Британская полиция раздумывает над тем, не стоит ли ей отказаться от использования терминов «исламист» и «джихадист» при описании террористических атак, совершаемых экстремистами, объявляющими ислам мотивом своих действий. На первый взгляд, речь идёт о локальной проблеме процессуального характера в стране с большим разнообразием этнических общин, да к тому же находящейся ещё лишь на стадии обсуждения. Однако многочисленные публикации с обсуждением этой темы в британских СМИ («Таймс», «Дэйли Мэил» и многих других), вышедшие 20 июля, свидетельствуют о том, насколько остро этот вопрос сегодня стоит в Великобритании, едва ли не ежемесячно страдающей от «нападений исламистов-одиночек» на прохожих в разных городах страны.
Обсуждение терминов было инициировано насчитывающей более 3 тыс. членов Национальной ассоциацией полицейских-мусульман (National Association of Muslim Police), назвавшей использование этих терминов причиной негативного восприятия, стереотипов, дискриминации и исламофобии. Кроме того, по мнению отдельных представителей полиции, термины вроде «исламист» и «джихадист» не помогают в отношениях с мусульманскими общинами. Что ж, даже если так, ключевым в обсуждении новых терминов в любом случае является вопрос о том, не навредят ли они не только отношениям с исламским сообществом Соединённого Королевства, но и с его гражданами-немусульманами. А вот в этом есть большие сомнения.
Вместо упомянутых выше терминов британские правоохранители предлагают к использованию пачку бессмысленных и нелепых в своей политкорректности эвфемизмов вроде «терроризм, мотивированный верой/религиозными взглядами» (faith-claimed terrorism), «террористы, дискредитирующие религиозные мотивы/террористы, злоупотребляющие религиозными мотивами» (terrorists abusing religious motivations) или «приверженцы идеологии Усамы бен Ладена». И если с первыми двумя ещё можно как-то смириться как с обычной повседневной и повсеместной чиновничье-канцелярской глупостью, то последнее едва ли имеет право на существование.
Со смерти Усамы бен Ладена прошло уже больше 9 лет, и современная мусульманская молодежь со склонностью к радикализации далеко не всегда хоть сколько-нибудь внятно представляет, кто это вообще такой, предпочитая «фоловить» аккаунты в соцсетях проповедников «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) и других экстремистских группировок, куда более активных сегодня, чем возглавлявшаяся в свое время Усамой бен Ладеном «Аль-Каида» (запрещена в России). Возникает вполне закономерный вопрос: с какой стати Национальной ассоциации полицейских-мусульман Великобритании понадобилось напоминать о наследии бен Ладена столь пафосной формулировкой, которая предлагается на замену ёмким и семантически адекватным «исламисту» и «джихадисту»? Была ли это просто недальновидная глупость или же провокация?
Так или иначе, но единственной хоть сколько-нибудь релевантной заменой устоявшимся на Западе (да и во всем немусульманском мире) терминам является предложение использовать для обозначения террористов, заявляющих, что они действуют во имя ислама, арабское понятие «ирхаби», широко расхожее в странах мусульманского мира. Однако и у него есть ряд очевидных недостатков. Во-первых, оно совершенно не известно на Западе, где преимущественно действуют исламисты и джихадисты, и пройдет ещё немало времени, прежде чем оно начнет о чем-то говорить, например, европейцам-немусульманам. Между тем, исламисты сегодня совершают теракты в Европе едва ли не каждый месяц. Во-вторых, мусульманский мир не ограничивается только арабскими странами и есть сомнения в популярности термина «ирхаби», например, в Пакистане и Бангладеш, откуда родом подавляющее большинство проживающих в Великобритании мусульман.
И самое главное – как быть с тем, что ответственность за такие атаки на себя регулярно берет террористическая организация «Исламское государство»? В системе религиозно-идеологических ценностей представителей последнего бомбящие мусульманские страны многочисленные и разнообразные представители мира «крестоносцев» являются ровно такими же «террористами, злоупотребляющими религиозными мотивами». Означает ли это, что между теми и другими нет никакой разницы? Конечно, не означает. Однако уже вполне можно представить нелепые отчёты британской полиции в духе шоу «Монти Пайтон»: «Террорист, злоупотреблявший религиозными мотивами, заявил на допросе, что атака была местью террористам, злоупотреблявшим религиозными мотивами».
Последнее из нападений случилось в июне 2020 г. в Рединге, где 25-летний выходец из Ливии Хаири Саадалла, убил ножом троих и ранил ещё столько же человек в городском парке. Саадалла до нападения имел судимость и успел попасть в поле зрения спецслужб, как потенциальный террорист, однако никаких превентивных мер в отношении него предпринято не было. Применение каких-либо эвфемизмов в отношении нападавшего не потребовалось бы в любом случае, поскольку контекст теракта был максимально размыт в сообщениях правоохранительных органов и СМИ, в частности, упоминаниями о том, что Саадалла якобы страдал психическим расстройством. Отличный же от массовой репрезентации СМИ резни в Рединге ракурс показал бы интересующемуся произошедшим наблюдателю более четкую картинку.
Так, все три жертвы ливийца были геями. Это обстоятельство не слишком афишируется даже в Великобритании, поскольку довольно выпукло указывает на другую сторону медали под названием «проблемы интеграции исламских общин в британское общество» – преступления на почве нетерпимости или просто элементарного неуважения к нормам современного западного общества со стороны выходцев из обществ традиционных. Совсем недавно отгремел скандал, спровоцированный пресечением деятельности организованных банд, состоявших преимущественно из выходцев из Пакистана и Бангладеш, насиловавших белых британских девушек и даже девочек. Неудивительно, что на этом фоне британские власти крайне незаинтересованы в широком распространении в СМИ информации о том, что выходец из мусульманской страны зарезал трёх геев. Более того, учитывая текущий социальный контекст, можно предположить, что в дальнейшем подобные случаи и вовсе по возможности начнут замалчивается с целью избежать любых обвинений в нетолерантности.
Таким образом, получается ситуация, в которой Национальная ассоциация полицейских-мусульман в полном соответствии с нормами современного западного общества требует максимально терпимого отношения к своим якобы единоверцам (даже если они искажают своими деструктивными действиями сами основы вероучения), однако никто не несёт никакой ответственности за нетерпимость к ценностям Запада со стороны представителей исламских общин страны. Более того, фактически подразумевается, что к таким проявлениям, неважно, идёт ли речь о терактах на религиозной почве, бытовых убийствах представителей сексуальных меньшинств или изнасилованиях белых немусульманок, также нужно относиться максимально толерантно.
Причины, по которым британские власти всерьез рассматривают идею с этим дешёвым семантическим трюком, понятны и лежат на поверхности. Десятилетиями правительствам Великобритании не удавалось практически ничего сделать для адекватной и полноценной интеграции мусульманских общин в британское общество, для преодоления сегрегации и процессов внутренней радикализации отдельных частей этих общин, результатом чего сегодня являются многочисленные атаки джихадистов в городах Соединённого Королевства. Теперь же, благодаря такой эфемерной реформе понятийного аппарата, «ловким росчерком пера» планируется получить идеальный образ абсолютно интегрированных лояльных и исключительно доброжелательных исламских общин, в которых нет и не может быть никаких «джихадистов».
А если в информационном поле вдруг появится информация о «мотивированном верой терроризме», рядовые британцы и мировое сообщество попросту не узнают, откуда исходила угроза и при желании смогут самостоятельно нафантазировать, кем же были эти «террористы, злоупотребляющие религиозными мотивами». Простор для фантазий будет широк, от зороастрийцев и вудуистов до сайентологов и синтоистов.
Отказ от использования устоявшихся терминов для описания исламистского экстремизма может привести и к другим, пока явно не до конца осмысленным британскими властями последствиям. Так, в начале июля издательство Манчестер Юниверсити Пресс подверглось критике за публикацию книги, редактором которой выступил Асим Куреши, видная фигура в организации Cage (ранее Cageprisoners), выступающей против государственных программ и политик, разработанных в рамках войны с терроризмом во всем мире и по этой причине неоднократно критиковавшейся за «апологию терроризма».
Отказ официальных властей (а вслед за ними, понятное дело, и общественности) от терминов вроде «исламист» или «джихадист» автоматически сделает как содержащихся по всему миру в местах вроде Гуантанамо экстремистов, так и оказывающих им правовую поддержку сотрудников организаций типа Cage просто абстрактными религиозно мотивированными деятелями. Это в свою очередь гарантирует совсем другое восприятие общественностью по всему миру всей антитеррористической активности государств, по сути обесценивая ее, независимо от того, насколько на самом деле виновен тот или иной заключенный, обвиняемый в терроризме. Само собой, резко возрастает и число выпускаемых книг под редакцией людей, преследующих сомнительные цели.
Жёсткой критике инициатива Национальной ассоциации полицейских-мусульман подверглась со стороны Фонда Киллиама, независимого британского аналитического центра, основанного бывшими исламистами и провозглашающего своей целью борьбу с радикализацией мусульман по всему миру. «Исламизм – повсеместно используемый термин… Исламисты преследуют прежде всего политическую цель создания исламского государства с шариатом (в качестве правовой системы) и жёсткими наказаниями. Как правило, они утверждают, что у всех мусульман есть религиозное обязательство поддерживать создание такого государства и защищать его… Я не знаю ни одной исламистской группировки, которая бы не поддерживала терроризм в других странах и территориях, таких, как Израиль/Палестина или Кашмир, даже если она против использования таких методов дома… Исламисты считают мусульман, не разделяющих их интерпретацию ислама, глубоко заблуждающимися, а иногда и вовсе относятся к ним, как к немусульманам… Люди не любят, когда им говорят полуправду… проблема исламистского терроризма существует и она очень серьезная. Использование любого термина, маскирующего этот факт, может подорвать общественное доверие к полиции», – прокомментировал предложенные британскими правоохранителями эвфемизмы эксперт фонда Дэвид Тоуби (David Toube).
Впрочем, стоит ли рассчитывать на высокое доверие к британской полиции и удивляться инициативам отдельных ее представителей, когда высшие посты в ней занимают такие люди, как Вахид Салим (Waheed Saleem). По данным британских СМИ, 40-летний Салим замешан в огромном количестве скандалов, начиная от попытки группы радикальных исламских проповедников подмять под себя несколько школ в Бирмингеме в середине 2010-х (показательно, что история получила в прессе название «Скандал с троянским конем»), включая утечку конфиденциальной информации в период его работы на госслужбе в 2004 г. (после чего он получил годичный запрет на работу в госорганах) и заканчивая профанацией работы благотворительного фонда Amirah Foundation, оказывавшего помощь жертвам домашнего насилия, но в результате деятельности Салима в качестве доверенного лица фонда превратившегося в «социальный клуб для членов Лейбористской партии» и оставившего практически без поддержки пострадавших от насилия женщин.
Несмотря на столь впечатляющий «послужной список» (который вовсе не ограничивается упомянутыми выше пунктами), в апреле бывший министр транспорта Дэвид Джеймисон, занимающий пост главы полиции графства Уэст-Мидлендс (второй по численности в Соединённом Королевстве) назначил Салима на должность своего заместителя. Джеймисон сделал это, проигнорировав неудовлетворительное заключение по кандидатуре Салима, сделанное региональной полицейской комиссией, решившей (по вполне понятным причинам), что он не подходит для данной должности. Неизвестно, имел ли Салим какое-либо отношение к предложениям Национальной ассоциации полицейских-мусульман по обновлению терминологии ведомства, однако появились они вскоре после его назначения.
В настоящее время обсуждение данной реформы находится на начальных стадиях. Так, по информации «Таймс», в июне онлайн прошла дискуссия с участием руководства контртеррористических подразделений британской полиции, более 70 жертв террористических атак, родственников жертв, академиков, экспертов, представителей различных правозащитных групп и Мусульманского совета Великобритании, представители которого неоднократно дискредитировали организацию в прошлом официальной и публичной поддержкой террористических атак, в том числе и на британские вооруженные силы.
Взрывы в Лондоне в 2005 г., теракты в Вестминстере, Манчестере и на Лондонском мосту в 2017 и 2019 гг., эти, одни из самых резонансных в британской истории, и ряд других атак были официально классифицированы как «исламистский терроризм». Они были совершены людьми, считавшими, что действуют от имени и во имя ислама, и в то же время паразитировавшими на вероучении и искажавшими его своими действиями, бросавшими на него тень и провоцировавшими «негативное восприятие», и никакие эвфемизмы, предлагаемые сегодня британской полицией, этого не отменят и не изменят. В то же время нежелание властей Великобритании учиться на повторяющихся раз за разом «историях с троянскими конями» в перспективе может стоить британскому обществу очень и очень дорого.