Сегодня, когда геополитическая турбулентность в мире находится на пике за несколько десятилетий, довольно много рассуждений и размышлений о том, какая судьба ждёт главных участников глобального противостояния – Россию и США. О том, получится ли, наконец, у Ирана заключить ядерную сделку, какую «сторону истории» выберут Индия и Бразилия (ведь нейтралитет сохранить в конечном итоге вряд-ли удастся). И что будет с учётом всех переменных делать Китай, прежде всего в отношении Тайваня. В то же время, не так много попыток спрогнозировать что в ближне- и среднесрочной перспективе может ждать Европу, в какой-то момент в мировой новостной повестке превратившуюся в одну большую Украину. И, более конкретно, Европейский союз.

Меж тем, сценариев для Европы в ее текущем положении зависимости от российских энергоресурсов с одной стороны и политических решений англосаксонского истеблишмента в США и Лондоне с другой, не так уж и много. И некоторые из них будут даже помрачнее тех, что озвучиваются сегодня аналитиками и экспертами со всего мира для России.

У любого кризиса всегда есть свои бенефициары. От текущего геополитического противостояния уже очевидным образом выигрывают США, списавшие рекордную за 40 лет инфляцию в стране на антироссийские санкции. Получает дивиденды Китай, среди прочего отыгрывающийся за Ухань в контексте американских биолабораторий и исследований на территории третьих стран. Даже Россия, как производитель значительной части удобрений, сельхозпродукции и поставщик энергоресурсов, при определенных раскладах может быть бенефициаром разгоняющихся прямо сейчас продовольственного и энергетического кризисов. У Европы же таких опций нет в принципе.

Каждый из текущих кризисов больнее всего бьёт именно по ней. Очередная неконтролируемая сильнейшая волна иммиграции. Взрывной рост цен на энергоресурсы. Отсутствие достаточного объема посевных площадей и сельскохозяйственных ресурсов, чтобы прокормить свое население и прибывающих иммигрантов в случае невозможности получать продукцию третьих стран и сопутствующего глобального продовольственного кризиса в регионе. Гиперинфляция в отдельных странах уже сейчас, согласно показателю PPI (Индекс цен производителей). И наконец, просто угроза неуправляемых беспилотников, прилетающих с украинской территории, и тот факт, что европейская земля может быть в любой момент по решению стратегов Североатлантического альянса превращена в зону боевых действий конфликта НАТО-Россия.

В этих условиях даже без боевых действий на территории ЕС не так уж трудно представить сценарии полного краха европейской цивилизации уже в самом ближайшем будущем, в перспективе трех-десяти лет, пусть сегодня они все ещё и проходят по разряду фантастики. Из европейских лидеров прямо сейчас всерьез рассматривать что-то подобное, кажется, в состоянии только Эммануэль Макрон. Президент Франции, безнадежно уступившей геополитическую инициативу на Западе англосаксам из Лондона и Вашингтона, пытается повлиять на судьбу региона в многочасовых телефонных переговорах с лидерами государств, участвующих в глобальном противостоянии. Как будто этим действительно все ещё что-то можно решить прямо сейчас.

Текущий кризис отчётливо показал, что европейские элиты уже в какой-то мере утратили волю, а европейские государства субъектность в том, что касается их непосредственных интересов. Однако если события примут для Европы катастрофический характер, эти воля и субъектность могут быть утрачены полностью, окончательно и бесповоротно. Особенно, если речь идёт о таких политиках как нынешний немецкий канцлер О.Шольц. Какие же сценарии в таком случаи ожидают Европу и прежде всего страны-проводники идеи единой Европы, Францию и Германию?

Самый очевидный – протекторат территории континентальной Европы (плюс-минус) под эгидой государств англосаксонского мира. Оформлен может быть в любой удобной форме. В текущих условиях проще всего, само собой, при посредстве НАТО, структуры которого разбросаны по всему континенту, а штаб-квартира находится в Брюсселе, так что европейским бюрократам даже не потребуется никуда переезжать. Йенс Столтенберг как лорд-наместник Ее Величества. Олаф Шольц – президент «новой объединенной Европы». Впрочем, лица, титулы и должности, конечно, могут быть любыми. Однако все это – сценарий с инициативой сверху, пусть и исходящей извне, а не от самих европейских государств.

Гораздо менее вероятный, но куда более интересный и, возможно, даже в чем-то перспективный для Европы сценарий предполагает первоначальную инициативу снизу. А именно – от многочисленных общин иммигрантов из стран исламского мира, во множестве образовавшихся на территории Европы в последние полстолетия. Как правило, эти общины хорошо организованы и вполне смогут в случае глобального управленческого кризиса в европейских странах взять в свои руки власть на местном уровне. На уровне кварталов, районов, муниципалитетов, и, возможно, даже на уровне кантонов, округов и земель. Потому что в условиях экономического, политического и идеологического кризиса, к которому сегодня стремительно движется Европа, больше взять эту власть будет просто некому.

Более того, подобный сценарий в последние пару десятилетий уже был опробован в Европе почти повсеместно радикальными представителями таких общин – исламистами, создававшими зоны шариатского контроля в сегрегированных кварталах от Великобритании до Скандинавии. Мусульманские общины в Европе сегодня самостоятельно решают практически любые вопросы повседневного быта, от организации исламского образования молодежи до решения проблемы с наркотрафиком, ярким примером чего стала ситуация двухлетней давности во французском Лионе с конфликтом чеченской и арабской диаспор. Многие общины мусульман в Европе существуют обособленно от местных правительств прямо сейчас, получая через мечети, культурные центры и благотворительные организации щедрое финансирование от государств Ближнего Востока. Прежде всего, речь идёт о Катаре, Саудовской Аравии и, конечно, Турции.

На возможной роли, которую может сыграть Турция в геополитическом кризисе на территории ЕС, если таковой всё-таки произойдет, необходимо сделать особый акцент. Потому что только эта страна, почти исключительно благодаря личным усилиям турецкого президента Р.Т.Эрдогана, сегодня обладает на европейском континенте возможностями, позволяющими превратить полученную на местном уровне власть в глобальное доминирование на континенте. Или как минимум в одной, но ключевой для сегодняшнего ЕС стране – ФРГ. В этом, несмотря на сопоставимо щедрые финансовые вливания, с ней не могут соперничать ни Саудовская Аравия, неуклонно теряющая влияние в мусульманских общинах Европы в последние годы, ни Катар, который с высокой долей вероятности в возможном европейском кризисе станет проводником интересов США, будучи уже провозглашенным американским президентом Джо Байденом «главным союзником страны вне НАТО».

Что же позволяет Турции претендовать на влияние такого масштаба в современной Европе? По состоянию «на сейчас» – едва ли что-то. Однако в случае глобального управленческого коллапса, вызванного сильнейшими экономическим, продовольственным и ресурсным кризисами вкупе с геополитической угрозой, решающую роль в борьбе за власть как минимум в Германии может сыграть колоссальная сеть из сотен мечетей, построенных на средства Турции и фактически находящихся под единым управлением Турецко-исламского союза по вопросам религии (DITIB). Мечети и инфраструктура DITIB есть практически в каждом хоть сколько-нибудь значимом немецком городе, от Берлина до Аахена. Впрочем, такие мечети сегодня есть не только в Германии, но практически в каждой (!) стране Европейского союза, за исключением разве что Греции (тут, впрочем, не стоит забывать о не формализованных подобно мечетям т.н. молельных домах). Намазы и проповеди в этих мечетях как правило ведутся не на местных языках, а на турецком либо на доминирующем языке конкретной общины, а крупнейшие из них открывал лично Реджеп Тайип Эрдоган, что свидетельствует о самом прямом доступе клериков и сотрудников Турецко-исламского союза по вопросам религии к первым лицам турецкого государства.

Есть у Турции на европейском континенте и своя хорошо организованная боевая сила, способная при необходимости стать «дружиной/милицией» и организовать структуры поддержания правопорядка, если существующие европейские институты по каким-либо причинам перестанут справляться с исполнением таких функций. Речь идёт о туранистском пантюркистском ультраправом движении, изначально (с конца 1960-х) известном как «Идеалисты», а сегодня почти повсеместно преимущественно под своим неофициальным названием Бозкурт или «Серые волки». Партия националистического движения (ПНД), боевым крылом которой по сути являются «Серые волки», в настоящее время является ближайшим политическим союзником Партии справедливости и развития, возглавляемой Эрдоганом. А сам турецкий лидер вместе с текущим главой ПНД Девлетом Бахчели без проблем фотографируется на фоне карты «великого Турана», государства-идеала пантюркистов в границах от Европы до Тихого океана.

США уже сейчас развернули активную деятельность против «Серых волков». Так, в конце 2021 г. конгресс США принял поправку к Закону о государственной обороне на 2022 финансовый год (NDAA), которая может повлиять на правовой статус «Серых волков» в североамериканской стране. Поправка, внесенная конгрессменом Диной Титус, требует, чтобы Государственный департамент направил в Конгресс отчет о деятельности «Серых волков» против Соединенных Штатов и их союзников, включающий оценку того, соответствуют ли «Серые волки» критериям признания иностранной террористической организацией.

Разветвленная сеть мечетей, объединенных единым управлением, вкупе с хорошо вооруженными отрядами движения националистического толка вполне способна в условиях глобального геополитического кризиса в Европе претендовать на то, чтобы поэтапно сконцентрировать в своих руках власть на всех уровнях как минимум в отдельно взятых странах, прежде всего, в Германии, Бельгии и Нидерландах, где позиции DITIB и турецких общин чрезвычайно сильны. А значит, и составить серьезную конкуренцию англосаксонскому или любому другому проекту европейского протектората, если таковой когда-нибудь начнет претворяться в жизнь.

Что же касается России, то ей в этом сценарии рассчитывать особенно не на что. Несмотря на то, что в Европе есть весьма представительные и сильные диаспоры выходцев с Кавказа, прежде всего, чеченские, никакого влияния в них государство не имеет, поскольку состоят эти общины главным образом из сторонников разгромленной в ходе двух чеченских кампаний Ичкерии, многие из которых сегодня участвуют в боевых действиях на Украине на стороне украинских властей. Впрочем, влиянием в мусульманских общинах континентальной Европы не может похвастаться и другая сторона глобального противостояния – англосаксы. Этнический состав британских мусульманских общин состоит преимущественно из выходцев бывшей Британской Индии, пакистанцев и бангладешцев, тогда как на континенте в общинах доминируют выходцы из стран Ближнего Востока и Северной Африки.

Все вышесказанное подводит нас к выводу о том, что именно президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в условиях все более возможного глобального геополитического кризиса и кризиса управления в Европе может оказаться в роли неожиданного, но очень влиятельного участника борьбы за власть на европейском континенте уже в самом ближайшем будущем. А с учётом его достаточно широко известных туранистских и пантюркистских амбиций можно достаточно уверенно предположить, что если такой исторический шанс представится, удержать его от участия в этой игре престолов не смогут ни стандартные угрозы и санкции США, ни даже статус страны-члена НАТО у Турции.

Также необходимо отметить, что глобальный геополитический кризис в Европе по подобному сценарию может спровоцировать благоприятное для Турции развитие событий и в странах постсоветского пространства при соответствующих предпосылках на местах, поскольку сегодня на их территории также действует очень много мечетей, благотворительных организаций, культурных центров и инициатив, финансируемых Турцией. Особенно это касается государств со значительным или доминирующим тюркоязычным населением и прежде всего Азербайджана, Казахстана и России. И хотя турецкий проект в Европе и странах СНГ едва ли запускался с расчетом на подобные, напомним, все ещё близкие к фантастическим, сценарии, а в лучшем случае предполагал появление предпосылок для серьезного укрепления пантюркистского вектора в регионе в течение жизни двух-трёх поколений, текущие и ближайшие события могут существенно ускорить процесс максимально полного вовлечения региональных элит в турецкую орбиту, вплоть до формирования прототуранистских союзов и надгосударственных образований.