным счетом, ничего. Даже Россия, которую турецкая риторика по поводу Крыма не может не раздражать, на публике демонстрирует индифферентность, включая президента России В.В.Путина и российский МИД. При этом, Россия проводит в жизнь тезис о том, что российско-турецкие отношения строятся на положительных пунктах повестки дня, при которых идет «локализация» проблемных узлов отношений. Таким образом, подчеркнем, выступление, допустим, министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу, в очередной раз, по поводу непризнания «российской оккупации Крыма» не имеет для Турции никаких последствий с российской стороны, а, следовательно, ничего для Турции и не стоит.
Однако, такая позиция позволяет Турции за свою «принципиальность» «спрашивать» с Украины разного рода преференции.
Так что, можно сказать, что так называемая «Крымская весна» не только укрепила Россию в Черноморском бассейне.
Она же открыла и перед Турцией перспективы в направлении Киева и возможности захода на страну в качестве «партнёрского государства».
Можно заметить, что все последние годы нарастание турецкого влияния на Украине идет по кривой экспоненциального роста.
Предметы особого интереса Турции на Украине – это, конечно же, украинский ОПК и возможность проникновения на Украину турецкой «мягкой силы», включая культурные центры и образовательные учреждения. Ещё одна история, про которую не стоит забывать – это попадание под турецкий контроль Украинской православной церкви со стороны Константинопольской православной церкви.
Заметим, что конкретно в рассматриваемой нами статье турецкого автора ведется речь именно о Ливии, а тема Украины особо не выпячивается, хотя она, очевидно, подспудно и присутствует. Но тему Украины Турция особо трогать не хочет и не хочет её явно предлагать «западным партнёрам». Тут также у турок прослеживаются определенные изменения. Не столь явные, однако, существенные.
Речь идет о том, что буквально только что «отгремела» «Карабахская осень», в итогах которой на той же Украине были склонны усмотреть «победу» Турции и Азербайджана над Россией и Арменией. «Победа» эта состоялась в результате турецко-азербайджанского сотрудничества, позволившего реформировать азербайджанскую армию. А также в результате того, что Турция прямо, военным путем, поддерживала Азербайджан в ходе военного конфликта (тот факт, что военная кампания совпала с очевидным охлаждением отношений между Россией и Арменией и, называя вещи своими именами, желанием российского руководства «проучить» Н.Пашиняна, такими «теоретиками» не выпячивается – И.С.).
Такая точка зрения не особо отрицается и в Турции, вне зависимости от того, как, на самом деле, сами турки оценивают свой потенциал независимого игрока в Черноморском бассейне.
Напротив, именно в таком качестве турки пытаются продать себя Украине. То есть, продать в качестве силы, которая может «помочь» Украине. Хотя делается это, безусловно, достаточно тонко, чтобы не пересечь «красных линий» с Россией. Именно под это, к примеру, Турция в наши дни заключает контракты на поставку Украине военной техники – беспилотных летательных аппаратов и фрегатов турецкого производства. БПЛА – как «оружие победы» в Нагорном Карабахе, переломившем ход противостояния, которое длилось десятилетиями.
То есть, Турция демонстрирует себя на Украине в качестве независимого игрока. И потому что это выгоднее и потому что запускать на эту арену НАТО / США / ЕС ей не просто невыгодно, а даже и чревато утратой регионального влияния, о чем уже было сказано выше.
И, разумеется, частью турецкой внешней политики в наши дни становится постепенное выдавливание нерегиональных игроков на периферию с тем, чтобы лишить их реального влияния на региональные дела. Продуктом именно такой философии стал так называемый Астанинский формат по Сирии.
Заметим, что «Астана» оказалась востребована / поддержана Россией и Турцией ровно потому, что обе страны и оба руководства предпочитают иметь дело друг с другом и избавляются от влияния на обстановку со стороны третьих, нерегиональных сил. Россия, очевидно, делает это потому, что не считает Турцию достаточно «опасным соперником». Как минимум, Турция рассматривается как менее опасная, чем США, ЕС и НАТО в целом. А посему лучше иметь дело, на российский взгляд, именно с Турцией.
Что же до Турции, то она под лозунгом «кузнец не нужен», освобождается от внешнего влияния, считая, что может строить с Россией «симметричные отношения». События последних месяцев, очевидно, рассматриваются в Турции как реванш за 2015-й год, когда Россия спутала Турции все карты в Сирии. И сейчас на взгляд турок, необходимые выводы сделаны, и они уже привели к нужным результатам. А, следовательно, можно продолжать действовать в том же духе.