27 июня, собравшись в Баку, так называемую «Бакинскую декларацию» приняли спикеры парламентов Турции, Азербайджана и Пакистана. В мероприятии в нем приняли участие от Турции – спикер ВНСТ Мустафа Шентоп, от Азербайджана — председатель Милли Меджлиса Азербайджанской Республики Сагиба Гафарова, а также от Пакистана — председатель Национальной Ассамблеи Республики Пакистан Асад Кайсер.
Продолжаем анализировать это мероприятие. Часть 2 нашей публикации доступна по ссылке на сайте Института Ближнего Востока: http://www.iimes.ru/?p=78860.
Напомнили, что предыдущую часть нашей публикации мы закончили на поиске ответа на вопрос, нужно или не нужно России «беспокоиться» по поводу политики Турции в зоне российских стратегических интересов или же нет?
На самом деле, кратко резюмируем свою позицию по данному вопросу следующим образом: России, в частности, тем лицам, которые ответственны за принятие решений и ежедневно занимаются вопросами построения отношений с Турецкой Республикой, не беспокоиться надо, в первую очередь, а кропотливо ежедневно работать. Причем, не «застывать», глядя на действия южного соседа, в «реактивной позе», а проводить собственную проактивную позицию. Потом как складывается полное ощущение, что ряд руководителей и обозревателей буквально «зачарованы» действиями Турции, забывая даже на них реагировать. Если не считать комментарии за реакцию.
Что принципиально, следует исходить из той мысли, что, кто бы ни был у турецкого руля – нынешняя власть или оппозиция (допустим, по итогам всеобщих турецких выборов на пост президента и в Великое национальное собрание /Меджлис/ Турции – И.С.), взгляд на Россию изменен не будет и политика в направлении, затрагивающем российские интересы изменена не будет.
Вектор останется прежним после 2023 года, как и был до 2023 года. «Обеспокоенностью» российскому руководству ситуацию не изменить. Изменить ситуацию можно лишь только своими собственными действиями, причем начиная с действий, касающихся именно самих себя – в частности, направленных на всестороннее развитие страны (от экономики до обороноспособности), и на решение актуальных вопросов, стоящих перед РФ (в частности, на решение болезненного для нашей страны национального вопроса, который, в определенной своей части, самым тесным образом сопрягается и с российско-турецкими отношениями – И.С.).
Как мы написали в Части 2 нашей публикации российско-турецкими отношениями следует очень плотно заниматься, действуя, одновременно, многими методами: направляя в желаемую для себя сторону, ограничивая в нежелательных для себя вопросах и балансируя достаточно пеструю повестку отношений – положительные и отрицательные / рискованные аспекты.
А это, как мы уже написали, предполагает комплексный взгляд на все аспекты российско-турецких отношений, комплексную оценку и, наконец, выстраивание «протокола отношений» с Турцией. Берем на себя смелость утверждать, что как с первым, так со вторым, так и с третьим у России есть определенные, немалые затруднения.
В частности, не просматривается единого укоренившегося мнения на тему того, является ли, к примеру, военная инфраструктура Турции за рубежом, потенциально, инфраструктурой НАТО. И можно ли рассматривать расширение Турцией своего военного присутствия в регионе российских интересов, в частности, на постсоветском пространстве, в качестве «квазирасширения» НАТО или, все же, речь идет о собственной турецкой активности, которая не сопрягается с интересами Североатлантического Альянса?
Или же, допустим, как относиться к Совету сотрудничества тюркоязычных государств? Как к гуманитарной структуре, которая, вряд ли, станет серьезным экономическим блоком (с общим пространством перемещения рабочей силы, капитала, товаров и услуг) и, ещё менее вероятно, военно-политическим блоком с общим военным контингентом? Или же мы видим перед собой прообраз, как минимум Европейского союза, где Турция и Азербайджан играют такую же роль ядра, какую играют в ЕС Германия и Франция?
Как оценивать «Шушинское соглашение», подписанное Турцией и Азербайджаном – как важную веху или же как чисто формальный протокол, который не приведет к углубленной интеграции между двумя странами? Как оценивать те разделы «Шушинского соглашения», где говорится о том, что стороны будут координировать действия своих диаспор для продвижения интересов тюркского мира на международной арене (не цитата, но выражение общей идеи одного из пунктов подписанного Турцией и Азербайджаном соглашения – И.С.)? Является ли такая координация фактором потенциального влияния на Россию изнутри, в нежелательном для нашей стороны направлении, исходя из того, что азербайджанская диаспора у нас является крайне богатой и влиятельной?
Вообще, насколько турецкий и азербайджанский народы, если оставить в стороне политические слоганы, являются друг другу «родственными», имея в виду, разумеется, не вопросы этнические, а, допустим, вопросы взаимного восприятия и ощущение близкого родства (вопрос не праздный, с учетом того, насколько, допустим, прохладно к сотрудничеству с азербайджанскими компаниями и предпринимателями относятся в Турции – И.С.)?
И таких вопросов при ближайшем рассмотрении оказывается множество. Допустим, потянет ли Турция интеграционные проекты экономически и политически? Или же: насколько тепло воспринимается идея интеграции в объединение с Турцией «30-летними» государствами, бывшими республиками СССР? Не будет ли преувеличением считать, что они готовы, лишь только обретя свою собственную государственность, сразу идти не просто в какие-то объединительные проекты, но и в этих объединительных проектах оказаться в «несимметричном» положении, имея в виду явное экономическое и политическое преимущество Турции? Не будет ли лучше, на их взгляд, придерживаться более сбалансированного подхода не только к Турции, но и ко всему своему окружению, включая Китай и Россию? Вместо того, чтобы идти в какие-то «эксклюзивные» интеграционные проекты с Турцией.
Опять же, отметим, что для начала имеет смысле определиться с кругом задаваемых вопросов и дать на них конкретные ответы. За оценкой должны следовать и «правила реагирования», четкие и понятные.
Именно с таких позиций следует обращаться к тем заявлениям, которые прозвучали от спикера ВНСТ Мустафы Шентопа на мероприятии, состоявшемся в Баку. В попытке, помимо всего прочего, понять, тянет ли «Бакинская декларация» и то, что ей сопутствовало, на «Шушинское соглашение» или нет.
В целом же, заметим, что альянс Турция – Азербайджан – Пакистан является весьма перспективным.
У стран, очевидно, есть свои территориальные проблемы, которые их в немалой степени роднят. Для Турции – это проблема Северного Кипра, для Азербайджана – вопрос Нагорного Карабаха, для Пакистана – это спорные штаты с Индией, Джамму и Кашмир. Взаимная поддержка друг друга, таким образом, может просматриваться. Впрочем, отметим, что ни Азербайджан, ни Пакистан не признали ТРСК как государство, невзирая ни на какие совместные заявления, в том числе, и те, которые прозвучали в Баку.
Заметим, что одним из краеугольных камней в повестке трехсторонних переговоров стала тема Афганистана, после ухода из страны американской армии. Заметим, что именно Пакистан был именован Турцией в качестве одного из вероятных партнёров на то, чтобы осуществлять совместное обеспечение бесперебойной работы международного аэропорта в афганской столице – Кабуле.
Следует отметить, что Турции есть из-за чего беспокоиться: дело в том, что в последние недели возник поток афганских беженцев в Турцию через территорию Ирана, которые хлынули под давлением наступающих талибов. При этом турки уже успели обвинить Иран в том, что он не пытается удержать беженцев на свое территории, а дает им возможность следовать беспрепятственно в направлении Турции.
Вот, к примеру, какие карты мелькают на турецких телевизионных экранах:
Подпись под картой: «Почему Иран не препятствует? Закрывает ли глаза Тегеран на афганских беженцев?».
Так что, в Турции, к настоящему времени, уже — три напасти: коронавирус, лесные пожары и миграционные волны из Афганистана, которые пропускает по своей территории Иран, и которые уже начали «биться» о «турецкие берега». По мере приближения окончательного ухода американцев из Афганистана, поток беженцев от талибов нарастает, создавая на Турцию новое миграционное давление. Вдобавок к уже имеющимся 4 миллионам сирийских беженцев. И стоит заметить, что афганские беженцы – это даже не беженцы из Сирии. Они куда как менее спокойные соседи, чем сирийцы.
При этом, заметим, что между Турцией и США уже возник и разгорелся дипломатический спор, назовем его так. Турция обвинила США, что те предоставляют возможность обращаться афганцам за убежищем в Америке не только с территории Афганистана, но и из третьих стран, включая Турцию. Турки заявили, что они не позволят США превращать себя в «отстойник для беженцев». При этом можно слышать комментарии турецких экспертов о том, что это – целенаправленная политика со стороны США.
Вот какая реакция последовала на это со стороны Белого дома:
Представитель Госдепартамента США Эдвард Прайс заявил, что они не направляли афганских иммигрантов ни в какую страну, включая Турцию, и сказал, что они «опечалены» беспокойством, вызванным их заявлением.
Эдвард Прайс на ежедневной пресс-конференции, когда его спросили о расширении США программы принятия афганских беженцев и о реакции Турции на заявления, касающихся третьих стран (то есть, возможности получения американского убежища через третьи страны), в частности, сказал:
«Я хотел бы отметить, что политика правительства США не заключается в том, чтобы направлять или поощрять лиц, ищущих защиты, в определенные безопасные зоны. Мы никого не направляли в конкретную страну, в том числе в Турцию. Мы сожалеем о беспокойстве, вызванном объявлениями о возможности поездки афганцев в Турцию».
Помимо этого, Эдвард Прайс подчеркнул, что американское руководство «благодарно Турции, которая приняла более 4 миллионов беженцев из Сирии, Ирака, Афганистана, Ирана и других стран».
На эти заявления отреагировал полномочный представитель председателя правящей Партии справедливости и развития (ПСР; то есть, полномочный представитель президента Р.Т. Эрдогана) Нуман Куртулмуш. Он обрушился на американскую сторону с весьма резкими заявлениями, обвиняющими американцев в целенаправленную политику по переотправке беженцев в те или иные регионы мира.
В частности, заместитель председателя ПСР Нуман Куртулмуш отреагировал на заявление США об афганских беженцах и сказал: «Весь мир знает, что первопричиной (возникновения – И.С..) всех террористических организаций, созданных в Афганистане, является оккупация иностранных держав. Мы отвергаем план администрации США использовать нашу страну в качестве убежища. иммиграционной станции, это недопустимо». Заместитель председателя ПСР Нуман Куртулмуш отреагировал на заявление США о том, что некоторые афганцы могут подавать документы на иммиграцию в США через третьи страны, включая Турцию. В частности, Нуман Куртулмуш, опубликовавший свои заявления в Твиттере, использовал следующие утверждения:
«Империалисты, которые просчитывают, куда именно будут отправлены афганские иммигранты, должны сначала дать отчет о том, что они сделали со своей многолетней оккупацией Афганистана. Это знает весь мир; первопричиной (возникновения – И.С.) всех террористических организаций, созданных в Афганистане, является оккупация иностранных держав. Мы отвергаем план администрации США использовать нашу страну в качестве иммиграционной станции, это неприемлемо».
Заметим, что Турция оказалась на рубеже возникновения подлинно серьезной для себя проблемы, заключающейся в том, что поток афганцев ищет для себя пути выхода из страны.
И одним из наиболее многообещающих для них коридоров является путь через Иран в направлении Турции. При том, что Иран не демонстрирует намерения вставать на пути у беженцев и препятствовать их продвижению. А из Турции афганцы могут либо направиться дальше, либо они могут и вовсе задержаться в Турции, которая представляет собой европейскую, по своему развитию, страну, но с преобладающим исламским населением.
Перед лицом этой угрозы, Турция отчаянно нуждается в союзниках и, как можно было заметить, наряду с Пакистаном, в ходе встречи в Баку, турки пытались к этой проблеме подключить и Азербайджан. Хотя, вряд ли, Азербайджану интересно иметь какое-либо касательство к афганской проблеме, которая имеет не только измерение с точки зрения беженцев, но и в плане назревающего конфликта между Турцией и Талибаном. А это, в свою очередь, повышает для Турции риск террористической угрозы. Но, с другой стороны, не стоит забывать ещё и о том, что Афганистан рассматривается в Турции ещё и с точки зрения своих преимуществ и потенциальных выгод. Причем, разумеется, эти выгоды мало имеют отношения к деньгам. Речь идет о том, чтобы получить плацдарм влияния на Центральную Азию и даже, в определенной степени, и на Россию. Вот, собственно, ради чего Турция включается в этот вопрос, рискуя получить себе и новую волну беженцев, которые будут далеко не такими спокойными как сирийцы, но рост террористической угрозы. В этом смысле, Турции крайне важно найти себе союзников, причем, именно в мусульманском мире. Так что, именно в таком ключе следует рассматривать и активность Турции в направлении Азербайджана и Пакистана.
Разумеется, сложно себе представить подобного рода встречу, на которой бы не прозвучала бы тема так называемой «исламофобии». Этот термин, пусть и достаточно медленно, но находит признание среди мусульманских стран в качестве явления, с которым следует бороться. И «исламофобия» — это, безусловно, серьезный элемент сплочения между исламскими странами и большой козырь в руках Турции, как держательницы этого козыря.
Заметим, что помимо вот таких общих вызовов, согласно подписанной тремя странами Декларации, стороны согласились оказывать всестороннюю поддержку своим правительствам в их усилиях по налаживанию более тесного сотрудничества в области регионального взаимодействия, в сфере транспорта, торговли, энергетики, контактов между людьми, образования, социального и культурного обмена, туризма и информационных и коммуникационных технологий.
Да, речь идет о декларации, подписанной парламентариями трех стран, а не руководствами трех стран. Однако, в этой Декларации просматривается намерение Турции строить полноценный альянс с Азербайджаном и Пакистаном по весьма широкому кругу вопросов. И, если учесть, что указанная Декларация является лишь одним из этапов на пути к заявленному сближению между Турцией, Азербайджаном и Пакистаном, её значение сложно переоценить.
Важный вывод, которые здесь напрашивается заключается в том, что данный формат является весьма перспективным самим по себе. Кроме того, как можно заметить, Турция отказывается о того, чтобы строить какие-то широкие коалиции, скорее в пользу разного рода «микроформатов», заточенных под решение тех или иных региональных проблем. А ось Турция – Азербайджан – Пакистан, безусловно, закрывает для Турции достаточно много вопросов.