Иран непременно станет сверхдержавой регионального уровня, способной повелевать странами помельче и с меньшими амбициями. Он утвердится на Ближнем Востоке в этом качестве всерьез и надолго. В этом суть периода, наступившего после подписания Ираном и «шестеркой» международных посредников постоянного соглашения по  иранской ядерной программе. Сам подписанный документ иранцы все чаще именуют не иначе как «Всеобъемлющая программа совместных действий», избегая слова «соглашение». В такой интерпретации не встает вопрос об обязательствах сторон, что вполне устраивает Тегеран.

Завесу над истинными  стратегическим  планами Исламской Республики Иран, раскрытыми в приведенных выше строках, приподняла несколько дней назад одна из достаточно второразрядных тегеранских  газет  – «Афкар». Она опубликовала материал под красноречиво-пугающим названием «Сильный исламский Иран  проглотит (на фарси — میبلعد) Ближний Восток».  После такого утверждения у иранских соседей должны поползти мурашки по спине. Однако, задумаемся, пришло ли уже время для таких утверждений. Для многих аналитиков очевидно, что ближневосточная  реальность демонстрирует  беспрецедентную слабость позиций ИРИ. Не секрет, что  многомиллиардные долларовые вливания Тегерана с целью поддержки своих традиционных партнеров идут прахом. Более того, под вопросом оказались их шансы на элементарное существование. В Сирии, куда, как в черную дыру, закачаны Ираном миллиарды долларов, уже более четырех лет идет настоящая полномасштабная гражданская война, отнявшая жизни четверти миллиона граждан, нарастает опасность распада государства как минимум на три части, две из которых перейдут под начало исламистов и секулярной оппозиции. Причем, даже такой «развод» случится лишь в том случае, если противостоящие Башару Асаду силы согласятся на его формальное президентство на оставшейся за ним территории и Дамаск продолжит считаться сирийской столицей. Этого, увы, гарантировать нельзя. В любом случае, незыблемой власти асадовского клана приходит конец, и бесчисленные иранские ресурсы способны лишь продлить его существование, но ни в коем случае не спасти.

Слабеют иранские позиции и в Ираке. Именно он испытал на себе первым непонятно откуда взявшуюся мощь «Исламского государства» (ИГ). Хотя генерал Касем Сулеймани, легендарный командующий «Сепахэ Кодс» («Корпусом Иерусалима»)  — спецподразделением в составе Корпуса стражей исламской революции (КСИР), созданным для проведения военных операций за рубежом, пообещал за неделю разделаться с ИГ, эти слова не имеют ничего общего с реальностью, а она такова, что ИГ не просто все еще живо, но и весьма живуче, забивая все информационное пространство новостями о своих злодеяниях. А стране, с которой началось его победное шествие – Ираку – грозит, как и Сирии, расчленение. И тоже на три части – курдское, шиитское и суннитское государства. Шатки позиции Ирана и в Ливане, где его ставленник и опора – радикальная шиитская группировка «Хизбалла» теряет одну за другой завоеванные позиции по причине своего участия в сирийской конфликте на стороне режима Б.Асада.

Планы Ирана по усилению своего позиционирования в регионе все эффективнее нейтрализуются его давним соперником —  Турцией. Вот один из последних примеров.  Анкара постепенно реализует план по возведению полосы безопасности  на сирийской территории у своих южных границ, планируя распространить на нее свой суверенитет. По сути, это демонстрирует феномен неоосманизма, возрождения имперского духа, реализуемого нынешней турецкой властью. Сейчас, когда алавитская Сирия дышит на ладан, османское прошлое не дает покоя президенту Турции Р.Т.Эрдогану и его сподвижниками, мечтающими о былом региональном блеске страны. Может быть, именно поэтому Анкара уклоняется от предложения главы иранского МИДа М.Д.Зарифа нанести рабочий визит и обсудить ситуацию на Ближнем Востоке. Причина ясна: турецкое руководство не устраивает вынашиваемый Тегераном план спасения режима Б.Асада. Это план не по душе многим странам региона, в том числе и в первую очередь — Саудовской Аравии, считающей, что в персоне Б.Асада сконцентрирована вся квинтэссенция сирийской проблемы, и ее решение без его ухода невозможно. Понятно, что для Тегерана такое решение неприемлемо, ведь Иран  — единственная страна на Ближнем Востоке, которая хотела бы сохранения алавитского режима в Сирии.

В такой геополитической ситуации заголовок материала в тегеранской газете «Афкар» выглядит, по меньшей мере, совсем нереалистично.  Под снимком, на котором запечатлены марширующие колонны иранских войск, написано: «Теперь, после подписания всеобъемлющего соглашения, Иран превращается в главную региональную силу. Он сумел расширить свое влияние  в большинстве стран ближневосточного региона».  Однако  уже следующая фраза расставляет все по своим местам: «Хотя в последнее время, с воцарением в регионе «Исламского государства», эти страны вступили в полосу расчленения и распада».  Так какое же из государств региона осталось в одной шеренге с Ираном и что дало основание США считать, что вместе, единым фронтом, они сумеют разгромить ИГ  и другие исламистские группировки регионального и глобального уровня?  Неужели США надеются, что образующийся в регионе после разгрома ИГ вакуум сумеет в будущем заполнить Исламская Республика Иран?

Вот еще одна цитата из статьи в газете «Афкар»: «После подписания окончательного соглашения по ядерной программе Иран намерен взять под свою опеку наряду с Сирией и Ираком и другие страны». Однако уже сегодня ясно, что плачевно завершается роман пылкой любви Тегерана по отношению к йеменским шиитам-хоуситам, партизанские акции которых по противодействию центральной власти также терпят поражение, демонстрируя еще одну неудачную попытку шиитского Ирана делать ставку на «пятую колонну» шиитского меньшинства на Арабском Востоке. От Ирана отвернулся даже до недавнего времени плотно опекаемый им ХАМАС, находившийся в течение многих лет одним из первых в списке получаемой от Тегерана финансовой и военной помощи.  Именно поэтому сейчас в Тегеране решили сделать ставку на его политического оппонента – ФАТХ и Палестинскую национальную администрацию, основатель которого Ясер Арафат был неоднократно проклят лидерами исламского Ирана за свои планы «низкопоклонства» перед «сионистским врагом».

Однако зададимся еще одним вопросом: может ли страна, финансирующая и вооружающая террористические организации, бороться и противостоять террору? Как можно всерьез воспринимать транслируемые в эти дни в разных странах слова главы иранского МИДа М.Д.Зарифа о том, что его страна желает и способна возглавить борьбу с терроризмом в регионе?  Как может Иран, создавший и выпестовавший ливанскую «Хизбаллу», само название которой ассоциируется с террором, говорить о своей возможности искоренить это явление?  Возможно ли, чтобы Иран, обвиняемы на западе и в многих арабских странах как  спонсор и вдохновитель международного терроризма,  возглавил такое движение? И как может Иран заниматься борьбой с террором вместе с США, если совсем недавно, всего лишь месяц назад, религиозный лидер аятолла Али Хаменеи во всеуслышание заявил, что его страна намерен и далее бороться с «мировым высокомерием» (так в Иране именуют США)? Антиамериканские декларации иранских консерваторов непреходящи, и это вызывает большие сомнения в возможности совместных акций Ирана и Запада для реального противодействия  ИГ.        Да и как может Иран возглавить борьбу с терроризмом в регионе, если его самого соседние страны обвиняют и терроризме и подстрекательстве, вмешательстве в свои внутренние дела?  Именно это сделал недавно Кувейт, обвинивший «Хизбаллу» в преступном деянии по приказу Тегерана, которое было раскрыто и по которому арестовано 10 человек.  Соседний Бахрейн уже много лет обвиняет Иран в прямом и грубом вмешательстве в свои внутренние дела. Уже в этом месяце там были арестованы 5 агентов Корпуса стражей исламской революции (КСИР), готовивших теракт в этом государстве, шиитская община которого постоянно подвергается воздействию соседней «дружественной» страны с целью дестабилизации центральной власти. Как же в такой ситуации США могут полагаться на Иран как союзника в борьбе с террором, ставшим экстремально опасным явлением на ближневосточном геополитическом пространстве?

Иран сдает в регионе одну позицию за другой. Удивительно, что в США находятся легковерные политики, которые верят в потенциал нынешнего исламского Ирана быть конструктивной силой регионального развития. На самом деле, в реальном плане нынешнее позиционирование Ирана в преимущественно мусульманском (суннитском) ближневосточном регионе интерпретируется так, как это сделала в одном из своих последних номеров авторитетная кувейтская газета «Аль-Ватан».  «Если режим велаяте-факих в Иране, по сути —   режим фашистского толка, обзаведется атомной бомбой, он ни на секунду не засомневается, стоит ли ее использовать против арабов. При этом Израиль никогда не угрожал таким оружием ни одной из арабских стран. Вот почему для арабов пришло время разорвать свои отношения с Ираном и протянуть руку дружбы Израилю, установив с ним взаимовыгодные отношения в торговой, экономической, политической и даже военной сферах».